С нежностью цвета огня (СИ) - Тэль Аадет (книги онлайн полные версии .txt) 📗
— Если ты сейчас скажешь ещё и что-то вроде: «Не бойся»…
— Я тут в любви признаюсь, а тебе, значит, смешно?
Я точно знаю, что он не сердится. Многообещающе прищурившись, Аллеон принимается нарочито медленно раздеваться, пристально наблюдая за моей реакцией.
Взгляд тут же прикипает к загорелому, безумно соблазнительному телу, постепенно появляющемуся из-под белой футболки. Чёрные глаза и бронированные щитки, обнимающие его плечи, нисколько не мешают моему чувству прекрасного наслаждаться.
Когда Лен кладёт руки на пояс своих джинсов, плавно очерчивая пряжку ремня и будто бы раздумывая над необходимостью их снимать, желание вмешаться и ускорить процесс становится почти неодолимым. Насладившись эффектом, вместо того чтобы перестать измываться, Аллеон только улыбается, и улыбка эта получается такой искушающей, что я уже не выдерживаю.
— Продолжишь издеваться — я тебе приватный танец устрою! Будешь смотреть, но не трогать!
— М-м-м, — сыто жмурится он, и широкие ладони обхватывают мои лодыжки, чтобы чувственным движением пройтись до самых бёдер, — мы можем вернуться к этому вопросу позднее?
— Я подумаю, — улыбаюсь, ощущая, как его пальцы изучают тонкое кружево трусиков, отчего по телу разливается предвкушающее тепло.
Во взгляде Аллеона что-то меняется. Игривое настроение отступает, сменяясь нетерпением и откровенным желанием. Он больше не дразнит, быстро стягивает с себя остатки одежды, помогает мне снять сарафан и перехватывает руки, чтобы самому разобраться с нижним бельём.
Его горячая массивная фигура накрывает моё ждущее прикосновений тело. Ощущения настолько потрясающие, что ничто, даже заметно увеличившееся количество чёрных пластин и странная дрожь, уже не вызывает никакого беспокойства. Какая разница, как он выглядит? Важно лишь, что Лен рядом, что мы наконец можем дать друг другу то, чего обоим так давно хотелось — нежную страсть, гармонию тел и душ, чувство небывалой целостности.
Впрочем, благодаря стараниям его матушки (не к ночи будь она помянута!) с нежностью возникают вполне предсказуемые трудности. Жажда обладания захлёстывает сиира с головой, и он врывается в моё тело без всяких прелюдий. Глубоко, грубо, напористо. Хорошо, что к этому времени я уже успела достаточно возбудиться, иначе незабываемые впечатления были бы гарантированы.
— Тише, Лен, тише, — шепчу, стараясь привыкнуть и расслабиться. — Не так сильно.
Но он не слышит просьб, а стоны только подстегивают его двигаться быстрее. Влажный язык настойчиво скользит по шее, щекоча кожу острым кончиком. Короткие жгучие поцелуи больше похожи на укусы. Больно, да и следы останутся, но прямо сейчас такая обжигающая ласка — именно то, что нужно, чтобы тоже забыться, не замечать, как стремительно меняется тело нависающего надо мной мужчины.
По сравнению с этим животным безумием, мой прошлый любовник — просто мальчик-семинарист. Отчасти, конечно, так и есть — Аллеон в разы старше и опытнее, вот только сомневаюсь, что он всегда будет столь несдержан. Это всё та крышесносная травка. Как только она выветрится, он точно станет нежным, и это неплохо, но… Мне нравится и так, как сейчас — властно, бесстыдно, на грани изнасилования. Не пора ли начать волноваться о своём пошатнувшемся душевном здоровье?
Рывок — и комната переворачивается, а я оказываюсь прижатой к кровати. Лен притягивает к себе мои бёдра, наклоняется, чтобы быстро оставить вдоль позвоночника горящую цепочку поцелуев, и снова вторгается внутрь. Задыхаясь и отчаянно кусая губы, вцепляюсь в простынь. Остатки сознания ещё помнят, что кричать тут нельзя: стены слишком тонкие и окна распахнуты настежь. Соседи будут… Но тут он чуть меняет позу, и я всё-таки тихо вскрикиваю. Каждое движение приносит вспышку острого, болезненного удовольствия, от которого темнеет в глазах и пальчики на ногах поджимаются.
Понемногу возвращаясь из неги, не сразу понимаю, что что-то не так. Глаза открывать страшно, потому что меня не просто обнимают, а прямо-таки обвивают, причём в двух местах сразу, а на такие акробатические подвиги способно только одно существо.
— Лен? — зову наудачу, на всякий случай, не осмеливаясь пока пошевелиться.
Но вместо ответа тишину нарушает воркующее стрекотание прямо над ухом. На секунду замерев, сглатываю и обречённо приподнимаю веки. Надо же хотя бы оценить, насколько всё плохо.
Четырёхметровая, хищная зверюшка, пусть даже мирно настроенная, зрелище не для слабонервных. Я уже успела отвыкнуть от подобных потрясений, и от вида огромного сиира в столь непосредственной близости, аж дыхание перехватывает. Выглядит он так, словно к чему-то прислушивается. Ну, или что-то замышляет, хотя этот вариант нравится мне гораздо меньше предыдущего.
Непроницаемо-чёрные глаза на миг затягивает полупрозрачная плёнка, а затем он с нежным курлыканьем принимается меня обнюхивать. Во всех интересующих его местах. Длинный язык быстро мелькает у шеи, слегка касается обнажённой груди, живота, и нагло лезет ниже, вызывая нешуточную панику пополам со стыдом.
— Перестань, Лен, — прошу, пытаясь не показывать страха. — Не нужно.
Шевелиться в двойных объятиях весьма затруднительно, но животная непосредственность сиира — та ещё мотивация.
Энергичное ёрзанье в его кольцах зверь воспринимает как заигрывания, и становится только хуже. Взбудоражено-возбуждённо заворковав, он нетерпеливо отталкивает мою руку и утыкается-таки треугольной головой в низ живота, изрядно придавив к жалобно скрипнувшей кровати.
— Прекрати!
Собрав остатки храбрости, упираюсь в широкий глянцевый лоб, пытаясь сдвинуть его в сторону. Он вообще чувствует, когда его трогают? С таким же успехом можно со стенкой бороться!
— Аллеон!
Знала бы я, к чему приведёт попытка соблазнить собственного мужа…
Неожиданно он отстраняется. Освободившись от неподъёмного веса, снова пробую выбраться, и на этот раз змеюка мне даже помогает, добровольно распустив кольца, но, как оказалось, это просто смена позиции.
Моя кровать явно маловата для звериных игрищ, да и не рассчитана она на такой вес, но подозрительно оживившийся сиир ухитряется выписывать на ней круги, заперев меня в центре. Осторожно подтянув колени к груди, молча наблюдаю за его манёврами. Агрессии не заметно, но что-то я сомневаюсь, что смогу убежать. Да и надо ли? Если сразу и не поймает, то без проблем вынесет любую дверь и всё равно ведь достанет.
Держать дистанцию ему надоедает довольно быстро. Теперь он по-кошачьи нагло ластится, то и дело потираясь о меня своим длиннющим гладким телом и норовя обвиться вокруг, хотя последнее никак не удаётся: свернувшись компактным клубком, я стала слишком маленькой и неудобной. Огромный хищник всё так же ни на минуту не останавливается и лишь изредка издаёт то ли обиженное, то ли заискивающее стрекотание, упорно надеясь на лучшее. Я же, глядя на его быстрые, плавные движения, как ни странно, постепенно успокаиваюсь.
— И долго мы будем сидеть?
Ответное треньканье ничего не проясняет. Сиир по-прежнему извивается, время от времени дотрагиваясь до меня мелькающим языком или просительно заглядывая в глаза. Догадываюсь я, чего ему хочется! Обойдётся! Разве что погладить могу. Положив ладонь на его бок, меланхолично слежу за тем, как пальцы скользят по блестящему, сильному, невероятно гибкому телу. И вдруг замечаю, что одна из пластин на животе чуть приоткрыта, а за ней… Поспешно отдёргиваю руку и отвожу взгляд. Не хочу я такое рассматривать!
— Лен!
То ли встревожившись из-за громкого возгласа, то ли напрямую уловив эмоции, нервный змей с шипением и треском стискивает моё тельце так, что из груди вырывается стон. Испугавшись ещё больше, он тут же отпускает, а уже через секунду на кровати оказывается взъерошенный Аллеон.
— Ты в порядке? — спрашивает осторожно. — Сильно злишься?
Как и я недавно, он не шевелится, оценивая ситуацию.
Выдохнув, с облегчением приваливаюсь спиной к стене.
