Артефаки (СИ) - Вернер Анастасия (читать хорошую книгу TXT) 📗
Чтобы построить наш город, пришлось глубоко копать. Очень глубоко. Грунтовые воды -- вот, что позволяет нам выживать. Акамар строили не как привычный человеческий город. Местных жителей с тем же успехом можно именовать "кротами".
Нас окружает десяток широких оврагов, переплетающихся между собой. "Овраги" строились длинной в несколько километров, они извиваются, как змейки, но в них нет неожиданных поворотов, параллельных улиц и прочего. Здания располагаются по обе стороны "оврага". Дорога между ними заасфальтирована. По ней в основном ходят пешеходы. Редко можно встретить на улицах автомобиль -- город не предназначен для постоянного движения транспорта, поэтому одна семья может позволить себе только одну машину. Сейчас это -- дорогой раритет.
Для тех, кто не может купить себе персональное средство передвижения, власти озаботились созданием железнодорожных линий. На наших улицах двум машинам-то тяжело разъехаться, поэтому было принято решение построить верхний ярус.
Между домами втиснули огромные колонны, которые послужили опорой для "верхней дороги". Поезда ходили прямо над нашими головами. Иногда можно было идти по улице, а бренчание состава оглушало всё, что ты пытался сказать своему собеседнику.
Запах земли, озона и палёной резины впитался в каждую молекулу города.
Рисовать карту Акамара было тяжело. На бумаге это было похоже на какое-то безумное переплетение линий. Для того, чтобы люди могли хоть как-то ориентироваться, линии выделяли цветом. А потом в народе как-то прижилось, что каждую улицу стали именовать по цвету на карте.
Компания "Берлингер" находилась на красной ветке. Эта линия города состояла сплошь из офисных зданий, которые расположились в два параллельных ряда. Примерно на тридцатом этаже они достигали линий электропередач, но строились выше, выше, выше, словно пытались достать неба. Это был элитный район. Если закинуть голову и долго смотреть ввысь, то покажется, будто углы небоскрёбов сливаются с облаками. Многие здания настолько высоки, что достигают поверхности земли, а иногда даже возвышаются над ней. Как компания моего отца.
Я жила на синей ветке. Пролетарский район. Он был одним из самых протяжённых и густонаселённых. Бедняков в любых городах большинство.
Мои родители познакомились на этой ветке. У мамы всегда здесь был дом, отец раньше жил тут, потом разбогател и переехал.
-- На вашей карте недостаточно средств, чтобы оплатить проезд! -- прилюдно опозорил меня автомат.
Я поспешно начала тыкать кнопками, открывая другое вирт-окно, лишь бы женский голос заткнулся. Баланс и впрямь не радовал. Я посмотрела на свои туфли, жалостливо простонала и оформила поездку до зелёной ветки -- она находилась выше, и тариф до неё стоил дешевле.
Днём поезда ходили раз в двадцать минут, вечером каждые десять. Я присела на скамейку и принялась ждать. Вокруг было людно. Приближалось окончание рабочего дня, платформа постепенно забивалась уставшими служащими. Поездами пользовались даже те, кто работал на красной ветке. Это, во-первых, быстрее, во-вторых, не все, кто трудится в элитных офисах, зарабатывают достаточно, чтобы содержать личный транспорт.
Бросалось в глаза, что здесь было много пожилых людей и лощёного молодняка. Старушки на меня смотрели с неодобрением -- на них я производила впечатление "ой фу, развратная девчонка". Молодняк мог пробежать заинтересованным взглядом, но неизменно приходил к выводу: "Фи, я всё равно лучше!". Парни сливались в однотипные пятна: сплошь в белых футболках и серых шортах, в чёрных очках, с большими сумками, напоминающими женские -- всё это великолепие по тону совпадало с тёмной платформой. Девчонки, наоборот, пестрили летними нарядами, ветер очень любил их волосы, от чего женские ручки постоянно убирали локоны набок.
-- Будьте внимательны! К первой платформе прибывает поезд! -- из динамиков зазвучал голос диктора.
Я поднялась со скамьи и подошла к яркой белой линии. Рассеянным взглядом осмотрела мыски чужих ботинок, которые приблизились к краю на такое же расстояние. И внезапно заметила очень даже красивую обувь. Заинтересованно подняла глаза, чтобы посмотреть на её обладателя.
В нескольких метрах от меня стоял Руперт Берлингер.
Его лицо не светилось на рекламных роликах, в последние несколько лет он не появлялся в ток-шоу, не давал телевизионных интервью, а его презентации не крутили по новостям. Лишь немногие знали его в лицо -- именно поэтому рядом с ним никогда не бывало толп фанатов.
Руперт Берлингер выглядел, как обычный госслужащий. Если специально не присматриваться, то и не заметишь, что он одет от ведущих дизайнеров Акамара. Этот сгорбившийся мужчина вообще не производил впечатления гендиректора. Его виски покрылись лёгкой сединой, тёмные короткие волосы были растрёпаны, пиджака не было, клетчатая рубашка мятой тряпкой заправлена в штаны.
Руперт Берлингер уткнулся в планшет и что-то увлечённо в нём печатал. Мужчина даже не заметил, как подошёл поезд. Он очнулся, только когда его стали толкать с разных сторон. Неровной походкой зайдя в вагон, он пристроился в углу и продолжил печатать.
Я с жадным любопытством разглядывала отца, гадая, что же он там строчит? Формальный разговор с партнёрами? Любовная переписка? Может, он придумал новую формулу для очередного артефакта?
Руперт Берлингер почувствовал на себе чужой взгляд и внезапно оторвался от планшета. Мы удивлённо уставились друг на друга.
-- Станция "Оранжевая"! -- оглушил нас диктор.
Отец поспешно подошёл к дверям, и, не глядя на меня, вышел.
Я успела заметить, что на планшете он раскладывал пасьянс.
Мне предстояло проехать ещё розовую, жёлтую и зелёную ветки -- это по билету. Голубую уже без билета. И только потом я смогу выйти на своей синей.
Мой район находился почти в самом конце города. После нас оставалась только фиолетовая ветка, однако, несмотря на крайнее положение, трущобами всё равно считалась синяя. Фиолетовый район был своего рода учебным городком. Целую ветку отвели под детские сады, школы, колледжи и институты. Когда-то планировалось, что все здания будут выстроены с точки зрения градации знаний. Но пока власти отстраивали муниципальные учреждения, арендодатели по-быстрому продали свободные места частникам. В итоге там получилась куча мала. Например, по одну сторону от моего колледжа располагался престижный Акамарский университет, а по другую -- ясли.
Поезд брынчал, вагоны тряслись, пассажиры, уставшие от повседневной суеты, уткнулись кто куда: в электронные книги, в смартфоны, в своё подсознание (уснули, бедняги). Были и те, кто предпочитал наслаждаться обществом друг друга даже в душном поезде.
У парня и девушки были часы с фирменным логотипом "Берлингер" -- изящная буква "Б", обведённая кругом. Часы-артефакты. Я присмотрелась к влюблённым внимательнее. Интересно, какие эмоции они себе купили? Счастье? Страсть?
-- Станция "Розовая"!
Освободилось сразу несколько сидячих мест. Убедившись, что никто не хочет их занять, я присела. Платформа была крытой -- от солнца пассажиров защищал светло-зелёный пластик. На нём из окна поезда была видна огромная надпись "ТЕПЕРЬ ПРЕДМЕТЫ ЛЮБЯТ ЗА ТЕБЯ". Ещё не успели стереть.
Если оранжевая ветка отводилась под элитное жильё, то в розовом квартале располагались дорогие бутики, рестораны, театр, теле- и радиостудия. Весь модельный бизнес был сосредоточен на этой ветке.
Мне доводилось тут гулять всего два раза. Один из них по чистой случайности -- контролёры высадили с поезда за безбилетный проезд, перебежать в другой вагон я не успела, и, пока ждала следующий рейс, решила прогуляться.
Человеку, который родился и вырос среди покосившихся от сырости домов, среди серых улиц и сгорбленных людей с бездонными глазами, тяжело воспринимать такие элитные кварталы. Вспоминая о розовой ветке, мне до сих пор кажется, будто меня измазали в меду, искупали в сладкой вате и окатили карамелью. От этих ощущений неумолимо тянуло мыться.
