Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна (читать полную версию книги TXT) 📗
Марише, согласно ее королевскому достоинству (никому, впрочем, тут не известному, но действующему, вероятно, исподволь), руки связали шелковым платком не то шарфом. На очереди была посланница Улле.
— А ты почто, парень, Петра пришиб? — строго спросила цыганка у пана Иохана.
— Поделом ему. Впрочем, мне кажется, он жив, — буркнул тот без особой уверенности — не всякая голова выдержит соприкосновение с таким тяжелым и твердым предметом, как рукоять плети.
— Живой? — отложив мушкет, тетка склонилась к недавнему противнику барона. Похлопала его по щекам, наклонилась к лицу. Покивала удовлетворенно. — А и правда. Сейчас оклемается. А все-таки, чего не поделили? Или это — твоя женщина? — она ткнула пальцем в покрасневшую от злости королевну.
— Моя, — не моргнув глазом, ответил пан Иохан.
— А эта? — цыганка кивнула на поверженную Улле. Та, словно услышав, что о ней говорят, слабо пошевелилась, и у барона камень с души свалился. Жива.
— И эта тоже.
— Ишь ты. Одной, значит, мало… А ты кто такой вообще будешь, парень?
— Не ваше дело.
— Паныч, небось, — хмыкнула цыганка. Бесцеремонно схватила его твердыми пальцами за подбородок, заставила повернуть голову вправо и влево, вглядываясь в лицо. — Оно и видно. А откуда ты туточки взялся?
— С дирижабля. Он… упал в озеро, — пан Иохан решил несколько отступить от истины, но избежать долгих объяснений. — Учтите, если дотронетесь до этих женщин хотя бы пальцем, у вас будут серьезные неприятности.
— Ой, напужал. А чего же вас, паныч, сюда-то понесло, а не в город? — резонно вопросила цыганка, подбоченившись.
Пан Иохан промолчал. Если ему и придется давать отчет об этой непредвиденной прогулке, то уж конечно не этим теткам.
— Ну ладно, посиди пока. Подумаем, чего с тобой делать. И ты тоже посиди, девка, — обратилась цыганка к Марише. Та одарила ее негодующим фиалковым взглядом. — Гита, а ну, принеси-ка ведерко воды, — велела она товарке, а сама присела рядом с Петром, который до сих пор не подавал признаков жизни. Мушкет снова оказался у нее в руках, только смотрел он уже не на барона, а в голову королевне. Ишь, тетка, поняла, что к чему.
Пан Иохан терпеливо ждал. Ну, что такого могут сделать с ним эти люди? Не убьют же. Зачем им лишние неприятности с властями? Законопослушными гражданами, конечно, их не назовешь, и все-таки на убийство, да еще беспричинное, вельможи они не пойдут. Другое дело, если бы в драке… Вот ранить, пусть даже нечаянно, кого-нибудь из девушек могут, и это плохо. Как бы отобрать мушкет? Впрочем, даже с оружием уйти будет трудно, пока панна Улле остается без сознания. Вот если бы порешить дело миром… Попробовать договориться? Пообещать награду за освобождение королевны и посланницы? Черта с два! Пан Иохан не взялся бы предсказать, как они поведут себя, узнав, кого случай привел в их лагерь.
Он незаметно пошевелил кистями и понял, что почти их не чувствует — онемели, отекли. Слишком туго их Гита стянула. Перестаралась. Нужно освободиться как можно скорее.
— Почему у вас кровь на лице? — обратился он к Марише, делая вид, будто в фургончике они только вдвоем. — Этот человек вас… ударил?
— Нет, — сумрачно отозвалась та. — Он пытался меня поцеловать. А я его укусила.
— Понятно, — пан Иохан вздохнул с облегчением. — А я уж было подумал, что это он вас… покусал.
Королевна ожгла его гневным взглядом. Пожалуй, и пощечину влепила бы, будь у нее свободны руки. Оставалось только удивляться, насколько быстро она оправилась от испуга.
— А что случилось с панной Улле? Ее ранили?
— Не знаю. Она появилась из ниоткуда и бросилась к нам. Но этот варвар грубо оттолкнул ее, и она упала и больше не поднималась.
— Он ударил ее ножом? Или она сама обо что-нибудь запнулась?
— Я не видела…
Пан Иохан озадаченно нахмурился. Со своего места он не заметил крови ни на полу возле посланницы, ни на ее платье. Что же могло вызвать столь длительный обморок?
Меж тем, вернулась с полным ведром Гита, и по знаку своей товарки щедро окатила водой Петра. Он замычал, зафыркал, захлопал глазами и попытался приподняться. Цыганки с двух сторон заботливо обхватили его за плечи и помогли сесть. Он обвел фургончик мутным взглядом, по-видимому, не совсем понимая, где он находится и кто все эти люди. С мокрыми, облепившими голову и шею волосами он выглядел почти комично, и пан Иохан, глядя на него, не удержался от смешка. Взгляд Петра, до того перебегавший с одного лица на другое, метнулся к лицу барона и остановился. В глазах появились какие-то признаки мысли. И мысли эти, надо сказать, были недобрые. Барон отвернулся, чтобы не накликать лиха, и позвал посланницу.
— Панна Улле! — но она по-прежнему молчала. Тогда он перевел взгляд на королевну. — Можете вы объяснить, зачем сбежали от нас? Почему не дождались, пока мы придем в себя?
— Не стану я ничего объяснять! — вспыхнула Мариша. — И довольно уже расспросов! Не желаю! — если б она не сидела в неудобной позе, привалившись боком к какому-то сундуку, то, пожалуй, сердито притопнула бы ногой. Пан Иохан внимательно вгляделся в нее и кивнул.
— Хорошо, — сказал он подчеркнуто ровным тоном. — Воля ваша. Не буду больше ни о чем спрашивать.
— Ох и норовистая девица, — ухмыльнулась цыганка. — Ты бы с ней построже. Иной строптивице и плеть на пользу…
— Да как вы смеете… — начала было королевна, но встретилась взглядом с паном Иоханом и осеклась.
А он демонстративно промолчал. Неровен час, ляпнешь что-нибудь не то, а злопамятная Мариша нажалуется отцу… и угодишь прямиком в Лазуритовую крепость. Впрочем, вероятность оказаться узником в этом очаровательном месте и без того достаточно велика, и увеличивается с каждой минутой. Исчезновение королевны обнаружили еще вчера, а при расследовании этого происшествия рано или поздно должно всплыть его, барона Криуши, имя… Да если б одна только эта беда! Посланница тоже пропала, и к ее исчезновению он тоже причастен, а безопасность посланников Великого Дракона — уже прерогатива Церкви, а ее гнев еще опаснее, нежели императорский, поскольку грозит анафемой и костром. Вот и думай, которая из зол меньшая: пожизненное заточение в сырых подвалах Лазуритовой крепости или прилюдное сожжение.
Меж тем, убедившись в относительном здравии Петра, цыганка, к безграничной радости пана Иохана, перешла к панне Улле. Петр же, покряхтывая, поднялся на ноги. Постоял, покачиваясь, и вдруг шагнул к королевне Марише. Та бесстрашно подняла взгляд, в фиалковых глазах было одно только презрение.
— Маленькая тварь! — рыкнул Петр и с размаху ударил ее по лицу.
Пана Иохана так и вздернуло на ноги.
— Как ты смеешь, мерзавец! — и он бросился вперед с намерением либо ударить нахала плечом, либо пнуть ногой — уж как получится.
Петр развернулся к нему, занося руку для удара, но на этот раз пан Иохан успел уклониться; а заодно, исхитрившись, с огромным удовольствием пнул буяна в коленную чашечку. Оглушительный рев боли всколыхнул кибитку и переполошил, вероятно, всех собак в таборе. Брех, во всяком случае, поднялся несусветный.
— Ну, довольно! — распрямившись, цыганка сердито сверкнула глазами; в ее руке снова оказался мушкет, и пан Иохан снова безо всякого удовольствия заглянул прямо в его дуло. — Мужчины! — презрительно выплюнула она. — Все бы вам собачиться! Иди-ка ты, Петр, отсюда подобру-поздорову. Иди-иди, кому говорю! — и она снова перешла на свой язык — вероятно, родная речь звучала, с ее точки зрения, убедительнее. И впрямь, Петр, злобно сверкнув на барона глазами, пригнулся и выбрался из кибитки.
— И что дальше? — поинтересовался пан Иохан.
— Дальше — сядь и помалкивай, — цыкнула на него тетка.
— И долго сидеть? Гарантирую вам и вашим соплеменникам серьезные неприятности, если будете нас удерживать. И со стороны властей, и со стороны Церкви.
— Да сядь ты! Подумаешь, какой грозный. Нечего нас Церковью пугать, над нами у вашего Дракона власти никакой нету.
