Царевна-лягушка для герпетолога (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев" (список книг TXT) 📗
— Вот тебе и детская сказочка! — потрясенно проговорил Иван, наблюдая, как лес, умываясь золотыми лучами, очищается от скверны. — Кто следующий? Сивка-Бурка или курочка Ряба?
Курочка, несущая золотые яйца, конечно, решила остаться дома на насесте. Но когда тьма окончательно рассеялась, мы увидели, что у края поляны нас ожидают два рослых коня рыжей и соловой масти с бело-золотыми, горящими на солнце гривами, а в моем рюкзаке лежит ажурный янтарный гребень.
«В случае крайней нужды кинь его через левое плечо», — прозвучало в моей голове, едва я взяла красивую и явно непростую вещь в руки.
Левушка помог мне переодеться и, оставив приходить в себя, вслед за Иваном поспешил к краю поляны. Хотя кони грозно фыркали, выгибая крутые атласные выи, и косились огненными глазами, моих парней они подпустили без боязни и безропотно встали под узду. Тем более что нарядная сбруя обнаружилась у моих спутников в рюкзаках таким же таинственным образом, как и мой гребень.
Взяв повод Солового, Лева отвесил земной поклон в сторону Солнца, и мы последовали его примеру.
— Ходу, ребята, — торопил нас Лева, запрыгивая на спину скакуна и помогая мне занять место с собою рядом. — Нам подарили уникальный шанс уже сегодня вечером добраться до границ Медного царства.
Надо сказать, что, в отличие от Ивана, который в седле себя чувствовал уверенно, как кочевник, до сего дня я с лошадьми дела почти не имела и на предложения Левы и деревенских ребят прокатиться отвечала отказом. А тут еще то и дело подкатывала дурнота, и раны на спине горели, разгоняя жар по всему телу. В общем, если бы Левушка, в объятьях которого я проделала большую часть пути, меня не поддерживал, я бы на первом же ухабе бездарно свалилась. Они с Иваном на моем фоне выглядели просто огурцами. Двужильные они, что ли? Или на них так влияли азарт схватки и близость погони?
Тем более что наше путешествие напоминало даже не скачку галопом, а настоящий полет. Вероятно, все же не такой, как у Воланда с Маргаритой, но вполне эпичный в духе былин, которые все еще звучали в голове. Рек и озер наши чудо-кони, конечно, в одном прыжке не перескакивали просто потому, что достаточно крупные водные преграды или глубокие овраги нам не попадались на пути. Зато дубравы и рощи оставляли позади с такой стремительностью, что я не успевала ничего даже толком рассмотреть. Видела лишь, как радостно подрагивают ветви деревьев, освобожденные от бородатого мха и зловредных вьюнков, которые при приближении солнце-коней куда-то буквально отползали. Как засыхают прямо на глазах кусты волчьей ягоды и бузины, как с травы и ветвей испаряются даже маленькие пятнышки слизи.
Того самого одолень-ключа, который, выбегая из-под земли, устремлялся в лес шустрым ручейком, мы достигли не вечером, как робко мечтал Левушка, а около полудня. Аккуратно выложенная камнями купель и охранные знаки указывали на то, что это место заветное. А по берегам росли необычные цветы, напоминавшие одновременно незабудки и цветущий лен. Здесь даже легче дышалось, и вода имела очень свежий и приятный вкус. Что-то вроде натурального березового или яблочного сока. Разве что зубы от нее ломило так, что пить приходилось маленькими глоточками. Зато спине полегчало, кажется, еще до того, как Лева приложил к ранам смоченную живительной влагой чистую тряпицу.
— Это все благодаря одолень-траве, — улыбнулся Лева, срывая целую охапку растений и прикладывая к моей спине несколько растертых в кашицу стеблей. — Она исцеляет все болезни.
— А папоротник тут тоже цветет? — скептически поинтересовался Иван, подсчитывая количество лепестков и тычинок в безуспешной попытке провести классификацию.
— И не только на Купалу, — на полном серьезе отозвался Лева. — Но он никому особо не нужен. Возродить к жизни и вернуть в наш мир обитателей Чертогов Предков он все равно не сможет.
Иван только покачал головой и решил проверить лошадей, наслаждавшихся законной передышкой.
— Мы их так не загоним, да и не простудятся ли они, напившись ледяной воды после такой скачки? — беспокоился брат, оглаживая взмыленные бока утолявших жажду животных.
— А ты глянь на воду в том месте, где они пьют, — посоветовал Левушка, показывая, как возле конских морд от воды поднимается пар, а на поверхности лопаются пузыри, как в минеральном источнике. — Трогать не советую. И по поводу усталости не переживай. При дневном свете они способны полмира покрыть.
Он радостно и безмятежно улыбнулся, а мне невольно вспомнились славянская Макошь с солнечными конями и древний бог Хорс.
Пока Лева с Иваном умывались и набирали воду, я, убедившись, что у обоих нет не только ран — даже царапин, сидела на рюкзаке с палаткой, мечтая о том, чтобы принять горизонтальное положение. На смену боли и жару пришла усталость, а сон буквально одолевал. Однако я понимала, что возиться со спальником или одеялом у меня просто нет времени, а растянуться прямо на земле не решалась.
Внезапно сквозь застилавшее глаза сонное марево я с удивлением обнаружила, что у края поляны кто-то неведомый расстелил роскошный ковер с длинным ворсом и разложенными по нему шелковыми, по виду очень мягкими подушками. Конечно, в обычной жизни мне и в голову бы не пришло без спросу завалиться на чужую постель. Я даже пляжные лежаки, отмеченные полотенцем, никогда не трогала. Но на пляже меня никто и не выматывал до полуобморока. К тому же ковер словно приглашал прилечь, взбивая пуховые подушки, я, кажется, даже слышала его зов. Ну не случится же большой беды, если я передохну хотя бы несколько минут? Не совсем отдавая себе отчет в своих действиях, я поднялась и направилась туда, уже предвкушая ласкающие прикосновения мягкого ворса и шелка.
Меня остановил окрик Левы. Со скоростью хорошего спринтера Лель бросился мне наперерез и, точно мяч в корзину, закинул на ковер мокрую от пота майку. Он всегда попадал в корзину со штрафной, принося очки лучшей в Академии факультетской команде. Майка вспыхнула, еще не достигнув ковра, а над подушками взметнулось пламя. «Интересно, а дома проблемы грязного белья Лева решает столь же радикально?» Эта дурацкая мысль в сочетании с истеричным смехом помогла мне сохранить сознание и рассудок, пока Лева и подключившийся к нему Иван ножами кромсали на мелкие куски ковер и подушки, из которых текла знакомая черная слизь и слышались стоны. Потом все вспыхнуло и исчезло.
— Вот гады, у самых границ заповедного места устроили ловушку! — отпаивая меня новой порцией целебной воды, вполголоса ругался Лева, пока Иван успокаивал бешено храпящих, испуганных лошадей. — И ведь по своей любимой привычке отыскали самого уязвимого.
— Наверное, мне все-таки не следовало с вами идти, — всхлипывала я между глотками. — Вечно от меня проблемы, я тут какое-то слабое звено.
— Это ты-то слабое? — с удивлением глянул на меня Лева. — Да в тебе силы больше, чем в нас обоих. Только бы научиться ею пользоваться.
Эти слова, подкрепленные горячим и нежным поцелуем, меня успокоили и исцелили вернее любой целебной воды. Тем более что после расправы над подменным ковром мне стало заметно лучше, и следующий отрезок перехода я, давая отдых Левиному Соловому, проделала на крупе Рыжего, держа брата за пояс. Не скажу, что мне такой способ путешествия понравился. Бедные средневековые красавицы! Уж лучше идти пешком. Впрочем, когда приходится спасаться от погони, выбор очевиден. Другое дело, что наши преследователи отпускать нас и сдаваться без боя не собирались и, не имея днем возможности в открытую напасть, придумывали новые ловушки.
После полудня осенний день настолько разогрелся, что стал не просто теплым, а жарким и даже знойным. Будто солнце-кони, слегка промахнувшись с направлением или не рассчитав длину прыжка, перенесли нас на Аравийский полуостров или даже в Сахару, а проносившиеся мимо елки да березы — это всего лишь миражи. Или это в Славь проникло дыхание лесных пожаров, полыхавших по вине Константина Щаславовича в тайге? Мы с Иваном, обливаясь потом, пили глоток за глотком и поминутно смачивали морду изнемогавшего коня, жалея, что приходится тратить драгоценную воду из заветного источника. А Лева и вовсе едва не получил тепловой удар, и только совместными с Иваном усилиями мы сумели убедить его снять меховую безрукавку.
