Морриган. Отраженье кривых зеркал (СИ) - Герцен Кармаль (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Королева Пропасти, Агнес Фитцджеральд, была убита.
Глава двадцать третья
По словам Доминика, Агнес Фитцджеральд была бессменной королевой Пропасти на протяжении двадцати семи лет – самый долгий срок правления за все время существования Нижнего города. Многие пытались скинуть ее с насиженного места, но обычно такие бунты заканчивались для главы того или иного Дома плохо.
Но гораздо больше Морриган заинтересовало то, что Агнес Фитцджеральд практиковала веретничество. Достаточно редкое направление чернокнижия, традиции которого включали в себя практики на местах силы, черные и еретнические молитвы, чернение церквей и храмов. Веретники обладали редким колдовским талантом подавлять одним взглядом любые функции живых существ – так называемым, одическим взглядом. Если веретник задумает сглазить кого-либо, то может за несколько минут довести несчастного до смерти. Именно поэтому представителей этого направления боялись намного сильнее, чем остальных колдунов и ведьм.
Веретники и веретницы нередко заключали договор с темными силами, становясь «добровольными одержимыми». Впустив в свое тело беса или – если магическая мощь была достаточной – демона, они получали в качестве вознаграждения немалую долю колдовской силы, которая и помогала им в колдовской практике – в наведении изощренных порч и жестких приворотов.
– Говорят, убита не только Агнес, но и Линн, и Оливия – ее дочери, – добавил Доминик.
– И как они убиты?
Глава Дома О`Флаэрти нахмурился.
– Мой осведомитель говорит…
– У вас есть осведомитель в королевской семье? – удивилась Морриган.
Доминик пронзил ее тяжелым взглядом голубых глаз. Ну еще бы – она посмела прервать самого главу, своего, хоть и временного, но покровителя.
– Не в их доме, нет, – с видимой неохотой ответил он. – Мои осведомители – фамильяры Аддас. Благодаря им я узнаю самые свежие слухи Пропасти, но беда в том, что видеть они не умеют. А потому в моем арсенале есть только бессвязные причитания служанки Дома Фитцджеральд о том, что все ее хозяйки погибли. Но, судя по всему, понять, что случилось, она не может.
– Ладно, – задумчиво протянула Морриган. – Мама, можно тебя на минуточку?
Бадб, все это время молчаливо наблюдающая за их разговором, вскинула тонкую черную бровь.
– Ммм… да?
Они перешагнули порог гостиной и прошли вглубь коридора.
– Я могу попросить тебя об услуге?
– Конечно, ты же моя дочь.
Прозвучало пафосно и фальшиво, но Морриган из последних сил сдержала усмешку. Ей действительно нужна была помощь Бадб, и ради этого стоило притвориться примерной любящей дочкой.
– Ты не могла бы слетать до имения семейства Фитцджеральд и взглянуть, как именно мать и дочери были убиты?
Бадб выглядела не на шутку удивленной.
– Я думала, дела Пропасти тебя не касаются.
– Есть просто одна мысль, которую я хочу проверить, – уклончиво ответила Морриган. – Обещаю, все тебе расскажу, но сначала… Мне нужно, чтобы ты взглянула на них. Пока не увезли тела – или не бросили в бездну под город или сожгли. Или что тут вообще делают с телами.
Бадб расхохоталась, неожиданно потрепав дочь по черноволосой макушке.
– Милая, мы не в землях варваров. Здесь с телами поступают так же, как и наверху. Здесь даже есть своеобразная полиция – серая стража.
– У меня не было никакого желания разбираться, как тут все устроено, – буркнула Морриган, недовольно возвращая прическе первоначальный вид. Что это за смехотворные потуги выглядеть настоящей матерью со стороны Бадб? Или просто желание выглядеть таковой в глазах Доминика, который не без интереса наблюдал за ними из кресла у камина?
Впрочем… Не Морриган ее обвинять. Ей и самой ради достижения своих целей приходилось порой притворяться тем, кем она не являлась. Что же насчет материнства… Глупо рассчитывать на то, что легендарная черная ведьма, ставящая главной целью в жизни собственное могущество, будет хорошей матерью, которая возится с детьми, читает им сказки, а ночью, укладывая спать, целует их нежно в щечку.
Возможно, где-то и существовали такие матери, но не в их клане точно. Белые, природные, лесные ведьмы, те же друиды или целительницы – возможно. Но у черных ведьм, к которым принадлежали зеркалицы, веретницы и кладбищенские ведьмы, был только один закон: «выживет сильнейший». Едва повзрослев, дети черных ведьм тут же вступали на тропу войны с недружелюбным миром. Кому повезло больше, те боролись за жизнь, имя и силу под строгим надзором матери: она могла наставлять, но не вмешивалась, если юная ведьма или юный колдун совершали ошибку. Потому что последствия за каждую ошибку дитя ведьмы должен был прочувствовать на себе. Ну а кто-то – как Рианнон и Морриган, и вовсе оказывались предоставлены самим себе.
И вроде бы все привычно и верно, и все же иногда в «Снежной королеве», как называл ее Ник, просыпалась маленькая капризная девочка, которой казалось, что никто и никогда ее не любил.
Морриган ненавидела себя за эти минуты слабости.
Превратившись в чернокрылую птицу, Бадб исчезла. Доминик тоже покинул особняк – отправился в один из районов Пропасти на встречу с одним из своих осведомителей, который мог предоставить ему информацию о произошедшем в Тольдебраль – замке семьи Фитцджеральд. Пропасть наверняка гудела как разбуженный улей, ведь смерть действующей королевы города означала одно: трон был свободен. И вопрос времени, когда за него разразится война.
Морриган вздохнула – как все не вовремя! И она, и Рианнон окажутся в самой гуще битвы, к которой они не имеют никакого отношения. Если, конечно, она до того времени не найдет убийцу, не очистит свое имя перед Департаментом и Трибуналом, и не заберет Риан наверх.
Чтобы скоротать минуты напряженного ожидания, Морриган отправилась изучать особняк О`Флаэрти. Была одна мысль, которая не давала ей покоя, и сейчас, когда Доминик покинул дом, было самое лучшее время, чтобы удовлетворить терзающее ее любопытство.
Титул главы Дома зачастую получали по праву наследования, а значит, все, что для этого было нужно – дождаться гибели действующего главы. Но вот для того, чтобы удержать титул, защитив свой Дом в непрекращающейся борьбе с другими Домами, нужно было обладать не только влиянием, хитростью, дипломатией и прочими необходимыми для достойной конкуренции качествами, но и… той или иной магической силой. Морриган не могла понять, какую из магических практик использует Доминик, а сам он на эту тему не распространялся.
Морриган надеялась, что что-нибудь в доме даст хоть какие-то намеки, но после получаса поисков стало ясно: ее надежды не оправдались. Морриган наткнулась на две комнаты, запертые на усиленную магическую печать. Осторожно «просмотрела» ее отражение на Изнанке: взамен разбитого духом пришлось купить новое зеркало и потратить значительную часть силы на обряд «привязки». Простое зеркало, лишенное частицы души зеркалицы, совершенно для нее бесполезно.
Печать была хитрая, с «ловушкой» – стоит допустить хотя бы малейшую ошибку в комбинации, и печать навсегда изменится, сигнализируя хозяину дома о том, что кто-то пытался взломать магический замок.
Из расположения комнат в доме Морриган сделала вывод, что одна из этих комнат – спальня эмэра О`Флаэрти, а вторая – нечто вроде его кабинета. Или своеобразного храма, где он проводил свои обряды. Раздосадованная, Морриган спустилась в гостиную… и тут же изумленно застыла.
Посреди зала стоял Дэмьен – по всей видимости, только что вернувшийся из путешествия. Рядом, довольно улыбаясь, стояла Рианнон. Морриган впервые за время, прошедшее после воскрешения, видела сестру улыбающейся так искренне, так радостно, так тепло… А на руках у Риан уютно расположилась белая кошка с золотыми глазами.
Вот только глаза младшей сестры по-прежнему были закрыты белой лентой. А это означало, что лесные ведьмы не смогли ей помочь.
Едкое разочарование кислотой затопило сердце. Даже рассудком понимая, что затея Дэмьена обречена на провал, что лесные ведьмы не сумеют помочь в том, в чем белые, целительницы и мамбо потерпели поражение, Морриган все же надеялась до последнего… Надежда – живучая, зараза, вот только сбывается не всегда.
