Элемента.М (СИ) - Лабрус Елена (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
Ева критично посмотрела на свои босые ноги. Она и думать забыла, что выбежала из палаты босиком.
Она не заметила, как дошла по коридору к своей палате, отчаянно тыкая в бесполезный телефон, пытаясь дозвониться до Дэна. Но она знала, что ещё может сделать. Она улеглась на кровать, пытаясь снова представить его лицо. Но чувство, что сейчас сюда кто-нибудь войдет, мешало ей сосредоточиться. У нее так ничего и не получилось. Она не знала сколько прошло времени, но не могла больше здесь лежать одна. Она решительно села, нащупала ногами тапки, и снова пошла к кабинету главврача.
- Я, - начала было она, заглядывая в кабинет.
- Пока ничего, - без лишних вопросов сразу ответила главврач, меряя шагами небольшой кабинет.
Ева бочком протиснулась и без приглашения села.
- Говорила я этой Петровой! Ехала бы сразу в роддом! Так нет же! У нее девки! У нее муж! У нее хозяйство!
Телефон зазвонил так пронзительно, что Ева вздрогнула.
- Бартеньева! - громко, но спокойно сказала она в трубку.
Ева вытянулась, прислушиваясь, но слышала только басистое "бу-бу-бу".
- Хорошо. Все поняла. Спасибо, Николай Василич! - она положила трубку и, выдохнув, упала в свое кресло.
- Все хорошо, Ева, - обратилась она к девушке, - Они в какой-то паре километров от Дубровки были. С лесовозом встречным разъехаться пытались и по снегу с дороги и сползли. Петрова, правда, родила-таки в машине. Но все обошлось! И она и пацан чувствуют себя хорошо.
Екатерина торопливо смахнула слезу и продолжила:
- Дубровские к ним свою скорую послали, роженицу забрать, но в итоге этой же скорой их и вытянули. Петрова с дитем пока там останутся, а Дэн с водителем уже едут назад.
- А что за вояки? - спросила Ева единственное чего не поняла.
- А! Эти! - махнула Екатерина, - Они и не понадобились! Воинская часть у них там стоит в Дубровке. У вояк там техники разной полно. Помогают! То из кювета кого вытянут, особенно зимой, то из грязи летом. Один раз снега столько намело зимой, что только их техникой дорогу и смогли расчистить.
В дверь постучали, но не вошли.
- Входите! - крикнула Екатерина.
В кабинет нерешительно протиснулся мужчина средних лет с несчастным лицом, теребя в руках видавшую виды шапку.
- Поздравляю, Володя, сын у тебя! - Екатерина вышла из-за стола и обняла заплакавшего мужчину.
- Ну, ну, ладно, - похлопала его по спине главврач, - все обошлось! Все живы, здоровы, чувствуют себя хорошо! Они, конечно, несколько дней в роддоме побудут, так что держи себя в руках! - она отстранила его от себя обеими руками, заглянула в заплаканное лицо, погрозила пальцем, - Не пить!
- Так я ж завязал, - испуганно возразил Володя, вытирая ладонью глаза, - давно еще. Как с Любкой начали жить, так и завязал.
- Я знаю, знаю, - все еще заглядывая ему в лицо говорила Екатерина, - я для профилактики предупреждаю. А то на радостях-то! Давай, без глупостей!
И одновременно у Петрова в кармане и у Екатерины на столе зазвонили сотовые.
- Люба? - спросил в трубку Петров, - Любочка!
Он кивком извинился перед Евой и вышел за дверь. И Ева слышала, как радостно зазвучал его голос из-за закрывшейся двери.
- Юра, я уже тебя уволить собралась как вернешься, - не меньше чем Петров жене обрадовалась Екатерина звонку водителя, - Что значит, вы домой едите? Ты вообще почему за рулем по телефону говоришь? Передай-ка трубочку Дэну. Дэн! Да, я все знаю, Коля мне все что нужно сказал. Давай приедешь и все мне уже на месте в подробностях расскажешь. Я знаю, что связи не было. Мне Ева сказала, что вы с дороги ушли. Что? Дэн, я тебя очень плохо слышу! Давай до встречи!
И она отключилась. И с недоумением посмотрела на Еву.
- Что-то я ничего не поняла. Он сказал, что телефон свой здесь оставил, он разряжен. А Юре телефон только в Дубровке от сына передали.
- У него сын в Дубровке живет? - спросила Ева, почти краснея.
- Да, там какой-то типа кадетский корпус организовали. Пацаны с окрестных деревень там и живут, и учатся сразу.
- А наших Сосновских много?
- Наших? - Екатерина улыбнулась, - Все забываю, что ты почти местная. Да, есть! Вот Юрин сын, да друг его закадычный. С детства считай Юрка их двоих и растит. У того то мать пьющая, а отца сроду и не было. Да Гавриловы, - считала Екатерина в уме, - в общем, есть! Человек шесть или семь, наверно.
- И все одного возраста? - не унималась Ева, заговаривая как могла главврачу зубы.
- Почему одного? - удивилась Екатерина, - все разного. Там с пятого класса, после начальной школы берут и до выпускного. Вот Юрка-то и просился сильно на скорую, чтобы сына почаще видеть. Ладно, пошла-ка я за обедом! - закончила она разговор, - А то дело к вечеру, а я с этой Петровой так и не пообедала.
Ева только сейчас догадалась посмотреть на часы. Строгие прямоугольные черные стрелки на стене кабинета показывали на висящие в воздухе цифры четыре и десять.
- Уже почти четыре? - удивилась Ева.
- Да, дорогая! А ты сама-то обедала? - догадалась главврач.
- Нет, я что-то весь день сегодня спала, - созналась она.
- Не удивительно! Тебе ж вчера лошадиную дозу снотворного поставили, - как ни в чём ни бывало сообщила главврач.
- А зачем? - удивилась Ева.
- Ошиблась медсестра у нас. Капельницы перепутала. Но это она нечаянно. Я её, конечно, поругала для порядка, но её можно понять. У тебя фамилия Мещерская, а у соседа твоего Мещёрской. Она и не обратила внимание, пока Дэн не прибежал узнавать, что в капельнице.
- А Мещерскому, значит, мои антибиотики достались? - уточнила Ева.
- Да, и, слава богу, конечно, что никто из вас не пострадал. Отделались лёгким испугом, можно сказать.
- Как же бедный дядька спал без снотворного? - заинтересовалась судьбой однофамильца девушка.
- Скорее уж дед, чем дядька, - уточнила Екатерина, - Да ты не переживай! Мы и тебе антибиотики укололи и деду новую капельницу зарядили. Спали вы оба как младенцы!
В животе у Евы противно и очень громко заурчало.
- Ну пошли, покормлю тебя! А то и сама не ешь и меня ещё голодом моришь, - улыбнулась Екатерина Петровна.
И они вышли из кабинета и пошли в сторону кухни. В этом коридоре сквозило, словно кто-то забыл закрыть дверь, Ева поёжилась и засунула руки в карманы по самые локти. На самом дне одного из карманов лежала давно забытая конфетка. Вредно, конечно, сладкое перед едой, но может хоть желудок перестанет выводить эти трели и позорить её на людях. Она остановилась, достала её, измученную и частично раскрошенную, и засунула в рот самый большой из оставшихся целыми кусочков.
- Кстати, Ева, - обернулась к отставшей по дороге Еве главврач, - не хотела начинать этот разговор без Дэна, но раз уж вспомнила. Мне же тебя уже выписывать пора из стационара.
Уже подошедшая к ней Ева от неожиданности снова остановилась. Многое, видимо, было написано на её лице, потому что главврач сочувственно сказала:
- Да ты сильно то так не переживай, ещё несколько дней у тебя в запасе есть. Что-нибудь с одеждой тебе придумаем.
- С одеждой? - рассеянно спросила Ева, потому что она совершенно забыла, что её одежда была испорчена, - А сапоги?
- Сапоги вроде живы, но вряд ли ты в них доедешь, - покачала головой женщина, - Там минус двадцать на улице.
- Лизавета Петровна, здравствуйте! - обратилась главврач к повару. И невольно повернувшись в ту сторону, Ева увидела знакомое хоть и сильно уже потрёпанное жизнью лицо. И мгновенно вспомнила и про Гришку, и про сметану, и про то, что тётя Зина умерла. Она смотрела на её загрубевшие от работы руки, накладывавшие им в тарелки обед, и в Евиной голове со страшной скоростью словно отматывалась назад плёнка. Нет, не в то время, когда Елизавета была молодой и румяной, с роскошной гривой крашенных хной и неизменно накрученных волос. Хотя это Ева тоже вспомнила. Плёнка бешено отмоталась до смерти тёти Зины. И только это было реальным. Все остальное, все эти события, люди и даже эта тарелка с борщом вдруг стали для Евы какой-то небылицей, мороком. Она даже потрясла головой, чтобы снять наваждение.
