Дракон для жениха (СИ) - Светлана Крушина Викторовна (читать полную версию книги TXT) 📗
— Барон!..
Пан Иохан мельком порадовался, что королевна, наконец, отыскалась, и тут же заставил себя сосредоточиться на противнике. Тот как раз налетел на него, замахиваясь изогнутым ножом. Вот так гостеприимные люди!.. Рассматривать буяна досконально было некогда; пан Иохан только отметил, что это высокий, крепкий мужчина с буйной черной гривой волос, в синей рубахе. Барон легко перехватил руку с ножом, но вот удержать ее было значительно труднее, противник был вовсе не какой-нибудь слабосильный хлюпик, да и приемы его были отнюдь не из арсенала благородного человека. Пан Иохан неплохо боксировал, но его умения были бесполезны против соперника, который не признавал никаких правил. Пришлось и барону позабыть о правилах. Несколько секунд они боролись, не произнося ни звука, и ни один из них не мог взять над другим верх; но вот цыган провел подлую подсечку, и пан Иохан грохнулся на пол. Никакого преимущества, впрочем, противнику это не дало, поскольку барон держал его крепко и в падении увлек за собой. Сцепившись, они покатились по полу, то и дело натыкаясь на острые углы и сшибая мелкие предметы. Что-то падало и разбивалось; под спиной, больно впиваясь в кожу, хрустели глиняные черепки. Несколько раз пан Иохан влетал головой во что-то мягкое и податливое — не иначе тот самый предмет, об который он споткнулся при входе. Почудилось даже, будто предмет этот пошевелился и простонал что-то, но за это барон не поручился бы. Мало ли что примерещится в пылу схватки…. Блестящее лезвие ножа так и мелькало в опасной близости от его лица и горла, и это было не очень-то приятно. Не более приятным было и перекошенное от злости лицо цыгана, а еще барону не понравилась кровь на его губах и подбородке. Можно было подумать, будто этот человек грыз чью-то живую плоть, словно дикий зверь. Неужто он умалишенный?
Вскоре пан Иохан начал уставать, тогда как противник по-прежнему был полон сил. Они катались по тесному фургону туда и сюда, покуда барон не оказался прижат лопатками к полу. Цыган тут же навалился сверху, придавил ноги и нацелился ножом в лицо, а свободной рукой вцепился барону в горло. Оскалившись от напряжения, пан Иохан одной рукой пытался отвести от себя нож, а второй схватил противника за ухо и принялся его выкручивать; но проклятый цыган, казалось, был вовсе не чувствителен к боли, и с каждой секундой барон понимал все отчетливее, что поединок этот он проиграл. Он разозлился: противно было бы умереть с этакой гадкой рожей перед глазами, — и злость придала ему сил. Он рванулся и почти скинул с себя противника, но тот откинул голову и быстрым, сильным движением клюнул его лбом в переносицу. Искры из глаз так и посыпались, а в голове поплыл звон; на несколько секунд пан Иохан потерял сознание. Руки его ослабли; и тут ему пришел бы конец, если бы цыган вдруг не обмяк и не повалился на него мешком. Нож, глухо звякнув, упал на пол. Пан Иохан перевел дыхание и попытался приподняться, но для начала нужно было скинуть с себя тяжелое тело. После сокрушительного удара, выбившего из него дух, пан Иохан едва ли справился бы с этой задачей самостоятельно; однако, кто-то, кого он не видел за растрепанной гривой цыгана, взялся ему помогать. С помощью неведомого доброжелателя барон, наконец, высвободился из-под поверженного противника, сел и увидел перед собой бледное девичье личико с размазанными по щекам и подбородку полосками подсохшей крови. Королевна Мариша была похожа теперь не на фиалку в сугробе, а на маленькую испуганную девочку. Прическа ее растрепалась, и непокрытые светлые волосы беспорядочными прядями спадали на лицо и плечи; платье на груди было разорвано. В руке она сжимала плеть, тяжелая рукоять которой могла сама по себе послужить оружием.
— Этим вы его и приласкали? — спросил пан Иохан, глазами указав на цыгана.
Губы королевны вдруг задрожали.
— Я убила его, да?
— Не думаю. Полежит, отдохнет, и будет лучше прежнего, — возразил пан Иохан. — Спасибо вам, панна, вы мне жизнь спасли.
Королевна Мариша посмотрела на плеть и вдруг отбросила ее с отвращением и ужасом, как будто это была змея. Следующий ее поступок стал и вовсе полной неожиданностью: она порывисто обняла пана Иохана за шею и прижалась к нему. Он почувствовал, что она дрожит, а сердце ее колотится часто-часто, как у птички.
— Этот человек вас поранил? — спросил барон, вспомнив о кровавых мазках на лице королевны. Она помотала головой и всхлипнула.
— Я так испугалась!
Еще бы! — хотел ответить пан Иохан, но его опередили.
— Ну-ка, парень, повернись, только медленно! — коверкая слова, сказал незнакомый хриплый голос. — И так, чтобы я руки твои видела!
Барон повернулся — вместе с Маришей, которая не желала его отпускать. В треугольном проеме, образованном двумя половинами полога, стояла цыганка, та самая, которая минут десять назад мирно курила трубку на чурбачке перед кибиткой. Теперь вместо трубки она держала в руке старинный мушкет, дуло которого смотрело прямо в лицо пану Иохану.
— Это еще что такое? — сквозь зубы проговорил он. — А ну бросьте оружие.
— Ага, щаз, — отозвалась цыганка и на своем языке вдруг гаркнула что-то во всю силу легких, так что даже в ушах зазвенело. Кибитка закачалась, полог раздвинулся, и полоска света упала на загадочный продолговатый предмет, который не давал покоя пану Иохан с тех пор, как он перешагнул порог этого своеобразного жилища. С удивлением и ужасом он понял, что это никакой предмет, а лежащий ничком человек… женщина, и ее платье было ему очень хорошо знакомо. Посланница Улле! И досталось же ей, наверное. Жива ли?.. Барон старался разглядеть, дышит ли она, но его внимание отвлекла голова, просунувшаяся между двумя полотнищами. Эта голова принадлежала второй цыганке, тоже барону знакомой. Она вопросительно повела глазами, и ее черные брови взлетели под самый край алой косынки. Между подругами состоялся короткий, но весьма энергичный разговор, из которого пан Иохан не понял не слова. Впрочем, смысл его стал ясен уже через минуту, когда вторая цыганка наклонилась и выудила из груды беспорядочно наваленного барахла тонкий кожаный ремень.
— Девку-то отпусти, — велела та, что держала мушкет.
— Да я ее и не держу, — честно сказал пан Иохан.
— Ага, — повторила она и повелительно шевельнула дулом мушкета. — Отлипни-ка от него, девка. Отодвинься в сторонку.
— Вы об этом пожалеете! — холодно сказала королевна Мариша.
Цыганка недобро прищурилась.
— Обоих вас, что ль, пристрелить разом, а?
— Делайте, как она говорит, — скрепив сердце, шепнул пан Иохан.
— Но…
— Прошу вас!
Королевна неохотно повиновалась.
— То-то же, — сказала цыганка и бросила товарке: — Вяжи его, Гита. И покрепче! А ты, парень, руки за спину.
Пан Иохан прикинул расстояние, отделяющее его от мушкета. Вышибить бы его, да и дело с концом. Но по-всякому получалось, что расклад не в его пользу: пока он дотянется до оружия, тетка успеет выстрелить. Может, и не убьет, но ранит наверняка, на таком расстоянии и кривой не промахнется.
Делать нечего, барон, скрипя зубами, завел за спину руки, и Гита тут же опутала ремнем запястья. Пока она возилась (по всему было понятно, что связывать пришлецов ей приходилось отнюдь не каждый день), пан Иохан разглядывал неподвижно лежащую посланницу Улле. Значит, все-таки не убереглась, несмотря на самоуверенные заявления… Он закусил губу. Главное, чтобы посланница была жива. Если жива, то сумеет себя вылечить. А он уж как-нибудь выкрутится, не первый раз руки вяжут.
— И-и! — сказала цыганка, подергав ремень. — Слабо, Гита. Слабо! Затягивай еще.
Гита охотно послушалась и добилась того, что ремень чувствительно врезался в запястья.
— Перестарались, — сказал пан Иохан.
— Ничего, потерпишь. Зато буянить больше не будешь, посидишь смирно. Гита, давай теперь девку.
— Только попробуйте меня тронуть! — зашипела королевна Мариша, но никто ее шипенья не испугался.
— Тихо, тихо! А то враз твоему дружку мозги вышибу.
