Электрическое тело (ЛП) - Рэвис Бет (читать книги без сокращений TXT) 📗
Нет. Нет. Она мама.
Она должна быть. Она должна быть.
Мама наклоняется вперед, на ее лице читается беспокойство. − Элла?
Я заставляю себя улыбнуться.
− Прости, мам, − говорю я. − Я просто вспомнила, когда мы в последний раз это делали, − я машу рукой лодкам луззу и толпе туристов.
− Когда мы делали это в последний раз? — с любопытством спрашивает мама.
Я смеюсь, мой голос слишком высокий. Внутри я кричу, кричу!
− О, мам! Ты всегда называла это «своим последним хорошим днем». В тот день, когда ты, я и папа приехали сюда, в Нижний город, как раз перед тем, как тебе поставили диагноз.
− Мой последний хороший день? − переспрашивает мама, и медленная улыбка расцветает на ее лице.
Я киваю. − Разве ты не помнишь? Ты, я и папа приехали сюда на пикник на пляж. Это было до того как ты заболела.
Это ложь. Все это. Мы никогда не были на пикнике в Нижнем городе, и даже если бы были, это не последний хороший день мамы. Ни в коем случае. Ее последний хороший день тот, который она повторяет в каждых грезах, снова и снова.
Дом в Рабате, танцы с папой, когда я была маленькой.
Я стараюсь не выглядеть очевидной, ожидая ответа мамы. Я чувствую себя так, словно нахожусь на острие ножа, мои ноги разрезаны лезвием, и я шатаюсь словно на ветру.
− О, конечно! − восклицает мама, ее голос звенит от смеха. − Как я могла забыть?
Теперь я знаю. Действительно знаю. Эта женщина − не моя мать. Я не знаю, кто она, но точно знаю, кто не она.
− Давай, пошли! У меня для тебя сюрприз.
Она тянет меня к луззу, но я отстраняюсь. − Сюрприз?
− Я хочу отвезти тебя кое-куда.
Мой желудок сжимается от страха. Пойти куда-нибудь? С этой… штукой? Эта штука, похожая на маму? Террористы умны − достаточно умны, чтобы сделать копию мамы, чтобы найти способ остаться со мной наедине. Что им от меня нужно? Держать меня ради выкупа, чтобы моя мать передала свои исследования?
− Элла? — зовет она, когда я не двигаюсь, и она звучит, выглядит и пахнет так точно, как моя мать, так что я делаю шаг к ней навстречу.
− Позволь мне отвести тебя туда, где тебе нужно быть! − звонит веселый электронный голос.
Черно-желтый луззу врезается в причал. Люди-луццольеры пытаются отодвинуть его в сторону − они не хотят потерять плату за проезд на автоматической лодке, но я бросаюсь к нему.
− Куда ты идешь? − кричит она мне вслед.
Я спрыгиваю с причала и сажусь в лодку.
Я стучу наручКОМом по счетчику, и электронный голос лодки произносит: «Идентификация: Элла Шепард. Началась экстренная эвакуация».
Прежде чем существо, которое выглядит как мама, успевает что-то сказать, луззу заревело, сбивая другие лодки с пути и посылая туристическую пару с плеском в воду. Я оглядываюсь назад, брызги морской воды застилают мне глаза. Авто-лодки должны двигаться только в спокойном темпе, но эта практически летит по воде. С пристани я все еще слышу, как мама выкрикивает мое имя.
Мое запястье снова гудит, и я принимаю сообщение от Джека. Его лицо заполняет мое зрение, когда мои глазные боты проецируют голографическое изображение его напротив меня.
− Ты добралась до лодки, − говорит он.
− Что, черт возьми, происходит?! − кричу я.
− Извини, у нас нет времени. Посмотри под сиденьем − там должна быть горелка для тебя. Отрежь себе манжету и брось ее в воду.
Лодка увозит меня прямо отсюда, с Мальты, от мамы. Я ослеплена солнечным светом − настоящим солнечным светом, а не ложным светом от солнечного стекла, которое покрывает крышу Нижнего города. Впереди нет ничего, кроме волн.
Сквозь шум прорезается сирена, и я поворачиваюсь на сиденье. Ко мне приближается пара полицейских катеров.
− Джек, что…
− Элла! Отрежь манжету! В нем есть гео-локаторы! Тебе придется бежать!
Я опускаюсь на дно лодки и заглядываю под сиденье. К дереву приклеены нож и одноразовый браслет. Когда сирены приближаются, я просовываю лезвие ножа между фольгой и своей кожей, разрезая манжету. Это требует некоторого пиления, но мгновение спустя я разрезаю механику. Я задыхаюсь от боли, когда срываю наручКОМ − крошечные иглы, соединяющие наручКОМ с наноботами внутри моего тела не заметны, пока они не вырваны из моей плоти. Без него моя рука кажется голой и слабой, кожа там, где манжета всегда была слишком бледной по сравнению с остальным телом.
Я выбрасываю наручКОМ в Средиземное море.
Одноразовый браслет − одна из тех временных вещей, которые вы носите, если каким-то образом сломаете наручКОМ. Я надеваю его − он кажется чужим на моей коже, слишком грубый, не то что наручКОМ. Когда я провожу пальцем по экрану, то вижу, что манжета идентифицирует меня как Карли Пакетт, уроженку Гозо, сироту фабричного рабочего. Это хорошо − выглядит хотя бы законно, вплоть до фотографии на экране идентификатора.
Как только он включается, программа загружается на мои наноботы. Лодка резко поворачивает направо, направляясь обратно к острову, и полицейские лодки меняют курс.
Мои руки сжимаются в кулаки, ногти впиваются в кожу ладоней. У меня есть два варианта. Я могу убедиться, что полиция догонит меня. Пойти домой. Забыть обо всем этом. Я могу выпрыгнуть из лодки, могу перевернуть ее.
Или…
Или могу убежать.
Глава 42
Паника поднимается во мне, когда лодка начинает автоматически набирать скорость, направляясь не в туристический район Новой Венеции, а в район Фокры, бедный район за блестящей поверхностью города. Я никогда там не была, но Акила жила здесь до того, как пошла в армию.
Акила − разрезание наручКОМа прервало и мое общение с ней. Но… она была как мама. То же самое, но другое.
Что-то сделало эту штуку похожей на маму. Если история Джека правдива − а теперь я склонна в это верить, − правительство действительно несет ответственность за атаку андроидов. И эта атака была частично сосредоточена на моем собственном доме и внутренней интерфейсной системе Спа Ментальных Грез. А мама − она ходила к новому врачу, который работал в лаборатории университета. Ее «лекарство», должно быть, пришло оттуда.
Волна вопросов поднимается во мне. У них где-то в плену моя настоящая мама? Джек сказал, что солдаты, такие как Акила… они погибли в бою, прежде чем их превратили в двойников. Мои глаза горят. Значит, маму убили? Нет − если им нужны ее исследования. Конечно, они не убьют ее.
В конце концов, очень тихий голос в моей голове говорит, что они что-то сделали с моей памятью, и я не умерла. Сквозь шум разбивающихся волн и вой сирен я слышу жужжание-жужжание-жужжание пчелы у себя в ухе. Я шлепаю себя по лицу, но там ничего нет.
Я делаю глубокий вдох, подавляя панику, душащую меня. Я не могу сломаться. Не здесь. Не сейчас.
Лодка сворачивает за док-станцией − длинной платформой, которая простирается на всю ширину Нижнего города. В центре находятся ряды лифтов, которые соединяют Нижний и Верхний город, и в то время как луццу толпятся на открытой площадке перед док-станцией, вся ее задняя часть сделана из гигантских электронных дисплеев, рекламирующих отели и рестораны, спа и туристические
Достопримечательности.
Я никогда не стояла за этим.
По мере приближения лодки программа автоматически загружается с одноразового браслета, загорается. Он похож на тот, который я использовала, когда следовала за призрачным образом отца к Джеку. Но поскольку я вижу, что такое район Фокра, мне трудно сосредоточиться на программе.
Потому что Фокра район-город. Город, построенный из лодок.
Сотни − нет, тысячи лодок луззу толпятся за док-станцией вплоть до естественного побережья острова.
Я и представить себе не могла, что Акила поселится в подобном месте, в тени городского моста, где жила я. Хотя я знала, что в этом районе живут бедные люди, я никогда не понимала, где именно. Или что это было.
Плавучий город, сделанный из лодок.
