Дом яростных крыльев (ЛП) - Вильденштейн Оливия (читаем книги бесплатно txt, fb2) 📗

Мои губы приподнимаются ещё выше, но затем опускаются, потому что в поле моего зрения появляется наш голубой дом, и в нём не темно, как должно быть в этот поздний час.

ГЛАВА 18

Когда гондольер останавливает лодку, бабушка, под шалью которой всё ещё надето её повседневное платье, появляется в окне нашей гостиной.

Боже, она ждала меня всё это время.

Её губы сжимаются и кривятся, когда она замечает меня, но затем её шея напрягается, когда она видит, как седовласый фейри помогает мне выйти из лодки. Она захлопывает окно и разворачивается, пристыженная и разочарованная.

«Она спрятала твою ленту и платье», — говорю я себе.

Может быть, я и заставила её почувствовать стыд, но она первая сделала то же самое со мной.

Я распрямляю плечи и обхожу дом, направляясь в сторону входной двери. Звук шагов эхом разносится за моей спиной. Я останавливаюсь и пристально смотрю на Като.

— Вы идёте за мной, потому что сомневаетесь, что я переступлю порог своего дома, или беспокоитесь о том, что бабушка задушит меня своими растениями?

— Ни то, ни другое.

— Тогда…

— Давай поговорим об этом внутри.

Я вздыхаю.

— Вы хотите стать частью…

Он кивает, и мы продолжаем плестись в тишине.

Я удивлена, что входная дверь распахнута, и что бабушка стоит там в ожидании.

Её руки всё ещё скрещены, губы поджаты, но блеск в её глазах заставляет мою злость испариться. Бабушка никогда не плачет, так что это не могут быть слёзы, и всё же… И всё же её ресницы слиплись, а кожа — такого же белого цвета, что и волосы Като.

— Я сделаю чай.

Она перемещается в кухню, повернувшись спиной к нам. Её спина, которая всегда такая прямая, как корабельная мачта, сгорблена, а плечи опущены. Не поворачиваясь к нам, она говорит:

— Пожалуйста, скажи, что она упала в сточную канаву.

Я морщусь.

— Неужели я так ужасно пахну?

Несмотря на то, что она уже поставила чайник на плиту и превратила мерцающее пламя в небольшой огонь, она всё ещё стоит к нам спиной.

— Насколько всё серьёзно для моей внучки, Като?

Он вздыхает так глубоко, что она разворачивается.

— Случилось одно происшествие, которое, я надеюсь, можно разрешить деньгами.

— Надеешься? — её голос нехарактерно монотонен.

— Фэллон прыгнула в канал, потому что группа фейри напала на её змея.

Бабушка закрывает глаза. Я чувствую, как её губы произносят моё имя, хотя она и не издает ни звука.

— Они также назвали меня шлюхой, нонна. Поэтому Мин… змей атаковал их.

— Мин?

Я прикидываюсь дурочкой и наматываю на палец мокрый локон.

— А?

— Это тот змей, которого ты кормишь и с которым играешь, когда возвращаешься ночью домой?

Мои пальцы застывают, сделав полуоборот, и я смотрю на бабушку в изумлении.

— Като знает о вашей… дружбе.

Теперь я в изумлении смотрю на него, а потом опять на бабушку.

— Я не знала, что вы об этом знаете.

— Капелька… — вздыхает она. — Я прикидывалась дурочкой только потому, что не хотела с тобой ругаться.

— Он такой один? — спрашивает Като. — Или у тебя есть ещё друзья среди змеев?

— Только Минимус.

Я закрываю рот рукой. Это всего лишь имя, и всё-таки мне кажется, что я предоставила бабушке и Като власть над моим зверем. Что если они смогут подозвать его, используя его имя? Что если…

— Пожалуйста, не причиняйте ему вреда.

Свист чайника разрезает напряжённую атмосферу.

Бабушка заливает водой пучок сухих веточек и желтых лепестков, а затем относит чайник на стол и достает две кружки. Намек на то, что Като пора уходить? Она наполняет их и двигает одну кружку в сторону сержанта.

Похоже, что нет.

Другую она оставляет себе.

Видимо, я сегодня не заслуживаю чая. Я слишком гордая, чтобы попросить у неё кружку, поэтому я направляюсь к лестнице.

— Сядь, Фэллон.

Голос моей бабушки заставляет все мои позвонки напрячься.

Я указываю на стол.

— Я решила, что я не приглашена на чаепитие.

— Приглашена. Теперь сядь.

И хотя это последнее, что я хочу делать, я достаю из-под стола стул и совсем не грациозно плюхаюсь на него.

Она ставит передо мной ещё одну кружку, которая наполнена водой такого коричневого цвета, как вода в канале. Я нюхаю её. Пахнет она точно так же.

— Сначала выпей это, а уже потом я дам тебе что-нибудь повкуснее.

Я не пропускаю то, как нахмурилось лицо Като. Его выражение определенно копирует мое.

— Это что-то вредное?

— Не для тебя.

— Не убедительно.

— Пей.

Она садится на стул напротив Като, её шаль спадает с плеч.

— Что за фейри ты разозлила?

— Птолемея Тимеуса.

Като обхватывает длинными пальцами изящную ручку кружки. Это один из тех немногих предметов, которые бабушка привезла из своего бывшего дома.

— О, Капелька…

Я так понимаю, он известен в Люсе.

— Этот мужчина — свинья, бабушка. Хотя я беру свои слова назад. Это нечестно по отношению к свиньям.

Като фыркает.

А бабушка нет.

— Он, может быть, и мерзкий, но он также влиятельный, в отличие от нас.

Через мгновение она спрашивает:

— Ты говорил о деньгах. Он попросил, чтобы ему заплатили за молчание?

— Нет. За ремонт лодки.

— Ремонт лодки? — бормочет она.

Я сосредотачиваюсь на своём зловонном напитке, который я пока не решилась попробовать.

— Минимус вроде как… ударил лодку маркиза о берег.

Лицо бабушки краснеет.

— И мы должны за это заплатить, но почему?

— Потому что у Минимуса нет сбережений.

Прищурив глаза, она смотрит на меня, по-видимому, не находя мою шутку смешной.

— Я серьёзно, Фэллон.

— Он заявляет, что я заставила Минимуса это сделать.

— Так и было?

— Нет. Минимус пытался меня защитить, потому что он, должно быть, почувствовал, что Птолемей Тимеус, — я пытаюсь запомнить его имя, — домогался меня.

Бабушка молчит в течение целой минуты. Я вижу, что она сердита, но на кого: на меня, на Минимуса или на Птолемея?

— Он ведь не может доказать, что ты приказала змею напасть на него, верно?

— Я не приказывала…

Её высокомерно приподнятые чёрные брови указывают на то, что мой ответ ей не нужен. Она хочет услышать версию Като.

— Нет, он не может это доказать. Но с ним были ещё три фейри, и они все видели, как она кинула туфлю ему в голову.

Я закатываю глаза.

— Это была тряпичная туфля, а не железный дротик.

— У нас не разрешается покушаться на горожан, Фэллон, — говорит он спокойно.

— Он покусился на мою репутацию своими словами.

— Ты не заметила форму его ушей и длину волос? — Като стучит пальцами по грубо отёсанному дереву.

— Это совершенно несправедливо.

Обычно я не ною, но сегодня я это делаю.

— Хочешь справедливости — переезжай в другое королевство.

Като отпивает немного чая, после чего вытирает рот тыльной стороной руки и откидывается на стуле.

— Я слышала, что в Неббе женщинам разрешено служить.

Брови бабушки изгибаются.

— Я точно хочу знать, что всё это значит?

— Вероятно, нет.

Я наконец-то поднимаю свой напиток и залпом выпиваю его. Его вкус такой же отвратительный, как и запах, и напоминает теплую воду Ракокки. От одного этого сравнения мой желудок сводит, и он почти выплевывает его. Я зажимаю рот рукой, чтобы удержать напиток внутри.

— Ты уверена, что не пытаешься меня отравить?

Бабушка игнорирует мой вопрос.

— Сколько требует маркиз?

— Один золотой, — отвечает Като, а я тем временем провожу инвентаризацию своих органов, чтобы проверить, не отключился ли какой-нибудь из них.

— Один золотой…

Она давится в конце предложения.

Като украдкой смотрит на неё.

— У меня есть сбережения.

Я изумленно смотрю на него.

— Я могу одолжить…

— Нет. Мы не возьмём твоих денег, Като.