Пьяная Паучиха (СИ) - Эйта Аноним (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Юлга поперхнулась.
- Я же просила, - мученически вздохнула она, - без подробностей.
- Упс. - Селия пожала плечами. - Кстати, Ярт, раз уж мы тут о дверях, ну вот чисто теоретически, как думаешь, может, я все-таки подкину вам деньжат на машину?
- Я не буду развозить мелочь по кружкам. Особенно Атана никуда не буду возить, - буркнул Ярт, - у него вечно такой вид, что он мне сейчас горло резанет. И Яльса тем более не будет. Мне вообще этот пацан не нравится, он как из книжек ужасов. Тихий ребенок, старательно скрывающий жажду убийства.
- У него просто лицо выразительное.
- Ага. И спиной к нему лучше не поворачиваться, - Ярт убил последний охранный знак, - все. Делайте, что делали.
- Разойдитесь. - попросила Юлга, чуть разбежалась и снова ударила пяткой с разворота. Взметнулась юбка.
Лин пообещала себе, что научится точно так же. И еще выше. Потому что Юлга очень круто ударяла пяткой с разворота. Раньше Лин думала, что Варт с Юлгой просто так каждое утро, как идиоты, нарезают круги по кварталу, а теперь разглядела Юлгины классные сильные ноги и ей тоже захотелось побегать. И что они еще там делают.
То есть бегать не хотелось. Хотелось ноги. И пяткой с разворота...
- Мда, - сказал Ярт, уворачиваясь от выпущенной дверью ветки, - Окос все-таки справедлив.
- Что?.. - переспросила Юлга, гордо рассматривая дверь, отрастившую ветви и корни, скребущие по полу куда-то в сторону выхода.
- Когда-то очень давно, в средней, что ли, школе, Варт злорадствовал, что в его-то поколении девушки уже точно не носят велосипедки, - меланхолично пояснил Ярт.
Юлга залилась краской.
- Практичность - выше модных веяний, - фыркнула Селия, потянулась отвесила Ярту довольно тяжелый подзатыльник.
Это был один из тех очень странных взрослых разговоров, где половина слов оставалась где-то в головах взрослых, а треть была Лин мало знакома. Лин никогда не могла такие расшифровать.
Отрастившая корненоги дверь попыталась вежливо протиснуться мимо Лин к выходу - и, конечно же! Случайно сдернула с нее тень.
- Постыдились бы, - сказала Юлга, глядя на Лин почти торжествующе, - тут все это время был ребенок.
- Привет, Крошка Лин. - поздоровался Ярт. - Мне очень стыдно за то, что ты тайно подслушала разговор, который не предназначался для твоих ушей. В моем доме. После того, как Селия всех попросила удалиться. Даже не знаю, что скажу твоим родителям, если им вдруг не понравится его содержание.
Лин надулась.
- Простите...
- Толку? Ты его уже подслушала. Что-то изменится от прощения? - Ярт развел руками. - Прощаю. Иди.
- А Юлга скажет, что сделала с дверью?
- Оживила дерево. - ответила Юлга. - Дар.
Лин повернулась к Ярту.
- А ты возьмешь меня на Бдение? Никогда не была на Бдении.
Ей очень хотелось попробовать семидневную медитацию на хлебе и воде. Детей обычно не пускали в зал для Бдения, и это было нечестно.
Ярт в два стремительных шага оказался около Лин и подхватил ее за лямки сарафана, как котенка.
- Не-а.
Он пронес ее через весь дом, выставил на крыльцо и захлопнул входную дверь прямо перед носом, оставив Лин сидеть на ступеньках в одиночестве.
И минуты не прошло, как он высунул руку и кинул в ее сторону куртку.
Дверь снова захлопнулась.
Лин шмыгнула носом.
Рядом застенчиво переминалась с корня на корень изгнанная из дома недоубитая-недоживая дереводровина, вытаптывая торчащие из-под тонкого слоя снега остатки высаженных у крыльца цветов.
Лин вытерла выступившие от обиды слезы. Дядь Ярт - хороший мужик, бабуле не наябедничает. Но не может же она бросить здесь эту бедняжку совсем-совсем одну?
Она погладила дереводровину по веточке.
- Пойдем. Будешь сторожить мою комнату. Подружишься с Ходячим Энни...
В ответ дереводровина рассыпалась трухой.
Интересно, если прилежно учиться у бабули, то все вокруг перестанет умирать и подниматься дохлым?
Лин побежала домой.
Такое надо спрашивать у курицы.
А потом на всякий случай переспрашивать у бабули.
19.
Ланерье уже который день маялся.
Он то замирал, будто к чему-то прислушиваясь, так отчаянно, и от напряжения чуть подергивались плотно прижатые к черепу маленькие уши; то напрягался всем телом и конвульсивно стучал по полу ногой, вытягиваясь на стуле, как струна, вздернув острый подбородок и перебирая руками что-то невидимое; горбился и бормотал себе под нос бессмыслицу, сидя на полу "кабинета" среди дыма десятка разных ароматических палочек, тлеющих, не горящих - и только белесые его глаза лихорадочно блестели в дыму, как огоньки в болотном тумане.
Саю сначала думала, что Ланерье заболел.
