Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
Саира судорожно вздохнула, ощутив, как от облегчения подкашиваются ноги. Волчица была цела, и лапы ее тоже были в порядке, а за плечами виднелись два огромных крыла, которые она сейчас прижимала к спине. Саира медленно осела на землю, кривясь и держась за раненое плечо. Через несколько мгновений Лэйк уже была рядом с ней. Голая, дрожащая от холода, по колено в снегу, но невредимая.
Саира собрала всю свою волю в кулак и укоризненно посмотрела на нее:
— Ну что, дель Каэрос, уже успела потерять в снегу мой долор? Так и знала, что тебе его доверять нельзя.
На миг Лэйк замерла, удивленно моргая, теплая нежность разлилась в ее взгляде, и она осторожно взялась за плечо Саиры.
— Давай-ка я осмотрю твою рану.
— Лучше срам прикрой, — посоветовала ей Саира. — А то или отморозишь, или всех стахов сюда привлечешь, блистая на солнце голым задом.
— Сейчас нет солнца, Саира, — проворчала Лэйк, осторожно обрывая куски формы на ее спине, чтобы высвободить стрелу. От каждого движения Саира морщилась, но терпела. Стрелу все равно нужно было вынуть прежде, чем идти за исцелением к зрячим.
— От нее могут отражаться отсветы молний. — Саира сжала зубы, когда пальцы Лэйк легли на древко стрелы, но она не закричала, выдерживая боль. — И отсветы огня тоже.
— Терпи, — приказала Лэйк и резко сломала древко.
Саира закричала, дернувшись в ее руках и от боли едва не потеряв сознание. Тело моментально покрылось горячей испариной, капли пота выступили на лбу и щеках, а дышать было трудно. Она почти что чувствовала, как пульсирует кровь вокруг древка стрелы, выливаясь из ее тела наружу.
Лэйк обошла ее и взялась за наконечник стрелы. Ее синий глаз всего в нескольких сантиметрах от ее лица взглянул прямо на Саиру.
— Готова?
— Иди ты к бхаре! — в ответ прошипела та.
Лэйк вырвала стрелу, и Саира потеряла сознание.
Эрис медленно шагала сквозь бездну, и каждый ее шаг звенел будто тысячи колокольчиков, а каблуки сапог высекали ледяные брызги из намерзающего прямо под ее ногами моста. Он был неширок, не больше метра шириной, тонок, сплетен из тысяч морозных ниточек, образующих один невероятно тонкий кружевной узор. И строился он прямо под ногами Эрис, двигался вперед вместе с ней. Стоило лишь шагнуть, и ветра сразу же наметали ей под ногу тонкое инеистое кружево, и оно позвякивало, принимая на себя тяжесть ее тела.
Впрочем, все это было так далеко от Эрис, так в стороне, так не нужно. Все происходило где-то на самой краю сознания, не касаясь того, что сейчас царило у нее в груди. А там медленно разливался густой покой, словно липовый мед, словно тягучая смола, разливался, захватывая все ее тело до самой последней клеточки. И Эрис казалось, что она превращается во что-то монолитное, что-то единое, в стрелу. Гигантские руки натягивали лук, чей силуэт изгибался от края до края неба, и тетива дрожала, ослепительно дрожала одной звонкой нотой, с которой пульсировала кровь в жилах Эрис. И она сама лежала в этих руках, на этой тетиве, спокойная и ровная, прямая, созданная для того, чтобы передать волю, чтобы донести весть.
Громадная воронка урагана перед ней утолщалась и вращалась все сильнее, а зрение размывалось, и Эрис отстраненно поняла, что видит уже даже не вывернутыми глазами, а как-то совершенно иначе. Словно два мира: мир материи и мир энергии наложились друг на друга и образовали что-то третье, непонятное и непривычное для нее.
Теперь воронка была черной, но в ее центре закипало что-то кроваво-алое, бросая вверх серебристые молнии, которые взметались от земли и врезались прямо в подбрюшья туч, прорывая их насквозь. Эрис чувствовала, как эльфы поют этому урагану, как они питают его силой, чтобы он крутился еще быстрее, только что-то шло не так, как нужно. Смутное ощущение угрозы пропитало воздух, и Эрис чувствовала, что прямо сейчас происходит что-то очень неправильное, совершенно неверное и страшное.
Внезапно перед глазами вновь помутилось, и она увидела.
Чья-то фигура стояла на фоне черных туч, глядя вниз, фигура, что была гораздо больше всего неба, гораздо выше урагана, и Эрис откуда-то знала, кто это. Он стоял прямо, заложив руки за спину и расправив плечи, он смотрел вниз со спокойным интересом, но без напряжения. Он был равнодушен к тому, что делал. На нем была длинная кольчуга, или что-то вроде того — Эрис не имела понятия, что это за материал, однако видела, что материал твердый, чувствовала, что создан он для войны. Кольчуга заканчивалась чуть выше колена, а под нее была надета черная хламида, укрывающая все его тело, и лишь открытые сандалии на высокой шнуровке виднелись под ее краем. Лицо существа было холодным и вытянутым, отстраненным, чем-то отдаленно напоминая Эрис лицо Юванара, и во взгляде стальных глаз не было напряжения, не было желания или страха. Он просто смотрел, он просто делал свое дело.
Эрис казалось, что она знает, кто это, что она почти что знакома с ним, и знакома очень близко. Во всяком случае, его прекрасно знало то, что сейчас управляло ей, Воля Небесной Мани. Ощущение, похожее на узнавание, промелькнуло в груди, и Эрис откуда-то узнала: это существо управляет битвой и ведет в бой армию дермаков. Оно было создано для света, однако, когда-то, в немыслимой глубине веков оно бросило вызов тому, что родило его на свет, и за это было низвергнуто в самую тьму и самую грязь творения, откуда поклялось чинить препятствия до тех пор, пока не наступит его час. Оно поклялось стать свободным, свободнее того, что сотворило его, сильнее того, что сотворило его, и ответом ему была лишь мягкая улыбка.
— ВСЕ ДОРОГИ, ПО КОТОРЫМ ВЫ ИДЕТЕ, ВПЛЕТАЮТСЯ В ВЕЛИКИЙ ПУТЬ. И В КОНЦЕ ЭТОГО ПУТИ ВАС СНОВА БУДУ ЖДАТЬ Я. ПОТОМУ ЧТО НЕТ НИ НАЧАЛА, НИ КОНЦА, А ЕСТЬ ЛИШЬ ОДНО.
Все внутри Эрис дрожало от напряжения, когда чужие мысли, громадные, словно горы, глубокие, как океаны, проплывали сквозь ее голову, как молчаливые рыбы в немыслимой толще воды. Чья-то воля заставила ее поднять голову и взглянуть в глаза первому сыну, тому, кто взбунтовался против собственного отца, тому, кто не хотел идти по дорогам как все, тому, кто хотел препятствий, окольных путей и интриг, кто желал власти и силы, величия и собственной лучезарной свободы, того, для кого существовала лишь одна власть под одним правлением. И он тоже увидел ее сверху, и скрытое туманными валами облаков лицо потемнело от ярости.
— ОДНАЖДЫ ТЫ УЖЕ БЫЛ ПОВЕРЖЕН, СЫН МОЙ. УХОДИ, ТВОЕ ВРЕМЯ ЕЩЕ НЕ ПРИШЛО.
Я СОКРУШУ ТЕБЯ И ТВОЕ МОГУЩЕСТВО, ПОТОМУ ЧТО ЭТО — МОЯ СУДЬБА. И ТЫ НИЧЕГО НЕ СМОЖЕШЬ ПРОТИВОПОСТАВИТЬ МНЕ.
Он смотрел на нее сверху, и от гнева грудь его кипела, будто подземные огненные недра. Волны немыслимой мощи и разрушительной силы расходились от него во все стороны, и теперь Эрис видела его истинное лицо. Тот, кто жонглировал тысячами людей, будто крохотными разноцветными шариками, тот, кто мановением руки начинал войны и бросал души в объятия тьмы и смерти, тот, для кого люди были лишь пустыми бестолковыми марионетками, фигурами на доске для игры, которых он двигал так, как ему придется, играя с самим собой по тем правилам, по которым хотел.
— УХОДИ. ТЫ НЕСЕШЬ С СОБОЙ ЛИШЬ ЛОЖЬ, И ВЛАСТЬ ТВОЯ — ЛИШЬ ТВОЯ ВЫДУМКА. ТВОЯ СУДЬБА — РАЗРУШЕНИЕ, И ОНА ЖЕ СТАНЕТ И ТВОИМ ПРИГОВОРОМ. ПРИДЕТ ДЕНЬ, КОГДА ТЫ ДОСТИГНЕШЬ ВЕЛИЧИЯ, КОГДА ТЫ ПОИСТИНЕ СТАНЕШЬ ВСЕМ, И БУДЕШЬ ПОВЕРЖЕН. И ТОГДА МЫ СНОВА СТАНЕМ ЕДИНЫ, МОЙ СЫН. НО НЕ ЗДЕСЬ И НЕ СЕЙЧАС.
НО СНАЧАЛА Я РАЗРУШУ ЗДЕСЬ ВСЕ! ПЕРЕД ТЕМ, КАК ПАСТЬ, Я РАЗРУШУ СТОЛЬКО, СКОЛЬКО СМОГУ!
Еще миг Эрис видела перед собой искривленное ненавистью лицо того, кто повелевал войнами и жонглировал смертью, чувствовала в себе чистый и сильный поток чужой воли, противостоящей ему, воли гораздо более великой, чем все великаны, гораздо более сильной, чем все ураганы, и такой тихой, тише уснувшего под снегом до самой весны маленького семечка ландыша. А потом и то, и другое моментально исчезло.
