Харли Мерлин и Тайный Ковен (ЛП) - Форрест Белла (книга жизни txt) 📗

Я была уже измучена, и, зная, что чем больше они пытались спрятаться от меня, тем громче их эмоции пронзали меня, я тяжело вздохнула и решила разобраться с этой проблемой.

— Слушайте, да, я эмпат. Я чувствую вас всех, и чем больше вы пытаетесь что-то скрыть от меня, тем тяжелее я это чувствую. Я настоятельно рекомендую вам просто расслабляться, когда я рядом. Я никому не скажу, что я испытываю, если меня не спросят, и только если это ради благого дела.

Мне это тоже не нравилось, и я все еще училась держать это под контролем, но сегодня был какой-то сумасшедший день, и мои кнопки управления все… глючили.

— Только не волнуйтесь, если я вас чувствую. Я могу. И это круто. Я не буду судить, обещаю. Скорее всего, я даже не буду обращать внимания, — сказала я на одном длинном вздохе, затем повернулась, чтобы посмотреть на Уэйда. — Что касается вас, мистер Великий и Могучий, мои сенсоры достаточно настроены после всех этих лет, так что да, я точно знаю, через что вы проходите, когда оказываетесь рядом со мной. Мы оба знаем, что я раздражаю тебя и заставляю чувствовать себя неловко. И это круто. Мне нравится доставлять тебе неудобства.

Я закончила свое заявление с усмешкой. Раффи подавил смешок и притворился, что пьет кофе из кружки, когда заметил, что мой взгляд переместился на него. Он был действительно странным существом, и мне было трудно понять, что именно в нем странно.

— Что с тобой? Что у тебя за история, — спросила я его.

Он моргнул, как будто был застигнут врасплох без шпаргалок с подходящими быстрыми ответами.

— Что… что ты имеешь в виду?

— Почему ты здесь? Я слышала, твой отец — большая шишка в Совете, а это ковен для Посредственностей и пресыщенных отверженных, — ответила я, бросив на Уэйда намеренный косой взгляд, мгновенно почувствовав, как его гнев закипает в моих венах. Мой внутренний дьявол хихикнул. — Итак, как ты здесь оказался?

Раффи немного волновался, тщательно подбирая слова. Тревога подкрадывалась, вместе с тем, как звучал маниакальный смех в моей голове. Это было очень странно, и я была очарована.

— Мы можем просто назвать это «разницей во мнениях», на тему того, почему меня сюда перевели? — ответил он с озорной улыбкой.

— Это ничего не прояснит, — сказала я.

— Что тебе нужно сделать, так это заполнить эту несчастную форму, чтобы я мог передать ее в отдел кадров к концу дня, — вставил Уэйд.

Я бросила на него хмурый взгляд, затем продолжила записывать в одно из окошек свой фальшивый день рождения, а затем свой текущий адрес и номер социального страхования.

— Мы с отцом не ладим, — признался Раффи. — Вообще. Он очень сильный маг, и все смотрят на него снизу вверх. Некоторые даже боятся его. Я очень отличаюсь от остальных членов моей семьи. Это почти вся суть. И все они традиционалисты, а я больше… либерал.

— Да, я понимаю, что это совсем не то, что хотели бы остальные члены семьи, — сказал Дилан. — Моя мама думала, что я собираюсь получить футбольную стипендию в Йеле. Вместо этого я здесь, и я записался в общественный колледж, чтобы оставаться рядом с ковеном.

— Почему ты не пошел в Йель? — ответила я. — Наверняка в Нью-Хейвене есть ковен.

— Я думал об этом. Дело в том, что мои магические способности во многом связаны с моим атлетизмом, — сказал Дилан, опустив плечи. — Я, что называется, Геркулес. И Ковен Нью-Хейвена в настоящее время находится под следствием. Последнее, в чем они нуждаются, так это в сыром, поздно расцветающем маге, который должен был выделиться в Йельской футбольной команде, и не в хорошем смысле.

— Бесконтрольная магия — это все равно, что выпустить на волю лесной пожар, — объяснила Татьяна. — Дилан нуждался в постоянном наблюдении в первый год как оказался в магическом ковене, главным образом потому, что он только что похвастался своим Эсприт и должен научиться им управлять. Сейчас он как ядерная боеголовка, без всяких мер безопасности. Один неверный толчок, и бум, весь Нью-Хейвен станет свидетелем чертовски адского… футбольного матча.

Я нахмурилась.

— Я думала, Эсприт предназначен для того, чтобы управлять силой, а не терять над ней контроль.

— Так и есть. Как только привыкнешь. А это требует времени и практики, — ответил Дилан. — Поверь мне, я знаю!

— Какой у тебя Эсприт? — спросила я.

Дилан показал мне свое кольцо, отлитое из серебра, с футбольным мячом, инкрустированным перламутром на фоне черной эмали, и улыбнулся. Я люблю футбол, и я получил это от своего тренера, когда закончил среднюю школу. Это значит для меня целый мир. Это напоминает мне о том, какой могла бы быть моя жизнь, родись я человеком.

— Похоже, что ты не слишком-то рад быть магом, — сказала я.

— Честно говоря, нет, — вздохнул он. — Но я начинаю этим проникаться. Наверное, у меня период адаптации. Они хотят, чтобы я проводил меньше времени со своими приятелями по колледжу, но этого не произойдет. Это мои друзья.

У меня было чувство, что он провел всю свою жизнь, отталкивая свои магические способности, борясь со своей природой всем, что у него было, пока однажды не произошел, как выразилась Татьяна, «бум», и он был обнаружен Ковеном Сан-Диего. Мое моджо приходило постепенно. У меня уже был период адаптации, и я никогда не отрицала свою истинную природу. Я не приняла ее, но научилась использовать все, что можно, для ориентирования в своем существовании в «нормальном мире».

— Ты уже нашла свой Эсприт? — спросила Сантана, явно чувствуя себя неловко из-за того, к чему вел разговор. Похоже, никому не нравилось слушать, как Дилан тоскует по своей человеческой жизни. Их магическое существование было поводом для гордости, и они любили его, в то время как Дилан все еще боролся со всей этой концепцией.

— Нет, — сказала я, качая головой.

— Не волнуйся, ты найдешь его, — ответила Сантана и показала мне свой. Это был брелок в форме гитары, с замысловатой и красочной детализацией, выгравированной вокруг сахарного черепа Мексиканца посередине. — Я нашла это в небольшом сувенирном магазине в Катемако, моем родном городе в Мексике, два года назад. Мы просто сошлись. Как только я прикоснулась к нему, я поняла.

Татьяна показала мне свой браслет из чистого серебра с единственным круглым сапфиром. Его кристально-голубой цвет почти гипнотизировал.

— Мама подарила мне его, когда мне исполнилось четырнадцать. Это одна из немногих хороших вещей, которые я получила от клана Василиса.

В ее голосе звучала печаль, нехарактерная для ее ледяного поведения, и я чувствовала ее глубоко в животе. Уэйд заметил выражение моего лица, но не стал заполнять пробелы, как раньше. Вместо этого он указал на бланк.

— Заканчивай с этим.

— Ненавижу тебя, — сухо ответила я.

— Я здесь не для того, чтобы меня любили.

— Тогда почему ты здесь? — возразила я.

— Он один из лучших магов в этом городе и, возможно, во всем штате Калифорния, — сказала Астрид, улыбаясь мне. — Он не самый приятный персонаж в этом ковене, но его сердце в правильном месте, и он не такой придурок, как, скажем, Гарретт и его злой приятель Финч.

Все рассмеялись, и даже Уэйд позволил себе полуулыбку в ответ на попытку Астрид сделать комплимент. Она мне нравилась. Она была милой, но тупой. Как молоток, присыпанный сахаром.

— Кстати, что случилось с Гарретом? Я не могу его прочесть. Так же, как не могу читать Финча. И еще нескольких человек в этом месте. Обычно я этого не понимаю, — сказала я и посмотрела на Уэйда.

У него не было ответа, как и у остальных. Все, что я получила в ответ, были медленно качающиеся головы и мягкие пожатия плечами. Хотя, Раффи, казалось, заинтересовался.

— Ты пробовала их чувствовать? Например, протянуть руку, вместо того, чтобы позволить своим эмоциям накрыть тебя.

— Эмпатия работает не так, — поджала я губы. Мне не нужно ничего пробовать. Я автоматически чувствую их. Единственное, над чем мне нужно работать, это блокировать определенные или все эмоции. Я как вышка сотового телефона. Какой бы сигнал ни исходил, я его улавливаю.