Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
Конек под Лейвом буквально стелился по земле, он прижался к его спине, приник к шее, свободной рукой выхватывая из креплений седла свое копье. Рывками подпрыгивая, приближалась к нему вражеская армия, и Лейв заорал, не в силах больше сдерживать рвущий горло крик. За тебя, Бьерн! За тебя и наше будущее!
А потом первая вражеская молния вонзилась в землю прямо перед мордой его конька, расшвыривая во все стороны комья снега и мерзлой земли.
— Бьерн! Бьерн, ты слышишь меня! Бьерн!!..
Чей-то голос кричал ему откуда-то очень издалека, пробиваясь сквозь глухую теплую тьму, забившую уши. Чьи-то руки отчаянно трясли его плечи, но тело было слишком тяжелым, чужим и неподатливым, словно и не его вовсе трясли и хлестали по щекам, пытаясь привести в сознание. Чье-то лицо наклонялось над ним, но перед глазами в тусклом свете жаровен и свечей все так плыло, что Бьерн даже не мог сказать, кто сейчас перед ним.
Ему не хотелось больше сражаться, не хотелось бороться. Ядовитая змея обвивала его руку, шипя, скалясь, она медленно ползла вверх, к его груди. Он чувствовал ее раскаленные будто головни клыки, что впивались в мясо, а потом толчки, когда проклятая гадина подтягивала свое тело вверх, вновь выстреливала головой вперед и впивалась выше, чтобы подтянуться еще дальше. Боль была уже какой-то далекой, чужой и незначительной, и Бьерн лишь устало вздрагивал, скорее по инерции, когда ее удары хлестали изможденное тело, сводили и без того до предела сжатые судорогой мышцы, обжигали притупленные нервы, которые уже просто не могли ничего чувствовать.
В какой-то момент он забылся, и перед глазами стало совсем темно. А потом…
…Золотыми пятнышками рассыпался солнечный свет на серебристой поверхности Хлая, и ветви старой ивы качались над его головой, похожие на длинные волосы русалов, о которых он слышал столько сказок. Ребристая тень от листьев укрывала его голову, пятнала его тело, и знойный полдень жаркого лета его детства укутывал его плечи, дыша раскаленным ветром в лицо.
— Однажды я стану великим наездником! — звенел и журчал, словно горный ручеек, высокий и сильный голос Лейва. Он сидел рядом с Бьерном, на большом валуне, опустив ноги в прохладные воды Хлая и болтая ими в воде. Сверкающие капельки воды разлетались брызгами во все стороны, падали на его худые ноги с выпирающими коленками, на его усыпанные веснушками щеки, и казались Бьерну сейчас едва ли не самоцветами из тех, что привозили с далеких гор торговцы. Лейв запрокидывал голову, щурился на солнце, будто маленький любопытный котенок, и мечтал, и ветер ласково перебирал его длинные волосы, оглаживал скулы и ложился в маленькие морщинки в уголках его глаз. — Когда-нибудь у меня будет собственный макто, самый быстрый и красивый из всех! — продолжал хвастаться Лейв. — И на его панцире будет играть солнце, а крылья будут сильнее ветров! Мы как стрела будем пронзать облака и обрушиваться на головы наших врагов! А еще, я буду вести армию, целую армию, в бой против проклятых отступниц! И боевые рога будут петь мне свои песни, благословляя на подвиг!
— О! — ухмыльнулся в ответ Бьерн, стараясь опустить голову пониже, чтобы Лейв не заметил, как он любуется каждым его движением. — Вот оно как! То есть ты собираешься стать царем Небо? А как же Тьярд?
— Зачем мне становиться царем Небо? — удивленно вскинул на него глаза Лейв. Ресницы у него были такие длинные, что в их тени Бьерн, казалось, мог укрыться целиком.
— Ну, ты же собрался вести в бой целую армию! — напомнил ему Бьерн с улыбкой. — А это может делать только царь Небо!
— Ничего подобного! — фыркнул Лейв, пожимая тощими плечами. — Ее может вести кто угодно! Тот, кто достоин!
— А ты считаешь себя достойным этого, Лейв Ферунг?
— А почему нет? — в подтверждение своих слов Лейв шлепнул пяткой по поверхности воды, вновь выбив из нее целый сноп золотистых переливающихся брызг. — Я буду самым достойным! И когда ты будешь ранен, истекать кровью, обессилен, истыканный стрелами анатиай, словно еж, я спущусь с неба на сверкающем в лучах рассветного солнца макто и спасу тебя от их грязных лап!
— Вот как? — Бьерн постарался говорить как можно веселее, чтобы Лейв не заметил, как предательски дрожит его голос. — Ты собрался это делать именно на рассвете?
— А как же иначе? — рассмеялся тот. — В сказаниях герои обязательно спасают всех на рассвете, когда восходит солнце. Иначе и быть не может. Так что жди моей славы, Бьерн! Этот день настанет, обязательно настанет!
Он широко улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, и солнце, светящее прямо из-за его затылка, окрасило его волосы золотым ореолом…
Бьерн резко дернулся, приходя в себя. Тело было разбитым и таким слабым, что он не мог и рукой двинуть. Перед глазами все мутилось, а во рту пересохло так, словно не пил он как минимум с момента появления на свет. Чье-то лицо все еще тревожно склонялось над ним, и в слабых отблесках жаровни ему показалось, что это…
— Лейв? — едва слышно пробормотал он, вяло моргая.
— Что? — человек над ним встрепенулся, придвинулся ближе, и Бьерн разглядел полные тревоги глаза Кирха. — Тьярд! Он очнулся! Он жив!
— Слава Иртану! — прозвучал приглушенный усталый голос откуда-то справа, и Бьерн с трудом повернул туда голову.
Царь Небо сидел на полу, привалившись спиной к ложу своего отца и устало свесив голову. Его черные волосы растрепались, упали ему на грудь, а плечи низко опустились, будто на них лежала пудовая тяжесть. Тяжело подняв глаза на Бьерна, он заморгал, словно даже слабый свет жаровен и свечей был слишком ярким для его покрасневших, опухших глаз.
Память медленно возвращалась, а вместе с ней — способность мыслить и говорить. С трудом разомкнув губы, Бьерн прошептал:
— У нас получилось?
— Нет, — Тьярд тяжело покачал головой, отводя глаза. — Он все еще спит.
Бьерн кивнул, отворачиваясь и стараясь дышать помедленнее: от каждого вздоха боль прошивала грудь насквозь раскаленной иглой. Перед тем, как потерять сознание, Бьерну показалось, что он видел, как шевельнулся на ложе Ингвар, да и Тьярд что-то выкрикнул, словно обращаясь к своему отцу и пытаясь привести его в себя. Вот только, судя по всему, этого все еще было недостаточно, чтобы перехватить контроль над всеми макто разом.
— Сейчас я отдохну немного, и мы попробуем еще раз, — с трудом шевеля языком, проговорил Бьерн.
Сил у него было так мало, что он сам не верил в собственные слова, однако что-то в нем уперлось и уперлось насмерть. Я должен спасти Лейва, любой ценой. И пусть это будет не так красиво, как он рисовал, не на рассвете и не на сверкающем макто, а вот так, в луже собственной блевотины без сил на грязном полу в походном шатре, но это будет. Это будет.
— Последняя попытка едва тебя не убила, — зазвучал рядом настойчивый голос Кирха. — Ты и так уже выпил все восемь склянок, а эффекта — никакого. Еще одна, и ты точно умрешь от боли.
— А если я этого не сделаю, умрут все остальные, — прохрипел Бьерн. Ему хотелось сказать другое, но он не стал этого делать. В конце концов, он делал это только ради Лейва, но говорить об этом другим не собирался. — Мы должны попытаться.
— Я против! — твердо проговорил Кирх. — Все это зелье не работает! Я сварил не то, и оно ничем нам помочь не может.
— Верго сказал, что может, — послышался негромкий, но уверенный голос Тьярда. — Верго сказал, что оно подействует, а я верю ему и его словам.
— Верго много чего говорит, — горько отозвался Кирх, отводя глаза. — Он говорил, что у меня все получится, что нужно работать, однако ты сам видишь, что это не так. Зелье не действует.
— Остался последний пузырек, Кирх. — Голос Тьярд звучал сухо и устало. — Последний. Вот как только он не сработает, тогда я сдамся. Но не раньше.
Несколько секунд они с Тьярдом смотрели друг другу в глаза, потом Кирх мотнул головой в сторону выхода из шатра и проговорил:
