Двое. После (СИ) - Салах Алайна (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Пока отчим осмысливает, стоит ли настаивать, вступает мама, все это время не прекращающая наблюдать за происходящим:
— Может вам коньяка предложить, раз вы от водки отказываетесь?
Ее тон кому-то может показаться учтивым, но не мне. Слишком уж много в нем нарочитости. Наверняка, хочет укорить Булата за то, что проявляет невежливость и отказывается.
Булат отпивает минералку, возвращает стакан на стол и смотрит на маму:
— Спасибо, но я не собираюсь пить.
Она поджимает губы и переводит взгляд на тетю Галю, очевидно, ища поддержки. Поддержки не находит, потому что та во все глаза разглядывает Булата. И Кристина тоже.
Тетя Галя говорит маме тост, после чего все чокаются: мы с Кристиной соком, Булат — минералкой, остальные — водкой.
Опрокинув рюмку, мама закашливается — видимо, попало не в то горло — а потом долго смеется над собой. Смеются и остальные, и обстановка понемногу разряжается.
— Как в Москве, Тай? — впервые заговаривает Кристина, вновь сосредотачивая внимание стола на мне.
Наверное, такие вопросы и задают те, с кем не осталось общим тем для бесед: обо всем и ни о чем. Но сейчас я благодарна ей за попытку приобщить меня к празднованию.
— Хорошо. Мама, наверное, говорила, что я учусь. Еще работаю в отеле на ресепшене… Получается совмещать. Квартиру снимаю… Есть щенок…Банди, — при воспоминании о нем, я начинаю улыбаться: — Дома меня ждет.
— А с Булатом вы как познакомились? — маскируя любопытство шутливым весельем, принимает эстафету тетя Галя. Спрашивает меня, а разглядывает Булата.
Я впадаю в ступор. Знала же, что они захотят узнать, и все равно не подготовила правдоподобную версию. С другой стороны, «версия» означала, что мне пришлось бы врать при Булате, и непонятно, как бы он к этому отнесся.
Я открываю рот и снова его закрываю. Комкаю салфетку, лежащую на коленях, и ругаю себя за то, что настолько растерялась. Ну что я за человек?
— Нас познакомил мой друг, — неожиданно говорит Булат. — Ему тоже нравилась Таисия, но она выбрала меня.
Из легких будто стремительно выкачали кислород — в груди начинает колоть и пылать. Я опускаю взгляд в стол, чтобы никто не успел почесть в моих глазах, насколько я ошарашена услышанным и насколько не ожидала, что он сделает это ради меня. Какая же ты, глупая, малыш. Он ведь приехал сюда со мной.
— А учишься ты на кого? — это снова тетя Галя. Мама молчит.
— Моя специальность — туризм.
— И кем ты будешь по окончанию?
— Специалистом по туризму с углубленным изучением иностранного языка с дипломом международного образца, — не удерживаюсь от того, чтобы произвести впечатление, и интуитивно ощущаю, как Булат улыбается при этих словах.
—Учится она на платном, — вставляет мама и переводит взгляд на отчима. — Вадим, чего пустые сидим? День рождения празднуем, как никак. Разлей.
Отчим начинает ерзать на диване с явным намерением подняться, но так и остается сидеть, потому что Булат снова подает голос.
— Это плохо?
Уверена, что все, включая меня, точно понимают, о чем он спрашивает.
— А чего уж хорошего, — невозмутимо хмыкает мама. — На платном учиться много ума не надо. Если бы сама поступила — другое дело.
Мне было бы обидно до глубины души от пренебрежения в ее тоне, но лед, исходящий от Булата в этот момент, задвигает обиду на задний план.
— А кто-то здесь пытался совмещать работу и учебу в вузе, пусть и на платном отделении? Я не смог.
Повисает молчание. И без того понятно, что ни у кого тут нет диплома. И даже у Кристины, судя по всему, нескоро появится.
— Могла на бюджете дома учиться. Нет, надо было упороть в Москву, чтобы там на платное поступать. Не научилась пока Таисия ценить то, что имеет.
— Отъезд в Москву был абсолютно правильным решением. Учиться здесь ей явно не нравилось, как и многое другое. Ваша дочь поступила в один из лучших вузов страны, учиться в котором совсем не просто. За нее можно только порадоваться.
— А кто сказал, что я не рада? — не сдается мама и вновь смотрит на отчима: — Ты оглох, что ли, Вадим? Мне самой, может, водку разливать?
Все дни до отъезда в Череповец я представляла встречу мамы и Булата: думала, какое впечатление он на нее произведет, и как они будут общаться. Я была уверена, что она если не полюбит его, то проникнется уважением и будет разговаривать почтительно. И только сейчас меня осенило: не будет этого. Для нее Булат — это олицетворение моей «неправильной» жизни в столице, которую я, по ее мнению, не заслужила. Мне стоило быть как она: иметь работу, не приносящую удовольствие, потому что в ее представлении работа — это тяжкий крест, и ездить в сад, до ломоты в пояснице пропалывая никому ненужные огурцы. А еще мама искренне недоумевает, почему мне достался мужчина куда лучше отчима, и почему моя жизнь должна быть легче, чем ее.
Так происходит, потому что по какой-то причине она совсем меня не любит.
36
— Сколько уже у тебя? — Чтобы пояснить свой вопрос, я указываю глазами чуть выше Кристининой тарелки.
Она опускает руку на живот и начинает улыбаться.
— Три месяца почти. На следующей неделе будет первое УЗИ.
— Волнуешься?
Спрашиваю и украдкой смотрю на Эдика. Хочется увидеть его реакцию на разговоры его ребенке. Может быть, он улыбнется, или его взгляд станет таким же мягким и мечтательным, как у Кристины, и тогда мне будет проще его простить.
Но ничего подобного не происходит. Он продолжает ковыряться в тарелке со скучающе-равнодушным выражением на лице. Неужели они не видят, какой он? Что не сделает Кристину счастливой? Почему все так радуются их свадьбе?
— Они там у себя ремонт начали делать, — с гордостью говорит тетя Галя. — В спальне обои меняют и мебель новую купили. Я говорю, погодите с обоями — цвет выберете, когда пол станет известен. Не слушают. — На последней фразе она так широко улыбается, что становится ясно: ей даже приятно, что не слушают.
— Желтые делайте, Кристинка, — отложив вилку, убежденно советует мама. — И пацану и девчонке подходит. Коляску не покупай пока — у Вальки спрошу. У них хорошая от Женьки оставалась, новая почти.
Мне становится совсем неуютно. Сейчас, когда женская половина стола так увлеченно обсуждает цвет обоев и то, что для здоровья ребенка лучше заменить линолеум на ламинат, я ощущаю себя еще большим чужаком. И о чем думает сейчас Булат? Конечно, мечтает уйти. Но потратить время на перелет и уехать еще до того, как вынесут основное блюдо, будет совсем некрасиво.
— Посидим до горячего, ладно? — трогаю Булата на колено. И словно подслушав эту мою фразу, в ту же секунду поднимается мама:
— Все доели? Сейчас мясо к картошкой принесу.
Кристина пытается встать с дивана, очевидно, чтобы помочь, но мама сварливо ее останавливает:
— Сиди уж, мамашка. Вон Таисия без дела измаялась, — требовательный взгляд на меня: — Вставай давай — тарелки вынести поможешь.
От унижения и обиды начинают пылать щеки. Я собиралась сама предложить помощь на кухне, а не быть отправленной в нее пинками.
— Мы можем уехать прямо сейчас, — не потрудившись понизить тон, Булат смотрит мне в глаза.
Я достаточно хорошо изучила его, чтобы не заметить, что он зол. Челюсть ходит напряжена, глаза опасно потемнели.
— Дай ты семье нормально посидеть, — пьяно мямлит отчим, раскачивая рюмку в руке, из-за чего водка льется на стол. — Сам не пьешь и другим праздновать мешаешь. Тайка-коза два года домой не приезжала…
— Рот свой пьяный закрой, — брезгливо отрубает Булат.
Я застываю. Тетя Галя на противоположной половине стола тихо ойкает, Кристина прикрывает рот ладонью.
— Таисия! Живо! — мама повышает голос почти до крика и, топая пятками, уносится на кухню.
— Все нормально, — лепечу я, заглядывая Булату в лицо. — Пожалуйста… Я сейчас вернусь.
От волнения я так резко отодвигаю стул, что он едва не заваливается на пол, и лишь чудом успеваю его поймать. Мне приятно, что Булат осадил напившегося отчима, и одновременно тревожно и страшно. Какую же я все-таки глупость совершила, приехав сюда, и тем более с Булатом.
