Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма (СИ) - Крутень Мария (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
— Ловушка, это была ловушка, господин Винтерфилд! — смятенно прошептала госпожа легат, которая, наконец, сообразила, что нужно с меня слезть.
— Вы совершенно правы, — не мог не согласиться с ней я, едва сдерживая стон — голову саднило, в других местах, на которые пришелся не менее сильный удар, тоже — и попытался принять сидячее положение.
— А вы глупее, чем я предполагал, господин следователь! — раздался сверху насмешливый голос явно с намерением дополнить мои мучения.
Морщась от боли, я посмотрел наверх, но в отблесках пылающего костра бы виден только тот самый сапог — чтоб его! — поддерживающий крышку то ли погреба, то ли холодильной ямы, в которой мы с госпожой Сазеренн оказались. Не скрываясь, я поднял правую руку, чтобы сплести заклинание, но господин Дрондрим только рассмеялся.
— Вы идиот! Неужели, вы, в самом деле, никогда раньше не пробовали дурман-травы? Попытаетесь колдовать и любым вашим заклинанием сами спалите себя заживо!
Все странности мигом стали на свои места.
«Терр подери! Вот, значит, из-за чего это возбуждение и неспособность контролировать магию! Как я раньше не догадался?!»
Хотя с чего бы мне догадаться? Даже в юности мне хватало ума держаться от дурман-травы подальше. Вот только как она оказалась во мне?!
«Только с едой» — тут же осознал я. — «Вот так и званый вечер!»
Однако настойка из дурман-травы имела особый привкус и в простую еду или воду ее незаметно не невозможно было подлить. Я быстро припомнил все, что съел за вечер. Вышло не так уж и много: отбивную с картошкой, после предложенную баронессой ватрушку с жутко кислым соусом, и, в общем-то, все, так как потом отлучался для того, чтобы переговорить с Гансом, затем с Драйзеном, а там уже Морены покинули общий стол, а за ними вышел и я. Из всего списка подходил только соус — прикрываясь вкусом клюквы, можно спрятать что угодно — про который — я припомнил — госпожа Нарзаль говорила, что он приготовлен по рецепту племянницы Матильды с какими-то особыми ингредиентами. Так вот что это были за ингредиенты! Неужели, не понимая, что делает, баронесса опоила всех гостей наркотиком? Я снова восстановил в памяти — отчего голова заболела еще сильнее — как женщина, натянуто улыбаясь, предлагала гостям свои «ракушечки». Вот именно, что только «ракушечки»! Соус она предложила только мне и….. госпоже Сазеренн!
Я немедленно уставился на свою спутницу, в очередной раз коря себя за то, что втянул ее в это дело — а ведь я даже не проверил, есть ли при ней в этот раз ее пресловутое предписание! — но в царившем полумраке было невозможно что-либо разглядеть. Однако тут же припомнил, что обычно невозмутимая госпожа легат была тоже странно возбуждена, лихорадочный блеск в ее глазах, нервные движения. А ведь мне приходилось видеть симптомы действия дурман-трава у немагов. И то, что я сразу не связал поведение орденской посланницы с наркотиком, могло быть объяснено только тем, что я сам находился под его действием. И что теперь? Мне запечатают дар, и я не смогу больше колдовать? На такой результат от этой авантюры я, пожалуй, не рассчитывал, впрочем, учитывая ситуацию, это были второстепенные проблемы.
Выходило, что сообщницей Дрондрим была племянница барона. Конечно! Прожив почти год в поместье, она прекрасно ориентировалась в укладе жизни в доме и на ферме, что позволило без проблем выманивать животных. Потом, разумеется, явился я и нарушил ее планы. Или не ее, а господина Дрондрима, а сама Матильда лишь пешка? Присутствие племянницы барона наверху не ощущалось.
— А вам то что? — также насмешливо отозвался я на заявление Дрондрима.
— Всего лишь попортите свою драгоценную шкурку раньше времени и пустите насмарку мой замечательный план, господин следователь, — донеслось сверху.
— Что вы хотите?! — гневно выкрикнула госпожа Сазеренн, судя по звукам, меряя шагами наше узилище.
— Вы зря притащили сюда даму, господин следователь, — уже куда холоднее ответил тот. — Хотя нет, для моих целей это большая удача — двойная жертва сделает моего духа куда сговорчивее.
— Ха! — храбрилась девчонка. — И как вы себе это представляете?! Да мы и без магии вас повяжем, стоит вам к нам сунуться!
— Очень просто, моя дорогая, — невозмутимо выдал злоумышленник. — В яме, где вы оказались, есть только один источник вентиляции, и он расположен здесь. Сейчас я вас закрою, — Дрондрим поддел ногой крышку люка, — и поддам дыма от так своевременно разожженного вами костра, господин следователь. Не пройдет и четверти часа, как вы задохнетесь, и тогда я сделаю с вами, что захочу.
— Нет, ничего у вас не получится! — не сдавалась моя храбрая напарница, но Дрондрим ее уже не слышал, так как, едва закончил свою патетическую речь, отпустил крышку, и та с грохотом отрезала нас от мира, света и, вполне возможно, возможности дышать.
— Стены гладкие, по ним не взобраться, — тут же послышался в темноте голос неунывающей госпожи легата.
— Глина, — я, наконец, поднялся, и, в свою очередь, из любопытства пощупал стены. — Можно выбивать зарубки ножом и подняться по ним.
— У вас получится? — с надеждой вопросила орденская посланница. Тяжело было разбивать эту надежду, но я предпочел быть честным.
— Получится, но при отсутствии света это займет много времени. Мы задохнемся раньше.
— Вы ее уже чувствуете?
— Кого?
— Гарь.
— Не знаю, — я принюхался. Воздух в подвале и так был далеко не свежий. — Признаться, ничего не чувствую.
— Да, говорят, так бывает, когда ее слишком много, то уже не чувствуешь, — отозвалась госпожа Сазеренн. Она все никак не могла остановиться и продолжала нарезать круги по узкому подвальному пятачку. — Неужели, все вот так закончится?! — мне послышались в ее голосе злость и недовольство, отчаяние, но не страх. — Знаете, — продолжила она, — мне больше всего обидно не то, что мы можем умереть, а то, что, если вы…. мы умрем, то он дважды выиграет! — от негодования госпожа легат даже хлопнула ладонью по стене.
— Неужели, это единственное, что вас волнует в такой момент? — поинтересовался я удивленно.
— Нет, — ответила она нервно, и внезапно ее ладонь оказалась на моей груди. От удивления я даже перестал дышать тем смрадом, гарью, или чем еще был тогда заполнен воздух в подвале.
— Не единственное, — нервно продолжила госпожа легат. — Вы, действительно, хороший следователь, господин Винтерфилд. И человек. Простите меня за все глупости, что я вам наговорила, — голос ее внезапно задрожал. Или это дрожал я сам?
— Больше всего мне жаль, что приходится говорить это в момент, когда…. когда мы, может быть, никогда….
Я мог бы ответить ей в тот момент, что не стоит отчаиваться, и что надолго мы в этой яме не задержимся, но внезапно почувствовал ее горячее дыхание, а затем и губы на своих рубах. Поцелуй был робкий и, казалось, неумелый, но задуматься над тем, почему госпожа Сазеренн не умела целоваться, у меня не получилось. То ли сказались последствия удара при падении, то ли действие наркотика, но голова моя закружилась, и я снова почти потерял сознание.
А когда очнулся, осознал, что почти вжимаю орденскую посланницу в ту самую глиняную стену, изо всех сил демонстрируя, как же надо целоваться. И осознание того, чем занимаюсь, почему-то нисколько мой пыл не умерило, а только добавило больше осознанности движениям. Наши губы почти не отрывались друг от друга, ладони госпожи легата успели проникнуть под мой плащ и пытались согреться под моим жилетом, а мои собственные конечности уже успели ощупать плечи и спину госпожи Сазеренн и набирались смелости для того, чтобы спуститься ниже. Но не успели.
— И долго ты здесь собирался сидеть, Этьен? — голос мэтра Рагнума прозвучал излишне громко и недовольно. А я даже и не заметил, как открыли погреб. — Кхм…. Вижу, что долго.
И крышка во второй раз с громким стуком упала на место.
— Что? — госпожа Сазеренн отстранилась и добавила, прерывисто дыша: — Как?! Это был профессор Рагнум? Что…. что он здесь делает?!
