Дочка папы Карло (СИ) - Страйк Кира (читать хорошую книгу полностью txt, fb2) 📗
Опять же сами крючки тоже нужно было заказать заранее. Хорошо ещё под боком был Афанасий, который, уже практически ничему не удивляясь (ну развлекается барышня не очень традиционно — да и бог с ней), подсказал, к какому мастеру обратиться.
В общем, разозлившись на себя, отложила в сторону инструмент и засела заново рисовать, чертить и продумывать логическую цепочку действий. Божечки, так просто казалось собрать тогда готовые детали в бабы Нюрин механизм. А поди ж ка — изготовь те запчасти сама.
В общем, временами моя собственная затея доводила меня до бессильного исступления. Хотелось забросить всё в самый дальний угол и забыть. Тем не менее, из чистой вредности я раз за разом возвращалась к работе. Помните же, отступать нас не научили.
— Што, нейдёт работа? — сочувственно вопрошал Афанасий, наблюдая за моими творческими муками, а потом, видя мою упёртость, протяжно усмехался, — От хара-а-хтер!
В итоге, а по другому и быть не могло, сбилась со счёту, с какой попытки, я получила вроде как рабочий вариант мельницы для вязания шнуров. Выпрошенные у Серафимы нитки давно лежали, ожидая своего часа.
Затаив дыхание, я продела нить, как соседка меня тогда учила, и осторожно прокрутила ручку, подцепляя её крючком. Вроде получилось. Пропустила второй крючок, а на третьем чудо-машинку заклинило. Пришлось разбирать конструкцию и соображать, в чём причина. Впрочем, неполадка оказалась плёвая, а собрать-разобрать собственное изобретение я уже могла с завязанными глазами, пока, как говорится, “горит спичка” — как матёрый армейский ветеран свой любимый автомат.
Не передать словами мой вздох облегчения и ликования, когда вниз, под весом грузика, потянулся первый тоненький шнурочек.
Понятное дело, что для плетения ковра такой тощий шнур не подойдёт никаким образом. Но самое сложное было сделано — сам механизм работал. Теперь предстояло вычислить, какой толщины его потребуется плести, а отсюда уже будем определяться с габаритами мельницы.
В общем, нравится мне или нет — придётся осваивать азы вязания кружева. Я уже слишком далеко зашла, чтобы отступать перед такой “мелочью”.
Тяжко вздохнув, пошла сдаваться на милость Серафимы.
*Информация об указанной машинке и конечных изделий, к которым мы будем стремиться — в приложении.
34
За всеми этими заботами прошла и осень, и зима, и даже уже половина весны.
Опытным путём удалось рассчитать, что мельница моя должна быть больше раза, примерно, в два. Сперва думала, что придётся делать её ещё габаритнее. Однако, освоенные мною два простейших элемента из науки вязания салфеток (я про столбик с накидом и столбик без накида) и первый опыт плетения пары кругов, натолкнули меня на мысль о том, что для моей цели шнурок просто надо плести не из четырёх, а, допустим, из восьми петель. В общем, мельницу опять нужно было дорабатывать, добавляя в механизм крючков.
Наступала весна. Пора было уже на что-то решаться. И, как обычно, сделать решительный шаг мне помог случай. Даже не знаю, как и рассказывать.
В общем, ясным весенним днём я снова выпросилась с Афанасием в город. В принципе, расходный материал по моей просьбе кучер обычно покупал уже и привозил без моего непосредственного участия. Но тут был особый случай — требовалось у знакомого мастера заказать изготовление вязальных крючков нужной толщины. Поэтому, я решила ехать сама.
Как вы понимаете, гонять карету ради одной меня — никто не будет, поэтому, мои вылазки совершались по мере необходимости что-либо отвезти в Тулу, либо наоборот — приобрести для дома. В этот раз ехали передать какие-то бумаги поверенному Щербаковых, на ярмарку — что-то там требовалось Афанасию присмотреть для конюшни, ну и я в довесок.
Ходить с кучером по хозяйственным делам мне было так же “интересно”, как и ему по моим тряпочным вопросам. Поэтому, по приезде на ярмарку, я осталась дожидаться его вкарете. Приготовившись скучно ждать час — не меньше — наверняка зависнет в рядах со всякими бубенчиками-колокольчиками, устроилась у окошка.
Имея отменный от природы музыкальный слух, Афанасий мог долго ковыряться в лошадиных побрякушках, выбирая наиболее интересное созвучие. (В вопросе охорашивания своих любимых лошадок здоровенный мужик был так же неудержим, как красотка в лавке со шпильками, ленточками и косметикой.) Хозяин тоже любил отличаться от других в этом затейливом средстве оповещения о своём приезде, поэтому, зная хороший вкус нашего народного певца, доверял выбор в этом деле ему.
Использовать колокольчики, кстати, к тому моменту уже запретили — чтобы обычных граждан не путать с почтовой службой — ну вот особо увлечённые любители и отрывались на бубенцах, из которых составляли целые ожерелья для лошадок, тщательно подбирая созвучие. Так, чтобы люди издалека заслышав приметный звон, говорили, например: “Ну это не иначе Щербако-овы едут”.
Разглядывая проходящий мимо нарядно разодетый народ, пробегающих горластых мальчишек-посыльных и завсегдатаев кабачка, у которого мы “припарковались”, я уже почти успела пожалеть о том, что не пошла вместе с нашим “музыкальным” дядькой — всё какое-никакое развлечение было бы — как совсем рядом с улицы донёсся женский плач. Датакой горький и обречённый, что я сама не заметила, как оказалась на мостовой, с колотящимся сердцем выглядывая источник этого неприкрытого горя.
Плакали в голос две женщины у того самого кабачка. Точнее совсем молодая девушка и более взрослая тётка, точно раза в два старше первой. Как потом оказалось, это были мать и дочь. Упав на колени они, глотая слёзы, умоляли не разлучать их двух каких-то важных мужиков.
Я напряжённо вслушивалась в доносившийся разговор, точнее даже, возбуждённый спор мужчин и не верила собственным ушам. У меня просто не получалось верить. Дело в том, что я никогда в жизни не видела, как….. продают людей?!
В голове зазвенело от этой мысли. Руки, ноги, лицо похолодели и пошли колкими иголками.
Да, я отдавала себе отчёт, в какую эпоху попала. И помнила из курса истории, что крепостное право пока всё ещё существует. И уже почти год жила бок о бок с этими самыми крепостными. И совершенно логично было бы понимать, что раз эти люди — собственность (Страшно звучит. Правда?), то их могут покупать и продавать. Но увидеть этот отвратительный процесс собственными глазами?!
Я, погрузившись в свои заботы, просто не думала до сих пор об этом. А теперь с размаху ткнулась лицом прямо во всю неприглядную реальность местной бытности. Бытности! Понимаете? Никто ведь, кроме меня даже ухом не повёл. Все вокруг считали это нормальным! Я абсолютно оказалась к этому не готова.
А тем временем толстый бородатый помещик, судя по не слишком дорогой одежде — средней руки, возмущённо отбрыкивался от приобретения одной из женщин. Кажется, младшей.
— Да не нужна мне девка, любезный! Зачем вы только её сюда притащили?! Мы с вами так не договаривались! — надувшись от негодования громко выговаривал он, — Сказано было — кухарка, да по дому прислуга — вот старшая и сойдёт. А девку-то кормить-поить надо! Да и замуж выдавать! Да и делать, поди, ничего не умеет — вон только слёзы лить!
— Что вы, уважаемый! Девка-то какая складная! Да и рукодельная не по годам! — по тем же самым, видимо, причинам, что первый не хотел брать нежданный “довесок” — второй— такой же толстый и бородатый — отчаянно пытался сплавить молодую крестьянку, изо всех сил нахваливая “товар”.
— А я вам отвечаю, что нет, милейший! Уговор был на одну!
— Да всего же пять рублей прошу!
— И даром я себе это ярмо на шею не повешу!
А мать и дочь уже просто скулили, понимая всю беспросветность своего положения, крепко обнявшись в сторонке. Я только переводила полные ужаса глаза с них на мужиков.
— Ладно! Ваша взяла. — недовольно насупившись согласился второй.
Женщины с новой силой разразились воплями отчаяния и потоком слёз.
На деревянных ногах, абсолютно не осознавая, что сейчас делаю, я направилась к “продавцу”.
