Кареглазка и чудовища (СИ) - Наседкин Евгений (книги онлайн TXT) 📗
Кстати, на обеде стало явным, что Цербер не нашел общего языка с котом. Мое чудище погналось за альбиносом, а тот снова расцарапал ему морду. Пришлось вмешаться — пока кот был под столом, я со всей дури придавил его хвост, и он завопил сиреной на весь Илион. Я все спихнул на пса, и полковник выгнал его. Ничего, Цербер, главное, что я отомстил за тебя.
****
Пропасть была так близко к железнодорожному пути, что, казалось, паровоз легко может сорваться. Вернее, он должен был сорваться — но, благодаря дрону, парящему в вышине, машинист вовремя узнал об обвале. И остановился впритык к карьеру.
Зенон подхватил коляску с Гермесом, и ловко покатил к пандусу в вагон.
— Оставь меня, — сопротивлялся синдик. — Я хочу побыть здесь. Еще хотя бы минут десять.
Спертый запах вагона, пропитанный фенолом и мочой, вызывал у него отторжение на уровне анафилактического шока. А снаружи он мог отвлечься от мыслей. Природа чувствовала смену положения планеты, и отвечала на это возрождением — едва не впервые за последние годы. Выгоревшие горизонты уже не были пепельно-серыми, они покрывались низкой чахлой зеленью. Еще приятней было находиться на краю карьера — щебень сыпался из-под колес, низвергаясь прямо в жерло бездны. Еще чуть-чуть, и он может сделать рывок, погрузиться в грязь, и набрать ее полные легкие… и забыться навсегда.
Он сам? Или ОНА САМА? Теперь не понятно, как правильно. Разум мужчины, тело… уже почти полностью женское. В него влиты десятки литров веществ, призванных перестроить организм. Гормональная терапия скоро добьет те остатки мужественности, которые сохранились. Хочется кричать и плакать, и теперь он не знает, почему. То ли от бессилия, то ли это эстроген с прогестероном.
— Мой друг, не падай духом, — сочувствующе сказал Зенон. — Вся наша жизнь — лишь смена оболочек. Бог определил твою новую историю. Не противься его воле, смирись.
Богобрат грустно вздохнул, убирая ноги, которыми он упирался в вагонную дверь. В голову пришла мысль, что, возможно, медбрат снова даст героин. Это было бы чудесно…
Но внутри их ждал Дионис — он протянул длинную прямоугольную коробку.
— Начни с самого маленького, затем — по возрастающей, — сообщил священник, хладнокровно наблюдая, как Гермес открывает коробку, и оторопевает от резиновых стержней разных размеров. — Все чистое и новое, так что, можешь не кривиться. Ты должна этим прорабатывать вагину. Дважды в день по 20 минут. Иначе срастется, и тебе же будет хуже.
Синдик встретился глазами с Зеноном, и тот виновато пожал плечами. А блондин продолжил напутственную лекцию.
— Используй лубриканты, держи себя в чистоте. Делай гимнастику для груди, как тебе показывали — соски нужно поддерживать в форме. А когда все полностью заживет, можно будет прекратить пользоваться расширителями. Но тебе придется вести регулярную половую жизнь. Сама выберешь, что по вкусу. Смирись с новой судьбой — ты теперь невеста Сурового Бога. Это Провидение, детка, — он снизил голос, в котором, казалось, проскочили нотки сочувствия, а затем строго посмотрел на медбрата. — А Зенон будет все контролировать, подсказывать.
От его рассказа бывший оперативник ощутил зуд в промежности, который усилился и стал распространяться по телу. Еще немного, и кожа прорвется миллионом личинок мокрецов, которые вихрем взвеются над паровозом.
— Я мужчина, — заговорил Гермес, почесывая живот, и ему стало противно от своего нового голоса — тонкого и немного гнусавого. — Вы смогли сделать со мной… эти невообразимые вещи. Но я был и останусь мужчиной!
Дионис смерил его взглядом, от пастыря не скрылось покраснение лица и шеи у Божьей невесты.
— Это прошлое. Не живи им. Ты прошел через операции… скажу так, мы применили китайскую методику, разработанную за несколько лет перед Вспышкой. Удивительная технология, которая использовалась для шпионских целей. И теперь ты — полностью женщина. Только разумом ты цепляешься за прошлое, но это ошибка. Осознай новое «Я». Быть женщиной, да еще и красивой, умной, талантливой — вовсе не плохо. Поверь, многие мужчины раньше об этом только мечтали.
— Но не я.
Блондин словно не слышал Гермеса — он посмотрел на часы и, спохватившись, пошел на выход.
— Кстати, старейшина Стикс предложил тебе новое имя — Афродита. Коротко, Дита. Совсем не плохо, как думаешь? — и он исчез в дверном проеме.
Зенон отпер железный шкаф — оттуда глядело большое зеркало в полный рост. Затем громила включил дополнительное освещение, озарившее вагон, словно прожекторами.
— Попробуй поработать… с вагиной, — смущенно попросил он. — Пока что сам… сама, то есть. А если не получится, — он столкнулся взглядом с разъяренными глазами Гермеса. — Я недалеко, если что.
И он вышел, аккуратно прикрыв дверь.
Синдик с усилием поднялся, и встал перед зеркалом, спустив с себя одежду. Он не видел себя — там стояла девушка. Невысокая, субтильная, довольно спортивная, что выдавали крепкие ноги и мускулистые руки. Уродина, покрытая шрамами, хотя их было не так уж и много. «Экспериментальная китайская методика», «заживет, как на собаке», «вернее, как на суке», — обрывчатым калейдоскопом вспомнились фразы, звучавшие последние сутки. Урод — вот кто он…
Слова закружились в бешеной пляске, перемешиваясь с видениями и кошмарами, он склонился и застонал, прикрыв рот рукой, чтоб не услышал медбрат. Казалось, что это тело не принадлежит ему, просто его голову обтесали и приделали к женской фигуре. Утонченные скулы, маленькая торчащая грудь с выпирающими сосками, выбритый лобок над ярко-красным влагалищем… «Будет побаливать поясница — тебе сделали кошачий изгиб позвоночника, — говорил Зенон. — Хорошо питайся, принимай лекарства… гормоны, время и жир сделают свою работу очень быстро — у тебя будет такая задница — мама, не горюй! Все бабы обзавидуются». Голова пошла кругом, глаза затуманились от слез. Гермес схватил коробку с расширителями и с силой бросил на пол, а затем достал ножницы, и стал отрезать грудь.
— Проклинаю тебя, Буревестник! — кричал он, отдирая кусок кожи. — УБЬЮ!
Дверь распахнулась, и вбежали Зенон с Эскулом. Они отобрали ножницы, и сделали укол, после которого конвульсии прекратились. Гермес-Афродита уснул, но лишь вернулся к своим кошмарам.
****
Вторник обещал быть пасмурным. Серые тучи бороздили небосвод, и явление светила было редким счастьем. Сегодня мы прилетели за дипломатом.
Мы приземлились у школы, и солдаты окружили вертолет, ощетинившись автоматами. Несмотря на недавно произошедшие здесь трагические события, я не испытал никакой ностальгии. Я просто не хотел участвовать в этой затее, и не хотел здесь быть.
Я с трудом соскочил с вертолета, стараясь меньше беспокоить ногу с больным коленом. Рядом оказались полковник с женой.
— Тебе оно нужно? — Горин окинул взглядом Кракобой, спрятанный в чехле на голени, а затем — мое ружье. — Тебе выдали дробовик, лучшего и желать нельзя.
— Жизнь научила не бросать старых друзей, — ответил я, рассматривая вход в школу.
Звучало пафосно, и тут я, конечно, лукавил — друзей у меня не было вообще, а всех остальных я легко менял на спирт либо антибиотик. А вот Кракобой был очень полезным — я не раз спасался с его помощью. И хотя огнестрел незаменим, но когда закончились патроны, осечка, отсырел порох и прочее — мой клыкастый молот всегда под рукой.
— Пора, — сообщил полковник, махнув группе военных, сосредоточенных в сторонке. — Отряд готов, время начинать. Не вижу смысла здесь задерживаться.
Сидоров и трое солдат — мое сопровождение на всякий случай.
Горин пошел к вертолету, а я напоследок взглянул на его жену, чтоб набраться воодушевления. Сейчас она была единственным, что сглаживало весь негатив. Обычно она ходила в платьях и юбках, даже невзирая на холод или сырость — я успел это подметить. Ансамбль традиционно дополнялся колготами разной плотности — вот это уже регулировалось в зависимости от погоды и температуры. Сегодня же она изменила своему правилу — она была в кожаных штанах типа леггинсов, в короткой бронзово-коричневой куртке, и в черных лакированных сапогах на низкой подошве.
