Найти единственную (СИ) - Светлая Лючия (читать книги полностью .txt) 📗
— Дамиан! Это шаманские руны! Их магию не смог бы ни засечь, ни предотвратить ни один маг. Так-то! Считайте, мой реджи, что девочка вам союзник.
Королева, как и принц, с сомнением переглянулись. Суземский выставил вперед ладони, защищаясь:
— Ладно, ладно. Не союзник. Но и не враг! И это нужно учесть и использовать. Если план олданезцев женить тебя, друг мой, на Тойво провален, то вопрос лишь в том, как скоро они начнут разыгрывать запасной вариант: уже сегодня или через несколько дней. И Дамиан… Попробуй вызвать её на откровенность, нам не помешает даже такая поддержка.
Приём выглядел довольно забавно. И Дамиан даже посмеялся бы, если бы это собрание не было в честь его гостьи, как объявила бенестарийская сторона, и невесты — по мнению олданезийской. Сама принцесса Тойво, названная при рождении Ило, на приёме всё также напоминала изваяние. Она сидела в предоставленном ей на королевском возвышении кресле с совершенно ровной спиной. Иногда делала легкий жест рукой или легкий наклон головой, если кто-то из окружавших её плотным кольцом посольских представителей к ней обращался. И Дамиану казалось, что она даже сморит в одном направлении — строго прямо перед собой, не проявляя обычной человеческой живости, простого любопытства, присущего людям столь юного возраста.
Подобные приёмы обычно имели целью представить иностранным гостям торговые, промышленные и магические элиты страны, познакомить с возможностями Бенестарии и создать возможность для завязывания торговых отношений. На этом приёме всё было по-другому. Конечно, дерзнуть не явиться в королевский дворец никто не решился, но представлялись олданезийскому посольству скупо и не радостно.
Удивляться, пожалуй, было нечему. Хоть история с вырезанными в прямом смысле слова гражданами Бенестрарии, пусть и агентами разведки, не стала достоянием общественности, однако политика закрытости Оландезии, ограниченный поток товаров, разрешенный к ввозу, и трудности путешествия через Лиикенрукка отталкивали потенциальных партнёров. К тому же холодное и даже отсутствующее выражение лица принцессы, которая якобы возглавляла посольство, молчаливые послы, которые говорили больше между собой, чем с представляемыми им уважаемыми господами бенестарийцами, тоже не располагали к общению.
Дамиан посматривал на олданезийскую принцессу и в душе восхищался. Ему всегда казалось, что маска спокойствия, достоинства и холодной вежливости, хоть и жавшая ему, довольно крепка и надёжна, и способна выдержать многое. Почти всё. Но вот эта ледяная статуя, названная при рождении Ило, удивляла своей абсолютной, какойто нечеловеческой устойчивостью, каменной непоколебимостью, которая ему и за долгие годы не натренировать. Интересно было рассуждать какова же она на самом дела, эта Иле. Ему перевели, что «иле» с олданезского означает радость, но вот почему мать при рождении назвала девочку так, было не понятно. Сейчас, принц был согласен с толмачём, ей бы больше подошло имя Клиппа. Утёс.
И почему теперь её зовут Тойво — надежда? Как у них вообще даются эти вторые имена, стоящие прежде тех, что даны при рождении? Надо будет Суземского спросить…
Посольство, сбившееся плотной группой вокруг кресла принцессы, сломало всю процедуру приёма. Бенестарийцы расходились после представления гостям и общались только между собой, некоторые удалился в ближайшую гостиную, где стояли столики для игр. Атмосфера была грустная и тягостная. Но принцессу можно было считать личной гостьей принца, и когда все приглашенные были представлены посольству, Дамиан подошел, чтобы пауза не затягивалась до неприличия. Спросил, вежливо обращаясь к принцессе:
— Выше высочие, вы бы хотели посмотреть нашу столицу?
Один из послов, тот, который был то ли троюродным братом, то ли двоюродным дядей короля Юзеппи, выпятив грудь важно ответил:
— Принцесса изволит осмотреть столицу.
Сама принцесса даже не шелохнулась.
— И что бы ваше высочие хотели посмотреть?
Дамиан делал вид, что подобный способ общения, нормальное явление. Да что там, всегда так и общаемся, да, через толмача, даже если говорим на одном языке. Посол заговорил. Вальяжно, степенно, так, чтобы все ощущали, чей он близкий родственник и какой властью и влиянием обладает.
— Только нам нужна будет отдельная карета.
— Да, безусловно. Так что же изволите посмотреть? — Дамиан поклонился, соглашаясь. И как показывать принцессе, едущей в другой карете, достопримечательности столицы?
— Ну тогда принцесса изволит смотреть какие есть дворцы, парки в столице. Фонтаны, говорят, у вас интересные.
— Хочу увидеть, где лечат больных, — ровным голосом, таким же холодным, как выражение лица, проговорила принцесса.
Посол оглянулся в некотором удивлении на Тойво, всё также неподвижно сидевшую в своём кресле с идеально прямой спиной и взглядом, устремлённым строго вперёд. Кривовато улыбнулся и кивнул.
— Наша принцесса очень милосердна, да. Она всегда смотрит на больных.
Дамиану хотелось ухмыльнуться. «Всегда смотрит на больных» — это весьма мощное проявление милосердия. Прямо таки королевское. Хотя что ждать от страны, где, по слухам, людей лечат шаманы? Ни одного толкового целителя у них, по обрывкам информации, не осталось. Хорошо, если повезёт, и попадёшь к действительно умелому и знающему шаману, а если нет?
— Не хотите ли, ваше высочие, посетить театр? — спросил Дамиан с поклоном, снова обращаясь к Тойво. Она лишь прикрыла глаза на мгновенье, но головы так и не повернула.
— Нет! — возмущенный посол даже покраснел от волнения. — Не дело королевской дочери посещать такие места!
— А интересно ли вам, ваше высочие, будет посетить Королевскую библиотеку?
Принцесса вновь прикрыла на мгновенье глаза, а толстый и важный посол рассвирепел:
— Покатается в карете и хватит!
Вид у него был такой, что, казалось, пора вызывать шаманов для спасения бедняги от грудной жабы.
— В таком случае, могу ли я надеяться увидеть вас, ваше высочие, на балу в вашу честь, что состоится в ближайшие дни?
И пока разъярённый посол хватал ртом воздух, чтобы ответить со всей силой своего возмущения, холодный девичий голос произнёс:
— Не могу отказаться от столь лестного для нашей страны предложения. Почту за честь. Благодарю вас.
И даже глаз не скосила в его сторону. Принц откланялся, поскольку посчитал свою миссию выполненной. Посол наклонился к девушке и что-то зашипел ей почти в самое ухо. Она всё также прямо сидела в кресле, ни единый мускул лица даже не дернулся, пока выслушивала видимо не самые лестные слова в свой адрес. А когда краснолицый родич короля Оландезии перевел дыхание, принцесса что-то ему сказала тем же холодным, только тихим голосом. Посол выпрямился и гордо задрал подбородок. И больше говорить ничего не стал.
Перла ушла в ближайшую гостиную, как только увидела, как Дамиан наклоняясь обращается к принцессе Тойво. Она не могла на это смотреть. Первое — он не должен так кланяться перед этой куклой, ведь он принц! Второе — она слишком красива. Она, Тойво, а не Перла. Слишком хорошо она изучила отражение в зеркале, слишком часто ей говорили, что она не красавица. И хоть цветом волос они и могли бы сравниться, но всем остальным… И Перла тяжко вздохнула, закусив губу.
— Перла, вам не следует кусать губы, — величественно произнесла маркиза Инвиато.
Девушка оставила губы в покое, но руки тут же стали резко мять и дергать кружевной платок, а зубы заскрежетали.
Она так ждала этого приёма! Так стремилась на него попасть! Долго уговаривала мать, но та всё не соглашалась. Тогда она обратилась к отцу, улучив минутку, когда рядом никого не было.
Маркиз Инвиато, недавно прибывший из дипломатической поездки на восток, радовался, видя жену и дочь ежедневно. Если бы мог, то и вовсе не отпускал обеих от себя — он очень соскучился за всем привычным — за своей странной, за дворцом и, главное, за ними, за своими девочками, за семьёй. Особенно за дочерью, которая хоть и была по мнению отца, ещё малышкой, но удивительно быстро росла, и вот-вот грозила стать девицей на выданье.
