Безликий (СИ) - Соболева Ульяна (читать книги без регистрации .txt) 📗
Меня трясло мелкой дрожью, пока я смотрела ей в глаза, на ее дрожащую руку у горла, на полыхающие карие глаза. А потом холодно сказала.
— Давай! Убей себя! Докажи, что не лжешь, если любишь меня.
Её глаза расширились…по смуглым щекам потекли слёзы, боль на дне зрачков сконцентрировалась и теперь выплёскивалась в воздух, обжигая мне нервы упреком и отчаянием. А я, тяжело дыша, ждала, какое решение она примет. Когда вокруг одно предательство, ожесточаешься, превращаешься в циничную тварь, готовую убить каждого, кто вызывает недоверие. Лучше оплакивать воспоминания о преданности, чем рыдать после того, как тебе вонзили нож в спину. Если бы она сейчас отказалась, я бы свернула ей шею лично.
Но когда Моран взмахнула рукой, я выбила у нее гребень и сильно прижала её к себе. Рыдающую, всхлипывающую и дрожащую. Она плакала, а я гладила ее по темным волосам и смотрела на гребень, валяющийся на полу и сверкающий драгоценными камнями такими же красными, как и на моем платье.
— Закончи мой туалет, Моран.
Она быстро кивала головой, а я приподняла её лицо за подбородок, касаясь ажурными перчатками.
— Что бы ни произошло на венчании, обещай мне, что позаботишься о себе.
Она все еще дрожала, глядя мне в глаза, а я смотрела на нее, и сердце сжималось от понимания, что здесь в этом проклятом месте у меня больше никого нет. Никого, кто вот так был бы готов умереть за меня.
— Вы позаботитесь обо мне, — тихо сказала она.
— Нет…возможно, тебе придется сделать это самой.
Огромная зала Адвера была наполнена людьми, под окнами собралась толпа. Та самая, которая требовала меня сжечь, теперь они швыряли в воздух красные ленты и подбирали золотые монеты, которые им бросали из окон замка. Как говорит мой отец, толпу всегда можно купить. Не важно, что они думают, с какими принципами выросли и во что верят. Достаточно бросить стае одичавших псов куски мяса, пусть и гнилого, и они будут всегда встречать тебя, виляя хвостами в ожидании новой подачки, с учетом, что их не кормит кто-то другой.
Меня провели по атласной дорожке, расстеленной до самого алтаря, где Астрель должен был срезать с меня метку после церемонии венчания. Мой прозрачный шлейф несли следом за мной несколько служанок, а я смотрела на всех через кружево красной вуали…ступая по дорожке и глядя только на астреля, который стоял ко всем спиной и тихо молился, глядя в окно на пятую звезду. Проклятый предатель. Сукин сын, продавшийся валласару и продавший меня и веру. Краем глаза заметила Рейна и стиснула челюсти. Он не изменил себе — как всегда, во всем черном. Похож на коршуна, на вестника смерти. Разодет в замшу и атлас, длинные волосы вьются по широким плечам все такими же косичками и варварскими жгутами. Животное. Вот кого он мне напоминал. Подлое и коварное, опасное животное, живущее не по людским законам. Взгляд под маской стал острее, вспыхнул и заскользил по моему лицу, волосам, телу. Доволен собой и своим выбором. Пошлый взгляд, сдирающий с меня одежду и касающийся холодной кожи грязными мыслями и фантазиями. Я даже не сомневалась, что платье он выбирал сам.
Даал приблизился и встал рядом. От него всегда исходил странный запах…именно ЕГО запах, и он всегда мне что-то напоминал, словно я чувствовала его когда-то раньше. Дас Даал был мне ненавистен… а вот его запах мне нравился. Запах свежего леса, морозного воздуха и табака вперемешку с каким-то очень тонким ароматом. Едва уловимым.
Стальные зубцы гребня укололи мне ладонь, и я сжала их сильнее, стараясь унять дрожь.
— Вам говорили, что вы красивы, ниада? Говорили, что при взгляде на вас режет глаза?
— Что толку от слов? Если бы вы ослепли, я бы поверила.
Засмеялся так тихо, что услышать могла только я, а меня снова передернуло от его смеха. Как же жутко он смеется, и в то же время завораживающе. Потому что у него очень красивый голос.
— Считайте, что я слепну, но зрение возвращается ко мне, когда глаза привыкают к вашей красоте.
— А жаль.
— Когда-нибудь я отрежу вам язык. Немая жена — это, пожалуй, прекрасней, чем красивая жена. А красивая и немая — это предел мечтаний.
— Так что вас останавливает? Не думаю, что вы привыкли себе в чем-то отказывать.
Слегка склонился вперед к моему уху под тонкой вуалью, касаясь губами через материю:
— Меня останавливают другие мечты…о том, что вы еще сможете делать вашим языком, Одейя. Если бы не они, я бы отрезал его при первой нашей встрече.
Грязная мерзость. Он отвратителен…Но вкрадчивая хрипотца все же отдалась мурашками по коже, а перед глазами непрошено возникло лезвие ножа, скользящее по моему напряженному соску. Вместо отвращения внизу живота стало невыносимо горячо. За это я ненавидела его еще сильнее, чем это возможно вообще.
— Ваши щеки вспыхнули… Что могла представить девственница-ниада…вы расскажете мне об этом?
Не ответила, только почувствовала, как зубец гребня порвал перчатку. Астрель наконец обернулся к нам.
— Мне нужно прочесть молитву отречения ниаде, а она должна поставить свою подпись под ним. Нам нужно остаться у алтаря одним.
Теперь уже усмехнулась я, зная о ритуале и ожидая именно этого. Когда все отступили назад, и мы остались с астрелем одни в центре пятиконечной звезды, он подошел ко мне и откинул вуаль с моего лица.
— Предатель, — прошипела я, едва слышно.
— Всего лишь хочу выжить и вам советую того же.
Он пафосно поднял глаза к потолку и, сложив руки на груди, начал говорить свою речь об отречении, оставляя паузы для моих «да». Орошал меня водой, окуная пальцы в золотой чан и ступая по каждому лучу звезды.
А я лишь ждала, когда он подойдет ко мне слишком близко, чтобы оросить мое лицо и провести по нему пальцами. Наконец-то он встал напротив меня, удерживая в одной руке чашу с голубой водой.
— Ты отказываешься от благ небесных, от своего призвания, чтобы вручить себя смертному мужчине. Такова твоя добрая воля и выбор, и Иллин наш Великий примет твое решение, так как великодушие и доброта его бесконечны. Согласна ли ты, Одейя дес Вийяр стать частью дома Даалов, стать частью от крови его и плоти, отрекаясь от Рая ради сотворения новых жизней и во имя Иллина? Клянешься ли в вечной верности и любви Рейну дас Даалу?
Я смотрела в маленькие глазки астреля, потом опустила взгляд к его толстой шее, прикрытой воротником расшитой сутаны, под подбородком, ближе к уху пульсировала вена. Он нервничал, а я сильнее сжала гребень. Так сильно, что он уже оцарапал кожу.
По зале прошел легкий ропот от того, что невеста тянула с ответом. Подняв глаза, я посмотрела астрелю в лицо.
— Конечно, ваше Преосвященство….
Глазки астреля блеснули триумфом, и он удовлетворенно кивнул мне, а я в этот момент прокричала:
— Конечно же, нет! Будь ты проклят!
И вонзила гребень в его дряблое горло с такой силой, что почувствовала, как зубья вошли в плоть, словно в масло, с характерным треском разрывая кожу.
Тишина воцарилась на секунду… а мне казалось, она растянулась на вечность, пока он оседал к моим ногам, открывая рот, как рыба, выброшенная на берег, харкая кровью и хватаясь за мое платье окровавленными пальцами.
Вокруг раздались вопли и крики…но я их почти не слышала, я с безумным триумфом смотрела на подыхающего у моих ног астреля. Вот так, падаль! Вот она твоя участь! Вот чего ты заслужил, жирная свинья, и когда-нибудь Данат отправится следом за тобой!
Когда на моем запястье сомкнулась чья-то рука, сжимая до хруста, я медленно повернула голову и встретилась с бешеным диким взглядом под кожаной маской, продолжая улыбаться и тяжело дышать, чувствуя, как адреналин воет внутри, словно снежная стихия за окнами Адвера.
— Вот тебе мой ответ, Даал — НИКОГДА!
А потом его губы растянула усмешка, похожая на оскал… Я бы могла поклясться, что вижу клыки, если бы не понимала, что опьянела от того, что сотворила, и теперь меня шатает, а перед глазами плывут разноцветные круги. Почему он не вынет меч из ножен и не отрубит мне голову? Здесь, в угоду своему народу? Чего он медлит?
