Слышащая (СИ) - Кавин Ирина (версия книг TXT) 📗

Едва ступив на лёд в зале для тренировок, я бросилась к диску. Пару секунд спустя появилась капсула. Войдя туда, я готова была вбирать боль в себя, дышать ею, растворяться в ней без остатка. Это давало возможность слиться с энергией и наслаждаться совершенством, которое она способна была сотворить. Я заставила себя покинуть капсулу, только когда осознала, что меня мутило и колотил озноб.

Чтобы прийти в себя до того, как появится Армин, я решила продолжить тренировку в стойке. Тело тряслось от напряжения, а застывший пот срывался с висков заледеневшими каплями. Но я не останавливалась, пока падавшие на пол льдинки не окрасился багровым: тогда я поняла, что у меня пошла кровь носом. Сев на пол, я приложила кусок льда к переносице, и кровь мгновенно свернулась. Мир Рхи имел свои преимущества – по крайней мере истечь кровью там было просто невозможно.

Армин так и не появился. Зато пришли Кабир и Тайя. Им нетерпелось посмотреть на мои успехи, которые, судя по их перекрёстным взглядам, казались им сомнительными. Кабир подошёл к диску, и несколько мгновений спустя ледяная стена возвышалась в сотне метров перед нами. Он хотел ещё раз продемонстрировать мне, что и как требовалось делать, но я остановила его. Я всё хорошо помнила. И жаждала как можно скорее начать.

Пики понеслись на меня с умопомрачительной скоростью. Честно говоря, я их даже не замечала. Всё, что я делала – это без перерыва молотила руками по воздуху. Мои предплечья работали как насадки миксера, отбивая острые льдины, сыпавшиеся вокруг меня осколками. Ледяные корки, покрывавшие старые раны, защищали мои руки, но и они трещали под градом острейших ледышек.

Я выла от боли, но не останавливалась. До того, как ледяные кинжалы иссякли, я прошла треть пути до стены. Тайя и Кабир одобрительно перешёптывались, но выражений их лиц я не видела: в глазах было темно. Они разрешили мне передохнуть, и я без сил рухнула на лёд. Моё тело распростёрлось на полу, а мысли перенеслись в капсулу: туда, где энергия вилась причудливыми узорами, поражая своей прелестью. Одна мысль о ней, и усталость как рукой сняло.

Я работала без остановки и вскоре преодолела половину, а затем и весь путь до ледяной стены. Пики двигались всё быстрее, выбирали замысловатые траектории и разили яростнее и больнее, но мне всё было нипочём. Точнее, руки превратились в кровавое месиво, один из пропущенных кинжалов оцарапал висок, два других – распороли голень и плечо. В ушах звенело. В глазах мельтешила красная рябь. Ноги не слушались. Но распластавшись на полу и примерзая открытыми ранами ко льду я видела бесконечно-прекрасные узоры молний. Сквозь багровый туман так же ясно, как в капсуле.

Кабир и Тайя были мной довольны. Они оба изменили мнение о моих тренировках. Результаты впечатлили их настолько, что теперь они целиком и полностью поддерживали Армина. И хотя Кабиру пришлось тащить меня в стиг, а потом и в комнату, он не роптал.

Я очнулась, когда факелы в комнате уже горели. Армин стоял у моей кровати. Выражение его лица на мгновение показалось мне жёстким, отталкивающим. Но стоило ему повернуться так, что свет факела полностью осветил лицо, как его правильные черты вдруг смягчились. И всё же это не игра света и тени делала его двуликим. С первого дня нашего знакомства я читала в его застывших выражениях двойственность: интерес и неприязнь; притяжение и отторжение; заботу и желание – нет, не убить – насладиться зрелищем моей смерти.

Прошло несколько минут, а он продолжал молча смотреть на меня. Я же уставилась на него, тщетно пытаясь угадать, что ждало меня впереди.

– Тебя ждёт тренировка в снежных потоках, – Армин ответил на мои мысли.

Он вышел, а я поспешно встала и начала переодеваться – свежий костюм ждал меня на кресле. «Подождёт за дверью, значит, будет со мной на тренировке». Почему-то в груди потеплело от этой мысли.

Я быстро собралась. Если бы не сиреневые тени под глазами, которые не мог скрыть даже всё ещё сохранившийся на коже слой ледяной пудры, я могла бы убедить себя в том, что выглядела неплохо. Да, ещё изодранные руки. Кровавое месиво застыло под ледяной коркой, которую вчера наложила Тайя, но от этого выглядело не менее отталкивающе. Я поймала себя на мысли, что сегодня впервые с момента возвращения из города вспомнила о своей внешности. Руки скроют рукава, а синяки под глазами… Плевать. Я вышла из комнаты.

Армин искоса поглядывал на меня по пути к стигу, но молчал. Мне тоже не хотелось говорить. Точнее, хотелось, но начать я не могла.

Когда мы вышли из стига, внутри исполинского цилиндра уже вился снежный поток. Его русло казалось более крутым и извилистым, чем прежде. Изменилась и его скорость. Он уже не полз транспортерной лентой, а бежал лесным ручьём.

Недолго думая, я вошла в цилиндр и прыгнула в русло потока. Сначала, уносясь в его русле под потолок, я, как и в прошлый раз, напрягалась всем телом, думая лишь о том, как удержать равновесие. После нескольких крутых витков я всё ещё оставалась в потоке только благодаря быстроте реакции и предельной концентрации. Но когда я пересекла наивысшую точку, в которой русло снежного потока повернуло вниз, я заметила, что в отличие от предыдущей тренировки, в этот раз нисходящая траектория потока постоянно менялась.

Скорость возросла – эйрфилд скользил по снегу как сноуборд. Удерживать равновесие стало труднее, каждый изгиб русла грозился вот-вот выбить меня из колеи, и вдруг я заметила, как впереди поток изогнулся в мёртвой петле. И поняла, что это конец. Секунды отстукивали в висках, когда я судорожно пыталась откопать в собственном мозгу хоть какой-то ключ к тому, как удержаться в потоке, войдя в петлю. Тщетно. Я успела лишь глубоко вдохнуть, и ощутить, как голову накрывает бешеный выброс адреналина.

Воистину, я – человек, которого только обстоятельства могут заставить быть сильным.

Не помню, как вышла из петли, но именно тогда и начался полёт. Ничего не осталось – ни прошлого, ни будущего. Только поток, в котором я вихрем неслась вниз. Ничего подобного я не испытывала раньше, даже в прошлый раз всё было по-другому. Я могла бы сказать, что почувствовала, как крылья проросли изнутри, но это было не так – я сама стала крыльями. Свист ветра в ушах, волны снега, расходившиеся из-под эйрфилда, чувство единения с потоком, когда я каждой клеточкой ощущала малейшее изменение траектории – я растворилась в этом. Растворилась в энергии, силу которой чувствовала в полёте, и эта сила оживала внутри меня.

Но эйфория от полёта длилась недолго. Внезапно поднявшаяся метель значительно ухудшила видимость и мешала заранее отследить изменения траектории. Это чуть не привело к столкновению со встречным потоком, пересекавшим траекторию моего полёта, но быстро среагировав, я успела нагнуться и пролетела прямо под ним. Бросив взгляд сквозь ледяную стену цилиндра, я заметила Армина у диска: видимо, он решил усложнить мне задачу.

“Что ж, посмотрим, чья возьмёт!” – решила я и, поймав пролетавший мимо поток, понеслась к ледяному потолку цилиндра. Закрепившись в русле, я приняла позу, наиболее удобную для полета – согнутые в коленях ноги и раскинутые по сторонам руки, – поэтому удерживать равновесие было легко даже несмотря на изгибы и завихрения потока. Я летела к точке невозврата – наивысшей точке русла. Что бы ни случилось после того, как я пересеку её, это будет невозможно предотвратить, ведь контролировать полёт на той невероятной скорости, которую развивал эйрфилд скользя по несущемуся вниз потоку, абсолютно нереально. Но на пике траектории потока нет времени для сомнений – я успела лишь глубоко вдохнуть, а затем с бешеной скоростью помчалась вниз.

Моя кровь, казалось, превратилась в чистый адреналин, потому что я без малейшего страха перепрыгивала с одного потока на другой, уходя от столкновений с пересекавшими мой путь потоками, входила в мертвые петли, и даже – это стало полной неожиданностью – отбила откуда ни возьмись полетевшие в меня ледяные пики.

Я заметила их только когда они оказались примерно в метре от меня, и вновь не подвела скорость реакции: натренированным до автоматизма движением предплечья я в миг разнесла их на осколки. Тогда я отвлеклась от траектории полета всего на мгновение, но этого оказалось достаточно для того, чтобы пропустить образовавшийся прямо по курсу перепад уровня потока.