Сменить мечту. История попаданки наоборот (СИ) - Штефан Елена (читать книги без .txt) 📗
А затем я вырвалась в Академию. Упорная учеба с утра до вечера, гонка бесконечных попыток доказать самой себе и окружающим, что достойна потраченных на мое обучение ресурсов, что могу конкурировать с полноценными магами, пусть в очень узкой области, но могу. В Академии с дружбой тоже не заладилось. Кто стал бы дружить с заучкой, которая пребывала вне веселой студенческой жизни, кроме как еще одной такой же скучной скромняжки, предпочитающей, как и я, тишину библиотеки? Эмилия — бастард была абсолютно не интересна аристократам, Эмилия — урожденная баронесса пугала ребят из сословий попроще. С кем же еще было дружить?
— Лизочек, почему ты так странно смотришь? — Выдернул меня из воспоминаний знакомый голос, это его я слышала, когда очнулась в первый раз. — Не пугай меня. Ты ведь меня узнаешь? — посетительница немного помолчала, и не дождавшись ответа, продолжила, — вспоминай, дорогая, я Ирина, твоя единственная подруга.
Ох, как вдруг захотелось, чтобы речь шла о дружбе со мной, Эмилией! Как захотелось! Что ей сказать? Правду? Приемлемую ложь так быстро не придумаешь. Да и не удастся, слишком мало достоверной информации. Остается только тянуть время, что тоже является формой лжи. А лгать я очень не люблю, все ж таки, дядя-менталист к воспитанию руку приложил. Эта подруга той Елизаветы звалась Ириной, надо же, какая ирония, подругу из моей прошлой жизни звали Иридой. Может быть и мне перепадет немного ее дружбы? Дружбы такой незаурядной, я была убеждена в этом, женщины хотелось мучительно. А значит очень скоро, может быть прямо сегодня мне, придется быть с ней честной, и я к этому совершенно не готова.
Почему она зовет меня Лизочек? Тут же пришло понимание, что это одно из домашних ласковых сокращений имени Елизавета. А что такое тогда Андреевна? Хм, странная традиция, упоминать имя отца, почему не матери? Пауза получилась очень, очень длинной, страх все испортить заставил вздрогнуть?
Между тем Ирина, видимо, как-то объяснив себе мое молчание, заговорила вновь:
— Ну, чего ты испугалась, не помнишь и не надо пока. Ничего удивительного, трое суток из наркоза выходить не хотела. Вспомнишь, никуда не денешься. А кое-что, действительно, стоит забыть, — голос Ирины был тихим, она явно сдерживала свой темперамент, помню, помню, как она радовалась, когда я очнулась. — Доктор сказал, что ты уникальный пациент, такой регенерации он не видел еще. И хвалил тебя за покладистость, — видимо, недоумение отразилось на моем лице, и мне пояснили, — не мешаешь себя лечить, не пристаешь с глупыми вопросами.
Вопросами? Я опять несколько абстрагировалась от реальности, забыв о гостье, потому что вопросы возникли немедленно. Почему я не ощущаю боли? Не хочу в туалет? Не хочу есть? Могу ли я задать эти вопросы сейчас, или подождать, пока само все прояснится?
А Ирина вновь искусно заполнила звуковую пустоту.
— Завтра с утра приду, тебе после осмотра кушать разрешат. Взгляну, чем тут кормить будут. Знаю я эти больнички, их кухню и местный сервис. Еле отдельную палату выбить удалось.
“Золотая рыбка” всплыло из глубин сознания и хрипло сорвалось с непослушных губ. Невольно, а хотела ведь слова благодарности сказать.
— Ты вспомнила! — обрадовалась Ирина, и спохватилась, — ох, у тебя же рот пересох, почему ты не сказала?
У меня в руке появился странный сосуд вроде бутылочки и горлышко коническое. Это чтобы пить было удобно, пришла догадка-воспоминание. Однако утолить жажду самостоятельно мне не удалось, бутылочка была еще тяжеловата для ослабшей конечности. Напиться мне помогли, другие, более сильные руки, но на это ушло столько времени и усилий, что удовольствие перекрыла усталость.
Часть 4
Появилась сестра, именно так обратилась к ней Ирина, поворчала, что рановато поить пациентку, помогла мне повернуться набок и вновь вколола капельницу.
— Смотри не растолстей на глюкозе, — улыбаясь сказала подруга, но я уже уплывала в сон, наслаждаясь приятными ощущениями в спине, которая, оказывается, не на шутку затекла.
Как ушла Ирина, как снимали капельницу, я уже не слышала. Приятно осознавать, что силы ко мне возвращаются. Попробовала пошевелиться, тело подчинялось и даже просило движения. Вновь вспомнилась светоносная дева и ее фраза о наследии, которое мне достанется. Тогда слово “наследие” воспринималось, как наследство. Теперь до стало очевидным, что смыслов может быть много, и что мне придется много и часто удивляться. И поминать эту проходи…, божественную сущность совсем не для благодарности. Как лихо она мне зубы заговорила, лишь мельком упомянув, что Лиза пострадала! Этот интересный нюанс был благополучно погребен под лавиной вскруживших голову надежд, а ведь было, бы-ыло ощущение подвоха, от которого меня ловко отвлекли.
За ночь впечатления от вчерашнего визита подруги моей предшественницы утрамбовались в сознании, заняли положенное им место и освободили голову, можно было думать дальше. Мне жизненно необходимо начать общаться со всеми, кто окажется рядом и в первую очередь с Ириной. Надо попытаться заговорить с доктором и с этими девушками, которые назывались медицинскими сестрами.
Легко сказать! Взаимоотношения с другими людьми всегда давались мне с трудом. Ребенком я легко контактировала только с бабушкой и ее редкими гостями, отвечала, если спрашивали, обмирая от смущения и страха не понравится, и не дай боги, сделать что-либо не так. Вот и все общение. С дядей Верресом было и проще и сложнее. Сильный менталист — он не нуждался в ответах, но и скрыть от него что-либо было трудно, поэтому я большей частью его избегала. Избегала, потому что боялась, что дядюшка вмешается в мои мучительные отношения с семьей. Заступится разок и уедет на свою службу, а моя жизнь станет совсем невыносимой, был уже горький опыт. Когда я чуть повзрослела, бабушка объяснила мне, что дядя Веррес не читает все мысли подряд. Менталисты могут не слышать и не слушать. И уважают личное пространство других людей. Стало значительно легче и приятнее общаться с близкими. Именно от дяди я получила первые, упрощенные сведения о магии. Именно дядя наглядно показал мне, что не одаренный магически аристократ всегда уступит даже самому слабенькому магу. Так родилась моя горячая мечта стать магессой. Стать сильнее Селитеры.
Воспоминания бередили душу, усилием воли удалось вернуться в здесь и сейчас, жизненно необходимо провести ревизию своих возможностей. Опытным путем выяснилось, что поворачивать голову и рассматривать окружающую обстановку уже вполне реально. Взгляд блуждал по скромному помещению и постепенно приходило узнавание тех предметов, которые составляли обстановку. Медленно, как пузырьки воздуха изо рта аквариумной рыбки, из глубин чужой памяти всплывали определения и понятия. Коробки с огоньками и пугающего вида трубки — это лекарские артефакты, которые называются “медицинское оборудование”. То, что пикает и мигает, это монитор, он каким-то образом отображает мое состояние. Одежда на медсестрах была не пижамой, как я было подумала, основываясь на своем опыте, а профессиональной униформой. “Вспоминая” каждый предмет, я несколько раз мысленно проговаривала его название. Вслух не решалась, боялась привлечь ненужное внимание.
Время шло, утомившись рассматриванием интерьера прокрутила в памяти разговор с Ириной и споткнулась о фразу “золотая рыбка”. Смесь образов, вызванных этим словосочетанием, была ошеломительной. Оранжево-золотистая рыбка в квадратном стеклянном сосуде, наполненном водой, это аквариум. У нас тоже были аквариумы, но рыбы в них чаще содержались либо полезные для зельеваров, либо уникальные. Вот появился устойчивый образ потрепанной книжки, на обложке которой нарисована похожая рыбка, выглядывающая из воды — это сказка. И все это как-то было связано с Ириной, потому что она тоже “золотая рыбка”. В сознании Елизаветы между двумя этими понятиями — подруга и золотая рыбка стоял выразительный знак равенства. Может быть, если мне удастся прочесть эту сказку, пойму почему? Кстати, а читать я умею? Огляделась еще раз, рядом на тумбочке стояла давешняя бутылочка, а на ней надпись. Рассматривать незнакомые символы из такого положения было неудобно. Попробовать дотянуться? Эх, не успела, в комнату, то есть в палату влетел доктор и отвлек меня от исследовательской деятельности.
