Тот, кого выбрал Туман (СИ) - Вонсович Надежда (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
К обеду маетно стало Макару. Точно рыба на крючке, тянет его что-то. А к вечеру вообще невмоготу стало. Казалась, что уже и по имения его кличут, зовут.
— Вещи собери. Завтра рано разбужу. В деревню пойдём, — сказал Макар, Беловуку.
Легли рано. Макар почти и не спал ночь, всё думал, кто ж так видеть его хочет и главное, зачем. Самое страшное надумал, потом уже и сон пришёл, а Макар его гнал, боялся проспать.
Едва рассвело, вышли.
Макар не мог идти быстро, мальчишку жалел. Не бежать же ему за ним всю дорогу.
Вспомнил, как его предчувствие к матери гнало. Сейчас другое было, но Макар шёл и каждое слово молитвы в шаг вычеканивал.
Беловук притих, чувствовал что, что-то происходит с Макаром. Ни разу за всю дорогу не остановил его отдохнуть. А Макар и не думал о нем, забыл о мальчишке.
Когда к деревне подошли, Макар повернулся к Беловуку и спросил:
— Дом отца моего найдёшь?
Беловук уверенно в грудь себе один раз стукнул. И это был сигнал для Макара. Уже не оглядываясь он рванул по деревни.
Забежал во двор. Тихо. В дом ввалился, тоже тишина. У Макара, как оборвалось что-то внутри. Страх застилал глаза, мешал думать. Макар, как полоумный по дому шатался. Все углы проверил. Пусто. На двор вышел.
Вдруг в стайке брякнуло что-то. Макар резко развернулся. На пороге стоял отец. Макара, как водой окатили, холодной, колодезной. Всё в душе расцвело. Живой, а он уж и похоронил его.
— Ты звал? — спросил Макар.
— Я.
— Напугал ты меня, тятя. Думал, худо тебе.
— В молельный дом иди, Макар. Прямо сейчас, — жёстко, не отрывая взгляда от сына, приказал отец.
Макар внимательно посмотрел на него. Редко он его таким видел. Отец всегда когда злился ещё чернее, становился. Вот и сейчас стоял он чёрный, суровый. У Макара по спине холод прошёл. Не зря ведать звал, случилось что-то.
— Беловука накорми, — тихо сказал Макар.
Развернулся и быстрым шагом пошёл в молельный дом.
Всегда считалось, что деревня начинается с реки, а конец её в лес упирается. Вот и получалось, что молельный дом стоит первый, на небольшом пригорке.
Макар дошёл до него быстро, не останавливаясь и не обращая внимания на косые взгляды, мазавшие его спину.
Макар зашёл в дом и остановился в сенях. Сквозь закрытую дверь был слышен голос старосты.
Наставлял он кого-то там. Макар внимать-то не хотел, то что не для его ушей было, да только староста, хоть и был стар, да голос имел зычный и слыхать его было хорошо.
— Какой бы ни была твоя семейная жизнь, но самовольный уход из неё — грех великий. Знаешь ведь, что после этого нет тебе жизни в деревне нашей. Страшный и тяжкий поступок совершил муж твой. Так оно и есть. Он получит своё наказание и от нас и от Бога! Да только простить ты его должна, Беляна.
— Ещё раз вторю вам. Нет жизни мне с ним и не будет. То что он сделал, никогда не прощу.
Макар замер и пошевелиться боялся. Беляна!!! Там сейчас была Беляна!!! С ней беда, ради неё отец достучаться до него пытался.
— Ни кому не нужна ты. Родители и те отвернулись. Как жить будешь? Где? Кому нужна ты, несчастная?
— Мне нужна!
Макар стоял в дверях. Огромный, красивый. От него волнами исходила Сила, казалось дышать, стало трудно в молельни. Чёрные кудри буйной копной закрывали его лицо. А сквозь них горели глаза, прожигая всех своей неистовой Силой.
Староста и Беляна молча смотрели на него, как на видение какое. А он не смотрел ни на кого, да и не видел он никого кроме неё, кроме Беляны.
Мгновения хватило чтобы увидел он и глаза её серые печальные, и ссадины на лице, и припухший нос, и обкусанные губы. Всё увидел, всё приметил, всё понял. И так худо стало. Впервые, захотелось по-настоящему владеть Силой. Разнести здесь всё, за слезы её, за печаль.
Макар молча подошёл к ней.
— Остановись, Макар! — как-то устало сказал староста. — Не развестись Беляне с Мирославом. Не будет она женой тебе перед Богом. Во грехе жить будете?
Потом посмотрел на Беляну и добавил:
— Страшное творишь, баба. Али забыла что в писании сказано? Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем.
— Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, любящий свою жену любит самого себя, — тихо вторил ему Макар, потом взял Беляну за руку и вывел из молельного дома.
Никто не остановил, никто слова не сказал.
До дома отцова тоже шли молча. Она крепко держала его руку, шла уверенно, не обращая внимания ни на шёпот за спиной, ни на осуждающие взгляды. Многие переходили на другую сторону, точно как от болезных шарахались.
Когда на двор зашли, Беляна к калитке прислонилась, руками лицо закрыла:
— Господи, тошно-то как.
Макар медленно руки отвёл, по ссадинам пальцами прошёл.
— Макар. Мне сказать тебе много надо.
— Ты когда спала последний раз? — тихо спросил он.
Беляна грустно улыбнулась:
— Давно спала. Сильно видно, да?
Макар тоже улыбнулся и кивнул ей.
Они стояли и смотрели друг на друга. Молча. Не прикасаясь.
Было странное чувство покоя.
Как долгая, затяжная хвороба покинула тело. Вышла из него и вот оно задышало, расслабилось.
Как он жил без неё? Мягкая точно пух. Нежная и такая желанная.
Макару хотелось снять с неё шашмуру с платком. Распустить её волосы, чтобы снова увидеть туман над её головой.
Любовь. И взаправду, мелкое это слово, не выразит оно все, что чувствуешь.
В дом её отвёл. Отец кружку подал:
— На, Белянушка, пей. Дремуха это. Успокоит и усыпит с хорошим сном. Олеля у Забавы, приглядит, не волнуйся. Бог с тобой, родная, отдыхай.
38
На двор вышли. Сели на крыльцо и отец тихо заговорил:
— Пришёл я с утра, печь протомить, в дом твой, где с Беляной жили. А из трубы мыльни дым валит. Хотел было войти, а тут Забава выскакивает. Таз в руках, а там тряпьё кровавое бултыхается. Меня, как поленом по голове огрели. Стою, смотрю на неё во все глаза. Она меня сначала и не заметила. Не ожидала ведать, а как увидела, посерела вся, тоже стоит, смотрит.
У меня в голове только одна мысль, Макар была, спрашиваю: "Неужто, грех на себя взяла, Забава?"
Молчит. Съёжилась вся и глазищами на меня своими чёрными сверкает, точно зверёныш загнанный.
А я не отстаю: "Неужто намеренно дитё скинула?"
Говорю это, а сам не верю, что девка моя, от чада своего избавляться будет. Но только другого-то ничего на ум и не приходит.
А она молчит, точно немтырь какой.
"Забава! Если помощь нужна, только скажи. Я за сёстрами схожу. Только не молчи. Слышишь"
Уже и грешная мысль родилась, помочь ей скрыть-то это. Ежели узнают беда страшная будет.
Потом слышу в мыльне возится кто-то.
Забава подобралась вся, дверь в мыльню собой закрыла: «Не заходите. Беляна там»
Я даже рот не успел открыть, а она тихо зачастила.
«Ночью стук в окно. Деян, сами знаете, не дома сейчас, я испугалась сначала-то. Лежу, думаю, показалось. Опять стук и тишина. Я выглянула и обомлела вся. Олеля стоит. Я на крыльцо выскочила, а она в рубашечки ночной и дрожит вся, точно рябь на воде. Сказать, что-то пытается, да только вздохи судорожные из неё выходят. В дом её завела, водой отпоила. Она в меня вцепилась и говорит: «Тятя мамку убил».
Смотрю на неё и не верю. В голове-то не складываются речи эти.
«Мамка на дворе лежит. Помогите нам»
Толком ничего из неё не вытащила больше. Разбудила Голубу, наказала горячим Олелю накормить, да спать чтоб ложились. Сама к Беляне побежала.
Она и вправду на дворе лежала, отец. У рубахи весь подол в крови. Лицо разбито.
Я так испугалась, пап, что стояла над ней и пошевелиться не могла. Как льдом сковало. Головой понимаю, что делать надо что-то, а ни пальцем не пошевелить. Потом, как схлынуло всё. Мысли быстро забегали. За плечи её трясла. А она точно не живая лежит. Холодная вся. Ночи-то какие! А она на земле, в одной рубашке. Грешным делом и впрямь подумала, что покойницу тереблю.
