Северный волк (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
Чтобы собраться с мыслями, спустилась в спальню Эдвина, обняла подушку, хранящую запах его духов. Ровные древесные ноты угомонили поднявшуюся тревогу, отголоски свежего розмарина отрезвили, а утонченный аромат мускатного ореха вернул уверенность. Я думала об Эдвине, но былое раздражение на него ушло. Запрет покидать дом казался правильным, однако не столь категоричным, чтобы терять покой и сон. Воспоминания о ласковых руках любимого и отзвуках его голоса постепенно убаюкали.
Эдвин обещал вернуться рано утром. К его приходу я, потеснив кобол на кухне, испекла яблочный пирог с изюмом. Он обрадовался знаку внимания, сиял улыбкой, целовал мне руки, не догадываясь, что я пыталась так искупить вину.
Правда о моих вечерних вылазках вскрылась через три дня. Эдвин ушел на званый ужин к Великому магистру, чтобы познакомиться с возможной невестой и ее родителями. Кроме них Серпинар пригласил еще двух магистров Ордена, не считая
Лейода. Всех с женами. Ужин предполагался спокойный, располагающий к долгим и приятным беседам. Мне мерещилась ловушка, но я вовремя прикусила язык и не стала развивать тему. Отказаться Эдвин не мог, проверки он прошел замечательно, подозрений не вызывал. Более того, своей заинтересованностью Серпинар подчеркивал родственное расположение и возросшее доверие. Судя по всему, эмоциональная составляющая золотого дара открывалась не каждому. И за время длительного общения Серпинар так и не увидел кипящей в Эдвине ненависти.
Прислушиваясь к теплу кольца, я пыталась изучать эльфийский. Довольно скоро это занятие перестало отвлекать от волнений, а часы все чаще привлекали взгляд. Когда маленькая стрелка прочно обосновалась на десяти, а почти полная луна высоко встала над горизонтом, я сдалась. Взяв плащ, спустилась на первый этаж, решительно открыла дверь и окунулась в затхлость подземного хода.
Весенний воздух пьянил свежестью, в вышине поблескивали звезды, сладко пах распустившийся рядом с порогом гиацинт. До этого момента верила, что вовсе не нарушаю данное себе обещание не выходить больше из дома без Эдвина. Что просто буду ждать его там, у защитного барьера, что так пытаюсь сократить ожидание.
Теперь эти объяснения казались бледными и не состоятельными. Я решительно шагнула на поляну и пошла к реке. Потому что мне, именно мне нужно было прогуляться. И о себе следовало думать прежде всего.
Широкая река поблескивала лунным светом. Пахло илом, свежей листвой и хвоей. Я просто шла, шла по берегу, наслаждаясь прогулкой и ни о чем не задумываясь.
Очнулась от холода и толчка в грудь. Не болезненного, но неприятного. Возникло ощущение, что меня предостерегают об опасности. Встрепенувшись, огляделась. С нарастающим ужасом поняла, что светлый камень в сотне шагов – тот самый эльфийский камень, у которого встретила Великого магистра. Сердце заколотилось, как бешенное. Ледяной волной захлестнуло отвратительное осознание, что совершенно не помню, как оказалась так близко к камню. Он ведь был очень далеко от дома. С Эдвином мы шли сюда почти два часа! Вторым открытием стало ощущение, что довольно близко находятся поднятые мертвецы. Болезненно сглотнув, попробовала сосредоточиться и оценить положение. Отметила, что резерва хватит на полдюжины эффективных против нежити воспламеняющих заклинаний, не больше. Ничтожное число, которого не хватит для защиты от десятка противников.
Нужно было срочно уходить, пока они меня не почувствовали. Онемевшие от страха ноги слушались плохо. Вдруг обнаружилось, что на берегу много скользких камней и веток, которых я раньше не замечала. Хотелось бежать, но приходилось выбирать место, куда ставить ногу. Хотелось использовать магию, наколдовать хотя бы фонарь, но я боялась так привлечь поднятых мертвецов или выдать себя Серпинару. С каждым шагом чувствуя, как ухожу от опасности, все отчетливей понимала, что, скорей всего, вернусь домой позже Эдвина. Это предположение оправдалось. Я вернулась далеко за полночь, а Эдвин в одиннадцать.
Узнав от кобол, что я отсутствовала едва ли не четыре часа и вообще очень часто покидала дом, Эдвин взъярился. Он старался говорить спокойно, но я видела, как гнев изменяет золотой дар.
Он злился на меня, напоминал о просьбе не выходить из убежища. Мне следовало признать вину, но я устроила скандал. Раскричалась, вспылила, заявила, что он держит меня взаперти.
Он попробовал объяснить, что требование обосновано. Я ударилась в слезы.
Он сказал, что безопасность превыше всего. Я наговорила резкостей и обозвала его тираном. Выскочила из столовой, грохнув дверью, и спряталась у себя в спальне.
Рыдая в подушку, жалела себя. Все надеялась, Эдвин придет утешать, просить прощения. Но он так и не появился. Засыпая, с горечью поняла, что мы впервые за последние месяцы спали в разных комнатах.
На следующее утро грустный, подавленный Эдвин извинился.
Я тоже. Мы помирились.
Как потом стало ясно, только на словах.
Разговаривали, тренировались, обсуждали серьезные темы.
Все постепенно стало так же, как и прежде.
Почти так же.
Между нами что-то сломалось в ту злополучную ночь. И не было в мире заклятия, способного это исправить. Из-за навязанной невесты отлучки из Ордена стали значительно короче. Пару раз за следующие три недели Эдвин появлялся в доме всего на несколько часов, а потом уходил на встречу с Великим магистром.
Поначалу я переживала, волновалась. Потом привыкла, прислушивалась к теплу кольца, уговаривала себя, что все в порядке. Со временем поняла, что не верю обещаниям Эдвина. Не верю в скорый отъезд. Даже в то, что действительно попробуем пробраться в поместье Серпинара и украсть карту даров.
Сложно описать это чувство, но казалось, сердце онемело, эмоции покрылись коркой льда. Потому что Эдвин постепенно, но уверенно отдалялся от меня. Он становился чужим, сам понимал это, смущался, стыдился изменения отношений. И ничего не делал, чтобы исправить сложившееся положение. С каждым днем разница между тем, какими мы были до ссоры, и тем, как изменились после, становилась явственней.
В одиночестве я плакала от бессилия. Не знала, как починить поломанное. Казалось, счастье утеряно безвозвратно. Все, совершенно все стало бессмысленным.
Он был подавленным, потерянным и не стремился общаться со мной в те редкие часы, когда возвращался домой. Его не привлекала даже близость. Нежность исчезла, поцелуи стали данью прощаниям и встречам.
Сидя с Эдвином за одним столом или занимаясь в одной комнате артефактами, чувствовала, что не нужна ему. Между нами словно возвели стену изо льда. С каждым днем лед креп и твердел, наращивал толщину. Довольно быстро стена стала такой непробиваемой, что, даже находясь рядом с Эдвином, я оставалась в одиночестве.
Виконт оживлялся, если мы говорили об артефактах, ловушках Серпинара, о плане поместья. Его радовала возможность потренироваться и забавляли мои сомнительные успехи в освоении эльфийского.
Он произнес несколько простейших фраз на этом языке, я не поняла ни слова. Огорчилась, ведь те же выражения, но написанные, с легкостью использовала. Он
покровительственным тоном заявил, что попробует когданибудь заняться со мной и этим. Очередное обещание, которое Эдвин явно не собирался выполнять, и превосходство в голосе артефактора меня взбесило. Я ответила резкостью и указала на то, что эльфов осталось в королевстве меньше, чем книг на их языке. Практиковаться в устной речи уж точно ни к чему. Маг побледнел, прикусил губу, встал, чопорно поклонился и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Я разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. Он не пришел утешать и весь следующий день со мной почти не разговаривал.
Живые черепки накляузничали виконту, что я попрежнему часто покидала дом. Несмотря на его просьбы и на мое обещание не выходить из убежища, это было правдой. Но я всегда останавливалась на пороге и не выходила даже на полянку. Изо всех сил стараясь держать себя в руках, честно объяснила Эдвину, что в доме мне нечем дышать. Поклялась памятью родных, что не хожу на берег. Поверил маг или нет, не знаю, но эту тему больше не затрагивал.
