Отравленные морем (СИ) - Волгина Алена (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Карты и судовой журнал лежали отдельно. На листе, вложенном в журнал, он увидел столбик дат и какие-то расчёты. Одна дата была обведена в кружок с пометкой «Отранто», а чуть ниже её стояла другая, обозначенная как «Венетта». Что бы это значило? Алессандро планировал вернуться? Вообще-то Энрике рассчитывал, что их плавание продлиться гораздо дольше: от Отранто — до Керкиры, потом на Канди и, наконец, на Альберино, который находился так далеко, что казался почти краем света.
Задумчиво перебирая листы в папке, он вдруг наткнулся на портретный набросок: девичье лицо, нарисованное лёгким росчерком грифеля. «Джулия?!» — удивился Энрике, но, присмотревшись, понял, что он ошибся. У девушки были более острые скулы, а линии бровей и подбородка выдавали непреклонный характер. Это была та, другая. Магичка кьямати, которую поймал дон Сакетти… В изгибе её полных губ ему померещилась насмешка, и Энрике с досадой сунул листок обратно в папку.
Когда Инес сообщила всем об обмане, который устроила Джулия, он сперва не поверил. Кому нужна такая изощрённая ложь? Неужели Джулия считала его таким чудовищем? Если она была так категорически настроена против помолвки, почему не поговорила с ним откровенно? Он не стал бы настаивать на свадьбе и нашёл способ убедить отца… Но потом подтвердилось, что Инес была права. С тех пор Энрике не мог даже думать о Джулии без неприязни. Он и раньше старался избегать её, когда она вернулась в Венетту вместе с мужем, чтобы не создавать неловких ситуаций. Но теперь выходило, что она не просто бросила его перед свадьбой, а вдобавок выставила идиотом: что это за влюблённый жених, который даже не распознал подмену невесты! Наверное, весь город исподтишка хихикал над ним! И та ведьма тоже.
Прошлой весной, когда она жила в палаццо Арсаго, они виделись не очень часто, но он помнил, как пугал его иногда её твёрдый сосредоточенный взгляд. В глубине её золотистых глаз словно горел потаённый колдовской огонь. Таким взглядом можно отправить в небытие кого угодно, хоть кровожадную горлодёрку, что Франческа и проделала однажды, на празднике у его отца!
«А ведь во взгляде Алессандро тоже время от времени мелькал этот колдовской огонёк», — вдруг сообразил Энрике. Он никак не мог отделаться от этой мысли. Нет, чушь всё это. Что может быть общего у синьора ди Горо с морской колдуньей?
Но портрет… и расчёты… и эта странная скрытность… А вдруг дон Сакетти прав, и Алессандро с Франческой давно сговорились? Что они замышляют?
Энрике опомнился, когда пламя свечи вдруг замигало, едва не оставив его в темноте. Спохватившись, он увидел, что свеча прогорела почти на треть. Ему давно пора было вернуться! Он поспешно принялся сгребать бумаги, убирая всё по местам. Чего доброго, сейчас явится Алессандро, чтобы узнать, куда он запропастился! Энрике так погрузился в размышления, что, уходя, в спешке чуть не забыл прихватить карту, за которой его, собственно, и посылали.
***
Ночью ему не спалось. То выл ветер в снастях, то скрипели переборки и бимсы, то на берегу вдруг разбрехались собаки. А главное, мешали неотвязные мысли. Энрике забылся сном лишь под утро, и почти сразу кто-то принялся немилосердно трясти его за плечо. С усилием разлепив глаза, он увидал перед собой Алессандро, который протягивал ему тонкую кольчугу:
— Надеюсь, что не пригодится, — сказал он серьёзно, — но всё же надень. На всякий случай.
— В такую жару?! — попытался возмутиться Энрике сквозь душераздирающий зевок. Получилось не очень. Солнце ещё не взошло, и от моря тянуло прохладой, но если день выдастся таким же ясным, как вчера, он ещё до полудня изжарится в этой кольчуге как лангуст на сковороде!
Алессандро пожал плечами:
— Если хочешь, чтобы я привёз в Венетту твой труп, тогда можешь не надевать, конечно.
Сам он был уже собран и одет в лёгкий полудоспех, не стеснявший движений. Энрике заторопился. Наскоро поплескав в лицо водой, он принялся одеваться, путаясь в завязках и стараясь не отстать от других. Алессандро и Дженнаро Бисса, его помощник, выглядели так, будто накануне весь день прохлаждались в тени, а не вели корабль под палящим зноем. Даже толстый Сарто, служивший на галере канониром, и тот казался бодрячком! Энрике с завистью подумал, что моряки, окружавшие Алессандро, вероятно, были сделаны из дуба и так просолились в море, что их тела приобрели твёрдость железа.
Когда выглянуло солнце, небо стало похоже цветом на выцветший шёлк. Лёгкий ветерок еле трепыхался, из-за чего они едва не застряли в Ланси. Однако вскоре Алессандро удалось-таки поймать ветер, и четыре корабля снова заскользили по переливчатой водной глади. Энрике прилип к поручню по левому борту, до рези в глазах вглядываясь в горзонт и втайне мечтая первым увидеть вражеские галеры. Если Маньяско вообще соизволит явиться, конечно. Дженнаро тоже не выпускал из рук подзорной трубы. Он ещё больше насторожился, когда слева показались голубоватые очертания островов Наренти и Лагоста. «Похоже, что обошлось», — подумал Энрике, и в этот момент Дженнаро предостерегающе крикнул. Из-за оконечности дальнего острова им наперерез выдвинулись четыре галеры.
Алессандро только усмехнулся.
— Всё-таки дон Маньяско не удержался. Решил поживиться за наш счёт. Ну что же…
Он обернулся к помощнику:
— Просигнальте Реньеру и Альбицци, чтобы шли за нами. Подождём «Анжело». Может, ещё получится договориться миром.
— Вы хотите вступить в переговоры с этим мерзавцем?! — возмутился Энрике, в душе которого разом ожили все подозрения. Он прикусил язык, вспомнив, что на военной галере спорить с командиром не полагалось. Запрут в трюме — и все дела. К счастью, его оплошности никто не заметил, так как все стоящие на корме с тревогой следили за манёвром Альбицци. Тот упорно рвался вперёд, игнорируя все приказы.
— Что со стариком? — нахмурился Алессандро. — Перегрелся на солнце?
Энрике незаметно отступил в тень от паруса, притворяясь невидимым. Вчера после ужина у них с Альбицци состоялся свой разговор. Угадав в капитане союзника, Энрике раскрыл ему душу, рассказав о поручениии дожа. Что бы ни случилось, Маньяско не должен уйти живым! Пригласив Альбицци пройтись по берегу, Энрике показал ему бумагу, подписанную дожем, и заверил его, что тот, кто поможет разделаться с фиескийцем, не останется без награды. Альбицци очень воодушевился.
— Смотрите, они убирают мачту! — воскликнул Дженнаро.
— Готовятся атаковать!
Даже Энрике, отроду не бывавший в морских сражениях, знал, что означает этот манёвр. Во время боя галера не должна зависеть от капризов ветра, поэтому перед атакой обычно убирали паруса.
Тем временем два «фиескийца» готовились обойти их с левого фланга. На подмогу своим уже спешил «Анжело», и противники, разумеется, не хотели подставлять ему беззащитные борта. Алессандро рассчитывал, что именно «Анжело» начнёт бой, с дальнего расстояния обстреляв чужие галеры, но из-за опрометчивости Альбицци от этого плана пришлось отказаться. Если сейчас не поддержать атаку, капитану Альбицци придётся худо!
— Что будем делать? — с беспокойством спросил его помощник.
Алессандро нехотя отдал приказ:
— Рангоут рубить!
Матросы бросились убирать мачты и укладывать их на банки, после чего гребцы слаженно налегли на вёсла. Вздрогнув всем корпусом, галера пошла вперёд. Возле куршейной пушки, заряженной и готовой к бою, захлопотали канониры. Энрике сам не заметил, как его пальцы сжались на поручне. Сердце билось в такт с ударами весел, язык от волнения присох к нёбу. Хищные обводы фиескийских галер надвигались всё ближе. Вскоре он мог различить на палубе человеческие фигуры и черные дула фальконетов, торчавшие на рамбаде, нацеленные прямо на них. Потом грянул залп — это ударила пушка Альбицци.
— Слишком рано, — нервно пробормотал Дженнаро. — Сейчас как ответят…
Перед решающей схваткой галеры успевали сделать всего один-два выстрела, поэтому тянули с этим до последнего, чтобы точно не промахнуться. Их наводчик тоже поднял руку, показывая, что готов. В другой руке он держал линь, прикреплённый к спусковому механизму. Энрике до боли прикусил губу, чтобы сдержаться и самому не крикнуть «Огонь!», а потом броситься ничком на палубу. Он невольно представил, как ядро со свистом летит на них, разнося рангоут в щепу, разрывая в клочья и снасти, и человеческие тела…
