Морриган. Отраженье кривых зеркал (СИ) - Герцен Кармаль (читать книги без сокращений .TXT) 📗
– Значит, у Детрана есть связи не только в префектуре, но и в Пропасти, – задумчиво сказал Ник.
– И немалые связи. В общем, так я попала в «Дурман». Когда у меня наконец появились деньги, их кто-то украл. Теперь я в вечной долговой яме. – Она взглянула в глаза Нику, сказала твердо и резко: – Я не вернусь туда. Я просто понимаю, что из этого капкана мне не выбраться. Я хорошая вейла и хорошая танцовщица, но у меня, как бы смешно это ни звучало, есть свои принципы. И эти принципы не позволяют мне в полную силу пользоваться своим даром, чтобы… чтобы давать постояльцам пользоваться своим телом. Как делают это другие. А одними танцами я буду отрабатывать долг до скончания веков. И какова вероятность, что, даже заработав нужную сумму, я буду свободна? Нет, Детран так просто меня не отпустит – вейл найти не так-то просто, а пока в «Дурмане» есть вейлы, деньги к нему в карман текут рекой.
Ник резко встал, прошелся по комнате, размышляя над словами Илэйн. Он чувствовал в них и искренность, и горечь, и обреченность.
И понимал, что свою часть сделки с Детраном выполнить не сможет.
– У тебя есть родные в другом городе?
– Родителей нет, есть только тетя. В том самом Галайте, откуда я так стремительно сбегала и по которому так скучаю сейчас. Верно говорят – нет места лучше дома. Но я не могу туда перенестись. Кто-то – точнее, мы оба прекрасно знаем, кто именно – наложил какие-то чары на все портал-зеркала в городе. Мало того, что они никуда меня не пропускают, так еще и подают Детрану какой-то сигнал. В последний раз, когда я пробовала ими воспользоваться, мне пришлось сбегать от его охранников и прятаться в переулках.
На мгновение Ник потерял дар речи.
– Но как Детран смог это сделать?
– Префект, – хмуро бросила Илэйн. – С такими друзьями практически нет границ невозможного.
Ее слова снова заставили Ника задуматься: так может, именно в этом была причина того, что проверки Трибунала раз за разом заканчивались ничем? Если префект взял над Детраном шефство, он вполне мог каждый раз посылать в его клуб «нужных» людей.
Он вздохнул.
– Подожди меня здесь, ладно?
Ничего не понимая, вейла, тем не менее, настороженно кивнула.
На то, чтобы, воспользовавшись жетоном инспектора, стереть спектрографию и данные Илэйн Уайтхед из базы данных портал-зеркал, понадобилось несколько минут.
Прежде, чем исчезнуть в искрящемся вихре активированного портала с пунктом назначения «Галлайт», вейла крепко его обняла.
– Спасибо. Я никогда этого не забуду.
Ник понимал, что, возвращая Илэйн домой вместо «Дурмана», он лишается возможно последнего шанса на снятие чар – ведь узнать о том, кто их приобрел или самому купить противоядие, можно только в «Дурмане». И, вполне вероятно, он только что нажил себе серьезного врага – такие люди, как Хариед Детран, не успокоятся, пока не докопаются до истины.
Но улыбка на лице Илэйн и невыразимое облегчение в ее взгляде того стоило. Когда портал-зеркало ее поглотил, Ник еще долго стоял, засунув руки в карманы пальто и глядя в стремительно чернеющее небо.
За последние несколько дней он нарушил столько правил, сколько не нарушал за всю свою жизнь.
Глава двадцать вторая
Прошел лишь час с того момента, как Дэмьен и Рианнон скрытыми путями покинули Пропасть, а Морриган уже сходила с ума от беспокойства. Чтобы хоть немного отвлечься, она донимала Ника расспросами о новой ниточке в деле духа зеркала – теле Гектора Шилдса, последней жертвы зеркальника.
Увы, но ничего нового Ник ей сказать не мог – снова никаких следов, кроме рассеянного облака тэны, сформировать След из которой было невозможно. Посмотреть на тело своими глазами Морриган не могла, поэтому все, что ей оставалось – это попытаться понять, с кем или с чем она имеет дело. Понять, кто и зачем убил ее сестру, и были ли все эти жертвы случайны, или же в действиях духа зеркала был какой-то умысел и смысл.
Неудивительно, что в Пропасти оказалась своя собственная обширная библиотека. Шкафы величиной с три человеческих роста, плотно заставленные как современными, так и старыми книгами в кожаных переплетах. Летающие лестницы, подчиняясь призыву посетителя библиотеки, «подносили» его к нужному стеллажу. Уставший маг неподалеку от Морриган «чинил» чары взбесившейся лестницы, которая никак не могла перестать биться о потолок зала.
Она пересмотрела с десяток книг о самых разнообразных магических школах – от веретничества до магии вуду, но так и не смогла понять, к какой из них мог относиться дух зеркала. Картинка никак не желала сходиться, продолжая рассыпаться на десятки разрозненных паззлов. Единственное, что сумела выяснить Морриган – не существовало такой школы магии, которая позволяла бы запирать души в шкатулках из зеркал.
Единственной подходящей, разумеется, была магия зеркальников и зеркалиц, к которым принадлежала она сама. Вот только… Зеркалицы могли узнавать истину, с помощью собственной магии и несложного обряда заглядывая на Изнанку, куда далеко не каждому позволено было заглянуть, – но умением заманивать в зеркала человеческие души не обладали. Даже она – потомственная черная ведьма, которой досталась частица некогда великой силы Бадб Блэр – была на такое не способна. Что уж говорить про остальных. Морриган могла путешествовать по миру теней и духов, но только лишь на первом его, самом близком к миру живых, «уровню», который и назывался Изнанкой. Духов там не было, как не было и возможности удержать их внутри. А значит, магия зеркальника была гораздо сильнее ее собственной, позволяя ему проникать на более глубокий «уровень» мира теней и духов.
Это означало только одно – в зеркало его привели чары. Вполне вероятно, что туда его заточило некое проклятие. Потерявший тело, которое без души существовать не могло, он каким-то образом овладел способностью забирать себе чужие тела – вытягивая из них души и заключая их в зеркала. Сложная магия, магия черная, даже в некотором роде уникальная.
Морриган возвращалась в особняк с острым чувством недовольства собой – надо признать, несмотря на уйму потраченного времени, ни на шаг к разгадке таинственной личины духа зеркала она не приблизилась. Все было нормально ровно до тех пор, пока в ее голову не вонзились огненные иглы, отчего мозг взорвался кипящей болью. Пока не показалось, будто из нее тянут жилы, а душа рвется из тела прочь.
Дух зеркала? Здесь? Как? Почему?
Забвение.
…Лежать щекой на подвесном мосту было неуютно и холодно. Морриган резко поднялась и сердце тут же ухнуло в пятки – она чуть было не улетела между перил, вниз, в бездонную черную пропасть. Одной рукой держась за голову, второй – за перила, Морриган выпрямилась. Воспоминание об очередном вторжении духа зеркала в ее тело нахлынули и отозвались в душе смутной тревогой.
И когда взгляд упал на выпавшие из сумки ведьминские атрибуты, все окончательно встало на свои места. Ее зеркальце – давний и верный союзник любой зеркалицы, украсила тонкая сеть трещин. Казалось бы – просто разбилось, когда она теряла сознания и падала вниз, но нет – ткань кожаной сумки смягчила бы удар, не позволила бы зеркалу расколоться.
К тому же… Если даже Бадб не смогла в свое время проникнуть в Пропасть, пока связанная с ней крепкими магическими узами Морриган не оказалась здесь, то и у убийцы Рианнон – кем бы он ни был – был лишь один способ сюда проникнуть. Через зеркальце, которое она постоянно носила с собой.
Морриган застонала от отчаяния. Она собственноручно впустила духа зеркала сюда, в Пропасть. Вот ведь гад! Все это время с момента смерти Гектора Шилдса он прятался в ее сумке!
Она заскрипела зубами от злости. Дэмьен будет в ярости, когда узнает, что его опасения насчет нее подтвердились – ведь она привела в Пропасть убийцу. Хотя… последнее, что Морриган сейчас волновало – гнев Дэмьена Чейза. Понять бы, что делать с зеркальником и как его поймать…
Неудивительно, что в особняк О`Флаэрти она возвращалась в не самом лучшем расположении духа. Настроение не улучшилось, когда она увидела стоящих на балконе и воркующих Бадб и Доминика. Бадб поигрывала бокалом с вином, сквозь призму того, что в Пропасти именовалось солнцем, наблюдая за игрой света. Замерший в двух шагах от нее Доминик не сводил взгляда с ее, лишь для приличия прикрытой черным платьем, фигуры. А сколько восхищения было в его глазах!
