Хозяйка поместья Триани (СИ) - Вешневецкая Рина (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
- Приятно познакомиться, садила Оринш, - отмер первым Фат. Маркус же просто смотрел на Лавинью.
- Мне тоже, только я садита, господин Фат.
- Простите, садита Оринш, я запомню, - улыбнулся Миркис.
- Не страшно, - Лавинья тоже улыбнулась. - А это мой сын Актил, - указала она на мальчика. Но тому было все равно, ему было куда интересней наблюдать за уличной кошкой, чем за нами.
- Вот и познакомились, а теперь мы, пожалуй, поедем в поместье. Я давно не была дома. Ужин в семь, господа.
И мы прошли к Вилу. Чемодан Лавиньи я еще в рейсовом каме запихала в пространственный карман, надо было видеть лицо Ирвина. Он не знал, что у меня есть способности к магии. Хотя как об этом можно не знать? Ведь по закону только женщины с магическими способностями имеют равные с мужчинами права, то есть таже Селина не может наследовать за братом, а я стала наследницей Лиофета. Скорее всего мужчина об этом просто не задумывался.
Все быстро расселись, я с Рошером впереди, Агата, Лавинья и Актил - сзади. Мальчик крутил головой по сторонам так быстро, что похоже скоро эта голова у него открутится.
- Добрый день, леди. Куда направляемся?
- Добрый, Вил. Поехали домой.
***
Ужин проходил куда лучше, чем в королевском дворце. Никакого хихиканья, жеманничества, уколов и разглядываний. Как хорошо дома! И как хорошо менять жизнь окружающих к лучшему.
Трапеза была больше похожа на деловое совещание. Я, наконец, рассказала Маркусу, что через две недели на должности управляющего его заменит женщина из столицы. Эх, вспомнить бы ее имя. Но я там со столькими познакомилась, что половину имен забыла сразу. Как бы там ни было, Маркус не расстроился, кажется, ему тяжеловато пришлось сразу на двух должностях.
Рассказала я и о нанятых учителях и о стражах. Миркис же сказал, что нечисть закончила строительство и внешние работы во всех помещениях. В казарме уже даже и внутренние, там теперь нужна только мебель. На данный момент идут работы в домах учителей, используются те материалы, что я купила в столице. Ремесленные должны закончить за пять дней, и расставить там мебель. Они все-таки нечисть, не спят и не устают.
Когда я рассказала о составленных договорах с торговцами и скором открытии лавок мужчины не обрадовались. Оказалось, что рынок у нас в ужасном беспорядке. Туда предпочитают не ходить вечером и ночью. А приличные граждане вообще делают покупки только в магазинах у площади, в тех самых, куда летом ходила я.
- Днем там более-менее спокойно, леди, - говорил Миркис. - Но ночью туда приходят разные шайки, беспризорники, воры, пьяницы и прочий сброд. Рыночные торговки оставляют им какую-нибудь еду и за это их никого не трогают. Но тех, кто туда случайно забредет... - мужчина покачал головой. - Мы не знаем что делать. Уже и штатный маг заклинания накладывал, и забор ставили - бесполезно.
- Завтра мы с тобой сходим туда, посмотрим планировку. И раздобудь мне карту, Миркис, - мужчина кивнул. Я повернула голову к казначею. - Маркус, может, ты расскажешь Лавинье, есть ли в Касталии дома на продажу, она хочет купить. Можете завтра сходить осмотреть их.
Казначей как-то дернулся и кивнул. Его взгляд весть вечер не отрывался от директрисы. И я решила оставить их завтра вдвоем. Ну, а что? Они оба заслуживают счастья. Да и вообще хорошая была бы пара. Статный, с сединой на висках темноволосый мужчина и среднего роста женщина с кудрявыми пшеничными волосами. Ну, да, я сводница. Мне это еще в педагогическом говорили.
План на завра был предельно ясен и после ужина мужчины почти сразу уехали по домам. Лавинья ушла укладывать сына, а я, наконец, добралась до книг о гомункулах.
Сначала я взяла книгу из лекарского раздела. Ого! Похоже, гомункулы применяются довольно широко. Так, например, если человек потерял руку, то ее заменяют на гомункульную. Но перед этим придают нужную форму специальным заклинанием. Это делают для того, чтобы она не стала отражением души. А то будет какой-нибудь толстый старый дядя с маленькой мальчишеской ручкой. Как я поняла, мне чародей такого заклинания не читал.
Таким образом, заменяют любую недостающую конечность, убирают шрамы после ожогов. Еще лечат паралич. В смысле не лечат, а переселяют душу из парализованного тела в гомункульное. Это тоже весьма распространенная практика, хоть и не дешевая. Со мной чародей провернул нечто похожее.
А еще здесь работает заклинание адаптации, чтобы человек быстрее привык к своему новому состоянию. Оно держится около месяца, а потом рассеивается. Что ж, теперь понятно, почему я так спокойно восприняла новый мир и факт своей смерти на Земле, да и новому телу не удивлялась, только внешности радовалась. Тут просто магия поработала.
Состоит гомункул вовсе не из глины, как принято считать на Земле, а из уплотненной энергии. Она, сливаясь с душой и, иногда, телом, принимает необходимую форму. Потому то и читают специальное заклинание для принятия формы. То есть мне очень повезло превратить эту энергию в человеческое тело, а не, скажем, в паучье. Тут чародей явно сплоховал.
Полученное тело ничем не отличается от себе подобных. Это так в книге завуалировано, сказано, что я могу и рожать, и замуж выходить. Кстати, здесь же говорилось, что такого гомункула могут создавать только маги уровня магистра, а вот Лиофет им точно не был. Отсюда и промашка с заклинанием.
Во второй книге же шли только философские споры на тему "Если тело гомункульное, человек ли ты еще?". Так что я посмотрела и разочаровано вздохнула. Я уже в гомункульном теле и ощущаю себя человеком, так что теперь хоть заспорьтесь, ничего не изменить. Зато с помощью этого чтива я поняла, что люди, пользующиеся услугами гомункулов, это не афишируют. Как-то не принято. Это как вши на Земле, они ведь точно есть, но у кого - никто не знает.
Я зевнула и закрыла книгу, день был долгим. И завтра будет много работы. Пора отдыхать.
Рынок и правда, являл собой печальное зрелище. Огромный участок чуть в стороне от каменных домов был запущенным и жалким. Похоже, когда-то здесь была целая рыночная площадь, но потом произошел пожар.
Теперь на площади были длинные одноэтажные здания с темными провалами окон и подкопченными стенами по периметру. В центре площади же стояло несколько длинных и кривых деревянных столов, за которыми стояло семь бабушек и женщин. Продавали они то же, что и у нас на барахолке: молоко, овощи, вязаные носки, рукавицы, какие-то старые вещи, в общем, кто что может. Одеты эти женщины тоже были плохо. С ними надо что-то делать.
Брусчатка, покрытая стеклом, на рынке местами раскрошилась сверху, и ходить было неудобно. Деревья и декоративные когда-то кустарники здесь разрослись и теперь пугали голыми колючими ветками с оставшимися кое-где листьями. В общем, ночью тут страшнее, чем на кладбище.
- Что ж вы в холод такой работаете? - спросила я у бабушки с краю.
- А что ж делать-то? Ежели налоги такие, что в пору побираться идти. Еще и этим окаянным надо каждый раз что-то да оставить. Все ужо позабрали.
- Что же и правда, такие больше налоги?
- Да огромные, это ж двесть рудов каждый месяц, - всплеснула бабуля руками. Я нахмурилась, плата с горожан за месяц в четыре раза меньше.
- А кто ж у Вас налоги собирает?
- Так казначей. Кто ж еще то?
- Маркус Сонхельм? - Маркус обманывает бабушек?!
- Что ты девочка, его же уволил градоправитель. Вот после того как его уволили и поднялись налоги-то, - женщины согласно закивали.
- И давно вы эти налоги платили? - что-то я злиться начинаю.
- Так в прошлом месяце. Мы всегда в конце месяца лично казначею платим. Он к нам сам приходит.
- А он что ж не уехал ее?
- Да куда ж он уедет? Да и зачем? Живет себе спокойненько, ирод, - женщины опять закивали.
- Можешь показать его дом? - я повернулась к самой молодой женщине.
- Могу. Да только зачем? Его только барон-то и может наказать, а он отшельник. Из дому-то в последний раз выходил, еще когда моя бабка молодухой была, - она печально вздохнула.
