Одинокие сердца (ЛП) - "Savva" (полные книги .TXT) 📗
========== Эпилог или семейные хроники ==========
Восемь месяцев спустя
Довольно отфыркиваясь, Люциус вышел из душа. Его влажная кожа мерцала в лучах утреннего солнца, а светло-серые глаза сияли так же ярко, как жемчужинки воды на плечах и груди. Тонкие струйки, стекая с мокрых платиновых прядей, разрисовывали спину, ягодицы и бёдра замысловатыми, переливающимися узорами.
Лениво вытираясь полотенцем, он прошел в спальню. И замер на пороге, неприятно удивлённый: кровать была пуста, Гермионы (уже два месяца официально являющейся его женой) нигде не было. Когда он уходил в ванную, она всё ещё спала, а теперь исчезла.
— О, нет, так дело не пойдёт, малышка, — пробормотал Люциус и как был — босиком, голый и мокрый, с небрежно повисшим на шее полотенцем — отправился её искать.
Проблема заключалась в том, что Люциус уже тщательно продумал план действий на это утро, и для их немедленного воплощения ему нужна была жена. Здесь и сейчас. Маленькая Роза гостила в «Норе» до завтрашнего дня. Артур забрал её накануне вечером, а это значило, что в личное распоряжение Люциуса и Гермионы предоставлены две ночи и целый день. Всю неделю Люциус Малфой с нетерпением ожидал эти тридцать шесть часов счастья, наполненные близостью и ласками, и уже настроился насладиться каждой из двух тысяч ста шестидесяти предстоявших минут. Старые часы, чёрт бы их побрал, тикали всё громче, намекая, что время утекает, как вода сквозь пальцы. Слава Мерлину, он точно знал, куда могла отправиться его жена.
С кошачьей грацией двигаясь по коридорам Мэнора, он добрался до цели в считанные минуты. И обнаружил Гермиону именно в том месте, где и ожидал найти — в библиотеке. Люциус замер на пороге комнаты, незаметно наблюдая за женой. Она стояла перед книжными полками босая, в свободно запахнутом сером шёлковом халате. Кудри её всё ещё беспорядочно торчали в разные стороны после неистового соития прошлой ночью. Скользкий шёлковый халатик сполз с одного плеча, чудом удерживаясь на округлой груди, и Люциус чётко разглядел метку, которую оставил на изящной шее во время необычайно сильного оргазма. Эта хитрая девчонка точно знала, как окончательно свести его с ума.
— Вот вы где, моя леди, — мурлыкнул он, быстро преодолевая расстояние, разделявшее их.
Гермиона обернулась, насмешливо улыбаясь.
— Вы нашли меня, милорд.
— Я знал, где искать. Вы так предсказуемы, дорогая.
Скользнув взглядом по обнажённому телу мужа, Гермиона шепнула, кончиками пальцев чувственно лаская его ещё влажную грудь:
— Вообще-то я надеялась провести хотя бы минутку наедине с книгой… Уже несколько месяцев ничего не читала. И виноват в этом ты, — покрывая мощную грудную клетку порхающими поцелуями, она продолжила: — потому что не давал мне ни единой возможности оторваться от тебя.
Тихий смешок сорвался с губ Люциуса, и он медленно развязал пояс халатика. Тот невесомо соскользнул на пол, оставляя Гермиону обнажённой. Сильные руки проследили соблазнительный изгиб бёдер, и Люциус издал низкий рык: он обожал её тело, ставшее после беременности ещё более великолепным.
— Извини, дорогая, — шепнул он на ушко, — но в сегодняшнем гороскопе о чтении даже речи не шло. А вот об этом, — и, подняв Гермиону на руки, понёс её к столу, — определённо упоминалось.
Один взгляд на неё сражал наповал — обнажённая, с восхитительно округлыми формами, задыхающаяся и раскрасневшаяся от желания, Гермиона сидела на столе, раскрыв бёдра и дразня «аппетит» мужа.
— А-ах… — тихо выдохнул он. — Девочка моя…
В следующую секунду Люциус склонился между стройных бёдер, вылизывая, поглаживая, лаская, ублажая любимую ведьму талантливым языком и ловкими пальцами. Она же мурлыкала и постанывала, ловя ртом воздух и задыхаясь, выкрикивала его имя и проклинала за то, что безжалостно дразнит, не даря облегчения. Однако Люциус был неумолим и остановился, лишь услышав замершее на секунду дыхание и вырвавшийся в экстазе вскрик.
Некоторое время спустя она отплатила ему той же монетой: толкнув в кресло и заставив слегка вздрогнуть от соприкосновения голых ягодиц с прохладной кожаной поверхностью. А когда пухлые губы крепко обхватили напряжённый член, он почти потерял голову! О, эта маленькая ведьма действительно была такой непослушной и испорченной хулиганкой! И как же искусно умела мстить, дразня Люциуса быстрыми, лёгкими прикосновениями. Вскоре она довела его до настоящего сумасшествия горячим, ненасытным ртом и маленькими, крепкими ладошками. Гортанные стоны и хриплое, бессвязное бормотанье стали её наградой, а восторженный вскрик — золотым призом.
Позже они завершили соревнование на кушетке. Гермиона, устроившись на коленях мужа, медленно опустилась, наслаждаясь ощущением упругой, твёрдой плоти внутри себя, и принялась покусывать его соски. Они занимались любовью медленно, наслаждаясь сладострастной сдержанностью движений, даря чувственные поцелуи каждой части тела, оказавшейся в пределах досягаемости. Их языки неторопливо двигались, оставляя на коже влажные следы, а пальцы томно ласкали чувствительную плоть.
Однако, сдержанность и спокойная нежность в конце концов сменились быстрыми, глубокими, резкими движениями. Оба вскоре снова сгорали от неудовлетворённого, невыносимого желания. Темп любовного танца ускорился, поцелуи стали жарче: зубы то и дело прикусывали припухшие губы и обнажённую плоть, смешивая солоноватый вкус пота с медным привкусом крови.
Накал страстей превратил нежные ласки в сладкую пытку — пальцы стискивали кожу до синяков, а ногти оставляли яркие, болезненные царапины. Движения становились неистовей и жёстче. Крепко прижимая Гермиону к себе, Люциус всё быстрей и быстрей подавался бёдрами вверх, наполняя её до отказа. С несгибаемой силой они стремительно мчались к неистовому, манящему блаженству. Блестящие от пота тела уже расплачивались за предстоящий экстаз невыносимым напряжением. Его тяжёлое дыхание и её громкие вскрики — всё указывало на близость оргазма. Пальцы Люциуса отточенными движениями подтолкнули её к самому краю. Бёдра Гермионы исполнили пару виртуозных па страстного танца, и влюблённые потерялись в вихре острых, обжигающих ощущений. Их накрыла горячая волна эйфории, но они всё ещё продолжали, содрогаясь, вжиматься друг в друга.
Не успели они перевести дыхание, как дверь в библиотеку распахнулась, и кто-то испуганно воскликнул:
— Ах! Мерлин!.. Отец! Грейнджер!..
На пороге с неестественно бледным от ужаса лицом, тщетно пытаясь отвести глаза, стоял Драко. Гермиона смущённо пискнула и покраснела. Люциус же выглядел совершенно невозмутимо, словно ничего и не произошло. К счастью, в этот момент на сцене с громким хлопком появился Ринкли. Двигаясь с сумасшедшей скоростью, он накрыл пойманных на месте преступления влюблённых шёлковой простынёй, не переставая бормотать:
— Ринкли предупреждал молодого хозяина, что тот не должен заходить сюда. Ринкли предупреждал! Но молодой хозяин не слушал Ринкли!
Наконец Драко обрёл дар речи и, демонстративно гипнотизируя взглядом потолок, пробормотал:
— Отец, Грейнджер, я буду ждать вас в гостиной, — после чего резко развернулся и поспешно покинул библиотеку.
— Она — Малфой, Драко, не Грейнджер! — весёлый голос отца догнал его уже в коридоре.
Весна две тысячи двадцать четвертого года
Старинные часы пробили двенадцать раз. Зловещий лунный свет тускло озарял тёмные коридоры поместья, по которым тихо кралась одинокая тень, грациозно перемещавшаяся от одной тёмной ниши к другой. Прямые белокурые пряди незнакомца слегка мерцали, рассыпавшись по широким плечам, а светло-серые глаза таинственно поблёскивали в темноте.
Пять поворотов спустя он наконец достиг желанной цели, остановился и поднял руку, чтобы постучать в искомую дверь. Однако не успел он глазом моргнуть, та распахнулась, и к таинственному гостю стрелой бросилась рыжеволосая девушка. Не устояв перед столь стремительным напором, незнакомец был вынужден отступить, и его спина с глухим звуком столкнулась со старинным мрамором противоположной стены. Крепко обвив руками его шею, а ногами талию, девушка в упор посмотрела в серые, со стальным отблеском глаза своими голубыми, цвета нежного барвинка, и нетерпеливо прошептала:
