Неподобающая Мара Дайер - Ходкин Мишель (книги полностью txt) 📗

Рука. Мама. Позволит ли она мне поехать?

— Сейчас приду, — сказала я, кладя телефонную трубку.

Похоже, в конце концов мне все же понадобится помощь Даниэля.

Пройдя по коридору, я проскользнула в его комнату. Он лежал на кровати, читая книгу.

— Привет, — сказала я.

— Привет.

Он не поднял глаз.

— Итак, мне нужна твоя помощь.

— В чем, скажи на милость?

Даниэль собирался сделать наш разговор как можно труднее. Восхитительно.

— Мне нужно встретиться в воскресенье с Ноем.

Он засмеялся.

— Рада, что позабавила тебя.

— Извини, это просто… Просто произвело на меня впечатление, вот и все.

— Господи, Даниэль, я и вправду такая уродина?

— Да перестань! Я не это имел в виду. На меня произвело впечатление то, что ты согласилась встретиться. Вот и все.

Я надулась и подняла руку.

— Не думаю, что мама когда-нибудь выпустит меня из виду.

Тут Даниэль наконец на меня посмотрел и приподнял бровь.

— Мама ужасно злилась вечером в среду. Но теперь, когда ты разговариваешь кое с кем, наверное, я смогу выступить в роли волшебника.

Он широко улыбнулся.

— Смогу, если ты выложишь все как на духу, как говорится.

Если кто-то и мог уладить дела с мамой, так это Даниэль.

— Прекрасно. Что именно выложить?

— Ты знала, что такое случится?

— Мой альбом пропал в среду.

— Милая попытка уйти от ответа. А как насчет того, что Шоу объявил практически всей школе, что позировал тебе обнаженным?

Я вздохнула.

— Для меня это было полной неожиданностью.

— Я так и подумал, когда услышал. Я имею в виду, в самом деле, ты ведь почти не покидала дома…

Даниэль не договорил, но я услышала непроизнесенное: «Ты почти не покидала дома, если не считать поездки на вечеринку, в больницу и на прием к психиатру».

Я прервала неловкое молчание:

— Итак, ты мне поможешь или нет?

Даниэль слегка наклонил голову и улыбнулся.

— Он тебе нравится?

Это было невыносимо.

— Знаешь, забудь про это.

Я повернулась, чтобы уйти.

Даниэль сел.

— Хорошо, хорошо. Я тебе помогу. Но только из чувства вины. — Он подошел ко мне. — Я должен был рассказать, какое дело взял папа.

— Что ж, тогда мы квиты, — ответила я. И улыбнулась. — Если ты поможешь мне накрыть на стол.

— Итак, по какому особому случаю?.. — спросила я отца за едой.

Он вопросительно посмотрел на меня.

— После нашего переезда это, наверное, третий раз, когда ты возвращаешься домой в такое время.

— Ах это. — Отец улыбнулся. — Что ж, в офисе был удачный день.

Он откусил и проглотил кусок цыпленка с карри.

— Выяснилось, что мой клиент — стоящий клиент. Так называемой свидетельнице сто лет от роду. Она не будет присягать на кресте.

Мама встала, чтобы принести из кухни еще еды.

— Это замечательно, Маркус, — сказала она, наблюдая за мной.

Я тщательно старалась сохранить спокойное выражение лица.

— Ну, что я могу сказать? У Ласситера есть алиби. Его семья живет тут не одно поколение. Он один из самых уважаемых агентов по земельной собственности в Южной Флориде, он жертвует сотни тысяч долларов обществам защиты природы…

— А разве это не оксюморон? [40] — вставил Джозеф.

Даниэль улыбнулся младшему брату.

— Думаю, Джозеф прав. Может, все это притворство. Я имею в виду, он же торгует земельной собственностью — и жертвует деньги тем, кто его ненавидит? Это явно всего лишь спектакль. Наверное, так он и купил благожелательное отношение к себе, когда решался вопрос о залоге.

Я решила поддержать эту точку зрения, просто для видимости.

— Согласна. Похоже, ему есть что скрывать.

Я говорила с должным оживлением. Мама даже показала мне из кухни большие пальцы. Моя миссия была выполнена.

— Хорошо, — сказал отец. — Я понял, на меня навалились всем скопом. Но это не очень смешно, ребята. Человека судят за убийство, а улики не вяжутся.

— Но, папа, разве это не твоя работа — говорить так?

— Кончай, Джозеф. Скажи ему, папа, — обратился Даниэль к отцу.

Когда папа повернулся к нему спиной, Даниэль подмигнул младшему брату.

— Что мне хотелось бы знать, — заговорила мама, когда отец открыл рот для ответа, — так это в какой вуз в следующем году поступит мой старший сын.

Тут уже Даниэль оказался в центре внимания. Он послушно доложил о том, в какие учебные заведения ожидает приема, и, накладывая рис басматри [41] на свою тарелку, я повернулась к нему. Я уже взяла рис в рот, когда заметила, как с моей вилки что-то упало.

Что-то маленькое. Что-то бледное. Что-то шевелящееся.

Я застыла, перестав жевать, когда взгляд мой скользнул по тарелке. Белые личинки корчились на фарфоре, полускрытые карри. Я прикрыла рот рукой.

— Ты в порядке? — спросил Даниэль.

Потом сунул в рот вилку с рисом.

Все еще с набитым ртом, я посмотрела дикими глазами сперва на него, потом на свою еду. Никаких личинок. Но я не смогла заставить себя проглотить пищу.

Я встала из-за стола и медленно пошла к коридору. Едва завернув за угол, я ринулась в гостевую ванную и выплюнула еду. Колени мои дрожали, я была вся в липком поту.

Побрызгав водой на бледное лицо, я по привычке посмотрела в зеркало.

За мной стоял Джуд, одетый так же, как в ту ночь, когда я видела его в последний раз. В его улыбке не было ни капли тепла.

Я не могла дышать.

— Тебе нужно перестать думать об этом месте, — сказал он, прежде чем я повернулась к унитазу и меня вырвало.

25

Будильник ошарашил меня, разбудив утром в воскресенье. Я вообще не помнила, как уснула. На мне все еще была вчерашняя одежда.

И я до сих пор ощущала усталость. И может, немного нервничала из-за сегодняшней встречи с Ноем. Может. Немного.

Я сосредоточилась на шкафу с одеждой и прикинула, какие у меня есть варианты.

Юбка — нет. Платье — определенно нет. Тогда, может быть, джинсы?

Я надела изорванную пару и, выхватив из ящика свою любимую футболку, рывком натянула и ее.

Двинулась на кухню. Сердце мое дико колотилось — по контрасту с остальным телом, которое двигалось так медленно, как будто все было нормально. Потому что так все и было.

Мама вставляла ломтики хлеба в тостер, когда я вошла.

— Доброе утро, мама.

Голос мой звучал так ровно! Я мысленно поаплодировала себе.

— Доброе утро, милая.

Она улыбнулась и вытащила из кофейника фильтр.

— Ты рано встала.

Она заправила за ухо прядь коротких волос.

— Да.

Я и вправду встала рано. И она не знала почему. С самой среды я пыталась придумать, как упомянуть о моих сегодняшних внезапных планах, но в голове по-прежнему было пусто. А вот-вот должен был явиться Ной.

— У тебя на сегодня планы?

Пора.

— Вообще-то да.

Продолжай говорить небрежно. Невелико дело!

— И что ты задумала?

Мама рылась в застекленном шкафчике, и я не видела ее лица.

— Вообще-то не знаю.

Это была правда: я не знала, хотя родители обычно не любят такое слышать. Особенно мои родители. Особенно моя мать.

— Что ж, и с кем ты отправляешься? — спросила она.

Если она пока ничего не подозревала, скоро будет подозревать.

— С мальчиком из моей школы…

Голос мой замер, я приготовилась к допросу третьей степени.

— Хочешь взять мою машину?

Что?

— Мара?

Я заморгала.

— Извини… Я думала, что сказала: «Что?» Что?

— Я спросила, не хочешь ли ты взять «Акуру». Мне она сегодня не нужна, а ты нынче не принимала кодеина.

Должно быть, Даниэль выполнил свою часть сделки. Позже мне надо будет спросить, на какие хитрости он пустился.

Я решила не поправлять маму и не говорить, что не принимала кодеин уже несколько дней. Ожог все еще давал о себе знать, но с пятницы боль стала куда слабее. И под повязкой он не выглядел так плохо, как я ожидала. Доктор из отделения первой помощи сказал, что, наверное, останется шрам, но пузыри как будто уже подживали. Пока все шло хорошо.