Мертвая академия. Печать крови - Лайм Сильвия (электронная книга TXT) 📗
Достала из кармана Люциана-младшего и усадила его перед собой. Пушистый белый комок сонно встрепенулся и медленно засеменил по гладкому валуну, осматриваясь.
Оба клыка все так же торчали из-под мягкой шерсти на мордочке. Глаза стали чисто черными с какой-то красноватой точкой внутри.
Я внимательно оглядела его со всех сторон, чтобы заметить какое-нибудь новое изменение. Но, похоже, все сюрпризы остались позади, и теперь хомяк всегда будет выглядеть именно так, как сейчас.
Закрыв глаза на миг, я распахнула их снова, чтобы увидеть потоки Тьмы. Нечто похожее на черную паутину облепило грызуна с одной стороны тела.
Я по привычке поводила руками над пушистым тельцем, «подергала» нити паутинки, удостоверившись, что они остаются неподвижны, и удовлетворенно кивнула.
— Ну, друг, похоже, мы с тобой пока справляемся с этой заразой, да? — улыбнулась я мелкому товарищу, почесав того за ухом.
Хомяк замер посреди стола и тихонько ухнул, подставляя голову для поглаживаний, словно что-то соображал.
— Кто у нас тут? Крыса-нежить? — раздалось вдруг впереди из-за широкого дерева. — Даже зверюшки у тебя паршивые, деревенщина.
Я резко подняла голову, хмуро гадая, кого опять нелегкая принесла.
Медленно выходя чуть поодаль из тенистых зарослей, широко усмехалась какая-то блондинка.
И чего усмехалась, спрашивается? Тоже мне, юмористка.
— Пустой смех — мозги с орех, — бросила я невозмутимо и снова почесала Люциана-младшего, краем глаз отмечая, как сползла с круглого личика дерзкая улыбка. — Это не крыса, а хомяк. И вполне себе симпатичный.
Девушка подошла поближе и оперлась плечом о ствол ближайшего дуба. Потом надула губы и сложила руки на груди.
— Грубиянка, — фыркнула она. — Ты разве не знаешь, что низшая нежить все равно не понимает, что ты делаешь? Ей наплевать. Как кукле в руках кукловода.
Я, конечно, не знала. Мало еще нам успели объяснить за то короткое время, что я упорно пытаюсь вылететь из чудной императорской академии. О природе и желаниях умертвий мне было почти ничего неизвестно. Да только…
— Какое это имеет сейчас значение? — переспросила я вяло.
— Как это какое? — удивилась девушка. — Вот если бы ты смогла создать высшую нежить типа духа, драугра или лича, то, вероятно, даже смогла бы с ними поговорить. Такие существа и после смерти обладают зачатками разума. Кто-то больше, кто-то меньше. Именно поэтому их так сложно подчинить. Приходится подавлять чужую волю. Но тогда твои поглаживания хотя бы имели смысл. Мертвая тварь почувствовала бы. Хотя вряд ли ее существование от этого сильно бы улучшилось: сохранять разум, зная, что ты — мертв, это самое ужасное, что можно придумать.
— Если ты намекаешь на моего хомяка, то он не мертвый, а вполне себе живой.
— Да брось, если он и живой, то это ненадолго, — махнула рукой она. — Я вижу, как его оплели нити Тьмы, а, судя по цвету, это последняя стадия. Сумеречная магия заживо превращает его в умертвие. Незавидная участь. Или ты на этом страшилище эксперимент ставила? Хотела понаблюдать, как Тьма меняет телесные структуры живых?
В этот момент светло-голубые глаза блондинки даже засветились интересом. Ну маньячка, не иначе. У нас в Козьих Шишечках у таких детишек еще в глубоком детстве отбивали жестокость и всякое желание издеваться. Пороли их нежные филейки мочеными розгами до красноты.
— Дорогуша, я не знаю, как тебя зовут, но, поверь, если бы мне вздумалось проводить эксперименты, я скорее выбрала бы для этой участи кого-нибудь другого. Кого не так жалко. Вот тебя, например.
Честно говоря, я не узнавала сама себя. Откуда взялось столько агрессии? Как правило, заскоки и грубость высокородных меня никогда не задевали. А вот теперь почему-то невероятно сильно хотелось вцепиться этой дурочке в космы и хорошенько оттрепать. Казалось, что станет легче, упадет тяжелый камень с плеч. И я смогу снова нормально дышать.
Только вот злилась я явно не на девушку.
Магиана надула губы, поправляя свое длинное платье цвета запекшейся крови. И я впервые обратила внимание, что передо мной демонолог. Кроме того, если приглядеться, это была та самая «томная леди», что совсем недавно беззастенчиво лебезила перед Леонаром. И та самая, которую я перед ним передразнивала.
— Я — Эмилия, единственная дочь маркиза Валенсиана, — с легким вызовом бросила она, — и ты должна относиться ко мне с должным уважением, деревенщина. А не сравнивать со своим паршивым полумертвым хомяком.
Я усмехнулась, неожиданно отмечая, какой злой вышла эта усмешка.
— Во-первых, в императорской академии мы равны. И я — не большая деревенщина, чем ты. А во-вторых, Эмилия, мой хомяк гораздо симпатичнее тебя. Эта швабра цвета перегнившей за зиму травы, что у тебя на голове, рядом не стояла со снежно-белыми прядями Люциана.
— Что? — чуть не проглотив язык от гнева, бросила девушка. — При чем здесь ректор?
Я поморщилась, неожиданно почувствовав волну дрожи, прокатившейся по спине. А ведь и правда, у моего… у нашего ректора волосы точно такие же снежно-белые. Сумеречно-белые…
— Я имела в виду хомяка. Хомяка зовут Люциан, — ответила через силу, пытаясь отогнать неприятные тяжелые мысли, вдруг наполнившие голову.
Почему у ректора волосы такого же неестественного цвета? Почему кожа такая светлая, как правило, немного прохладная?.. Если не касаться груди…
От ярких картинок слегка бросило в жар.
Даже несмотря на то, что сделал этот мужчина, я продолжала вздрагивать от одного воспоминания о нем. Даже несмотря на то, что он, похоже, до сих пор не решил, стоит меня убивать или нет.
Опять обожгло болью где-то между ребер. Я почти до скрипа сжала зубы, чувствуя, что глаза вдруг стали влажными.
Нет уж, сейчас точно не время для этого.
— Назвать белую крысу именем ректора, — фыркнула Эмилия. — Только такая глупая овца, как ты, могла до этого додуматься!
— Имя хомяку придумал Леонар, — ответила, не поднимая головы. — Я передам ему, какого ты мнения о его мыслительных способностях.
Как и предполагалось, после упоминания принца Эмилия побелела, как утиная скорлупа.
— Тебе бы подучиться манерам, нахалка, может, для официантки в трактир и сгодилась бы, а так…
Кажется, от этого диалога у меня начинала раскалываться голова.
— Плохие манеры у меня, да? — переспросила я, поджав губы от внезапной обиды. Ведь в глубине души я понимала, что она права. И наверняка для каждого магиана этой академии становится очевидным мое происхождение, стоит мне только открыть рот. Похоже, для них я — низшее существо. Только почему вдруг меня стало это так задевать? Не потому ли, что это делало пропасть между мной и ректором еще больше? Еще темнее?
Хотя, может, больше уже и невозможно.
Не успела Эмилия ответить хоть слово, как я схватила со стола тот самый камень, который вертела в руках по дороге сюда, и швырнула в обидчицу.
— Вот тебе мои манеры! — крикнула я и тут же поняла две вещи.
Во-первых, кидаться камнями было бы глупо даже в Козьих Шишечках. К тому же, честно говоря, мне не очень-то хотелось травмировать несчастную маркизочку. Но гнев иногда мешает думать головой.
А во-вторых, вместо камня я сдуру швырнула в высокородную выскочку хомяка! А уж его мне было гораздо жальче!
В результате через пару мгновений, которые показались вечностью, бедняга Люциан-младший впечатался в девушку и неожиданно прилип к ней, как банный лист.
А Эмилия пронзительно закричала.
Я вскочила с места, уже собираясь подбирать искалеченное животное, но тут же замерла на месте. Белоснежный комок завис где-то в области шеи девушки, а та усиленно пыталась его оторвать, громко вереща. Совсем скоро ей это удалось, грызун свалился в траву и удовлетворенно потрусил ко мне.
— Эта тварь меня укусила! — рявкнула магиана, зажимая небольшую ранку.
В целом она выглядела не такой уж и пострадавшей. Из маленького пятна на шее даже кровь не шла.
