Призрачная любовь (СИ) - Курги Саша (полная версия книги txt) 📗
— Я вырвал ее из блокнота, — продолжил Иннокентий. — Побоявшись, что Лиля захочет уничтожить то, что у меня тут было хорошего.
Вера шумно вздохнула. Тогда психиатр потушил сигарету и поднялся с кресла. Он поискал что-то в складках обивки собственного кресла и вскоре протянул гостье сложенный вчетверо лист.
— Вот она, — улыбнулся Иннокентий, и Вера холодными пальцами приняла рисунок из его руки. — Я ничего с ней не сделал.
С замиранием сердца девушка взглянула на психиатра. Он все еще улыбался, беззлобно и… так очаровательно.
— Думаю, что могу считать тебя другом, — сказал Иннокентий.
Другом… Вера потупилась. Учитывая историю психиатра, это было очень… почетно. Но она лгала бы себе, если б сказала, что именно это она и хотела услышать.
В этот миг взгляд Веры упал под кушетку, где все еще лежала элетрогитара. Иннокентий проследил это.
— А где Виктор? — его брови сдвинулись.
Вера пожала плечами.
— Он без терапии уже сколько дней? — тон психиатра не предвещал ничего хорошего.
— Вроде бы неделю.
— Проклятие! — Иннокентий рванулся обратно к себе. — Его надо спасать!
Вера и не сомневалась, что это услышит. Встревоженное выражение лица психиатра сказало ей об этом красноречивее его слов.
"Проклятие!" — повторила про себя Вера. Она могла бы вспомнить о добродушном хирурге, которому была не раз обязана ему и задаться вопросом о его благополучии вместо того, чтобы, думая исключительно о себе, строить глазки психиатру. Вот же эгоистичная дура! Поделом ей досталась эта дружба Иннокентия, большего она была не достойна!
Психиатр скрылся в спальне, оттуда доносились звуки возни. Иннокентий в спешке одевался для того, чтобы выйти в ноябрьский мороз на улицу. А Вера впервые за столько времени в больнице вновь впала в состояние странной нерешительности. Вдруг ему там нужна была ее помощь? Но девушке было неудобно войти. И куда делся ее бойцовский характер? Вера локти с досады была готова кусать. Никогда раньше она с мужчинами не трусила и не стеснялась, особенно с теми, кого хотела получить. Но вот с этим она просто не могла быть наглой. Вере казалось, что от неосторожности рассыплется то хрупкое и чудесное состояние открытости, которое установилось между ними. Психиатр просто не спустит ей, если Вера станет использовать полюбившиеся ей в прошлой жизни приемы, раз он сам решился от подобного отказаться. Если он и потерпит рядом с собой женщину, то только искреннюю и настоящую.
Вера выдохнула, понимая, что впервые по-настоящему влюбилась. Это было странно и немного болезненно. Но, может быть, так было лучше. В жизни Вера запуталась в фальши, пытаясь сбежать от разочарования, она все больше и больше лгала другим, а, главное, себе. Должно же было после смерти у нее появиться хоть что-то подлинное!
Иннокентий вылетел из комнаты как вихрь. Какое-то время психиатр рылся в комоде, набирая из ящика, который Вера обнаружила закрытым еще в первое свое посещение ампулы. Как она и думала, Иннокентий в действительности хранил там психотропные препараты. Следом он швырнул необходимое в портфель. Тут-то Вера и пришла в себя.
— Я иду с тобой! — заявила она тоном, не терпящим возражений.
Психиатр на миг поднял взгляд. Сверкнули очки.
— Конечно, — он выглядел очень безобидно, когда не пытался играть в психотерапевта.
Вера поняла, что два месяца назад, когда они зависали у психиатра с Виктором, она не ошибалась, Иннокентий по-настоящему хороший человек, он просто очень долго это прятал. Но настоящая его сущность, тем не менее, прорывалась наружу. Он хоть и научился держать людей на расстоянии, не перестал помогать им.
Иннокентий закрыл портфель и сообщил:
— На наше общее счастье, я знаю, где он может быть. Надо торопиться!
Вера кивнула, пропуская психиатра в прихожую. Иннокентий пошатнулся, доставая пальто с вешалки, и девушка почти безотчетно подставила руки, чтобы удержать его. В первый миг ей показалось, что психиатр вывернется как раньше, но на сей раз тот спокойно принял ее помощь.
— Спасибо, — улыбнулся Иннокентий.
Вере было приятно видеть, что это искренне. Психиатр на самом деле был улыбчивым, вежливым и мягким. Веру удивило это открытие. В прошлой жизни она выбирала совершенно других мужчин: резких, властных, в чем-то даже грубых. Ей казалось это возбуждающим. Выброс адреналина, который они вызывали у Веры своим характером был подобен наркотику, который нужно было вводить, чтобы не чувствовать все нарастающего разочарования от того во что постепенно превращалась ее жизнь. Может быть, стоило хоть раз прислушаться к своему сердцу по-настоящему, тогда с ней никогда не случилась бы эта неприятность в виде насильственной смерти?
Вера уставилась на рисунок девушки, что все еще держала в руке. Ей нужно было надевать куртку, но и выпустить танцовщицу она тоже не могла. Заметив эти колебания, Иннокентий произнес:
— Она твоя.
— Но это ведь это твоя добрая примета… — попробовала протестовать хранительница.
— Кое-что изменилось, Вера, с тех пор как я так решил, — мягко произнес психиатр.
Тогда девушка аккуратно опустила листок в карман своей куртки.
— Спасибо, — глядя на мыски ботинок, произнесла Вера. — Это много для меня значит.
Психиатр с уважением дослушал это откровение и следом выскочил за дверь. Вера снова вспомнила про хирурга и опять себя отругала за бездушие. Нашла время объясняться!
Вера отправилась следом за Иннокентием.
— Что с ним может произойти? — крикнула девушка в спину психиатру.
— Станет аномалией! — тот уже спускался по лестнице.
— Он?! — Вера нагнала Иннокентия в дверях и почувствовала неприятный привкус во рту.
Она ведь подозревала, что с хирургом все не так хорошо, как он демонстрирует, но ни разу не дала себе труда задуматься, что именно не так. Иннокентий обернулся, запахивая пальто, и посмотрел Вере в глаза.
— Ты не знаешь всей его истории. Я не удивлен, что он умолчал об этом. Распространяться о других для него норма, но вот посмотреть в глаза правде самому… — в этом чувствовалась малая толика раздражения и Вера вдруг поняла, что безразличие, которое психиатр демонстрировал к хирургу, было неискренним. Он уже давно воспринимал своего жильца как друга.
После этих слов Иннокентий шагнул в морозный воздух и поднял воротник. Вера ясно увидела в этом жесте картинку из воспоминаний психиатра. В сущности, этот хранитель умудрялся одеваться почти так же, как люди в начале прошлого века, когда он был еще живым. Хоть он и носил современные вещи, они неизменно напоминали давно ушедший стиль. Иннокентий не выглядел вычурно, просто старомодно для такого внешне молодого человека.
Психиатр припустил вперед, и Вера бросилась следом. Она знала, что вопросы о судьбе хирурга, скорее всего, будут восприняты холодно. Иннокентий уважал чужие тайны в отличие от Веры и Виктора. Он, и правда, был слишком хорошим для всего того, что с ним произошло.
Вера начинала все больше и больше волноваться по мере того, как они двое подходили к ограде больницы, и дело было не в том, что девушке за ворота было нельзя. Если Виктор выскочил наружу, значит, у него, и правда, все плохо.
— А… — заговорила Вера, когда Иннокентий приоткрыл калитку.
Они стояли в том месте, где обычно никто не ходил. Это был неудобный и окольный путь, которым добирались редкие сотрудники.
— Стражи? — понял психиатр и напряженно посмотрел на улицу. — Они чуют такие вещи. Я думаю, мы действительно не избежим проблем, но пока еще есть шанс успеть до них. Лучше оставайся тут, Вера.
После этого он решительно шагнул за ворота. Девушка задохнулась от накатившего чувства несправедливости. Психиатр, что думал, она… Вера схватилась за калитку и распахнула ее как можно шире перед собой.
— Он тоже мой друг, — сказала она Иннокентию в спину. — Как и ты… теперь. Я не могу бросить вас!
Психиатр взглянул на Веру и задержался, пожалуй, на мгновение дольше положенного. А потом снова зашагал вперед, как ни в чем ни бывало.
