Семейный портрет с колдуном (СИ) - Лакомка Ната (читаем книги .TXT) 📗
- Сказать по правде, красота всегда типична, - легкомысленно возразил граф. – Все красавицы похожи и различаются только цветом глаз и волос.
- Ах, ну что за пренебрежение к красоте, - укорила его королева. – Кстати, я искала тебя, Джиль…
Следом за ними я вышла из зала и сразу в коридоре попала в руки служанок, которые окружили меня, чтобы увести переодеваться. Но я продолжала смотреть на королеву и колдуна, удалявшихся в другую сторону. Граф Майсгрейв что-то увлечённо говорил её величеству, а она оглянулась через плечо.
В той части коридора, где они находились, солнце проникало сквозь узкие окна, застекленные толстыми слюдяными пластинами. Наверное, именно поэтому мне показалось, что королева в одно мгновение утратила юную красоту, превратившись в старуху – глубокие морщины пролегли между бровей, от крыльев носа к углам рта, кожа на щеках обвисла, а нос заострился.
- Леди, идёмте, - позвала меня служанка.
Королева отвернулась, и я позволила увести себя, переживая странное чувство. Кого я могла напомнить её величеству, если мои родители никогда не были в столице?..
9. Никто тебя не заменит
- Придется перенести поло, - виновато сказала королева Гвендолин, когда граф Майсгрейв появился в ванной комнате. – Я приказала устроить соревнования завтра, но не предполагала, что заклятье так быстро рассеется…
Королева лежала в мраморном бассейне, положив руки на белую каменную облицовку, с подсунутой под затылок бархатной подушечкой. Лепестки алых роз, высыпанные в воду, скрывали тело правительницы, и оно виднелось в воде неясным пятном, соперничавшим белизной с мраморной облицовкой басейна.
- Ничего не надо переносить, леди королева, - ответил граф, опускаясь на одно колено и внимательно рассматривая проступившие морщинки на лице нежившейся в теплой ванне женщины. – Все уже настроились на праздник, не надо разочаровывать людей.
Королева приподнялась на локтях, и обвисшая маленькая грудь показалась из воды. К соску правой прилип лепесток розы – ярко-алый, похожий на свежую рану.
- Мне так хотелось увидеть, как ты играешь, - вздохнула королева, в упор глядя на Вирджиля.
Он не позволил обмануть себя этим участием. И не поддался колдовскому очарованию глаз.
Серые глаза лишь сначала казались прозрачными. Но Вирджиль знал, что в них можно утонуть, а до дна всё равно не доберешься. Иначе и быть не может. Ведь семьдесят пять лет жизни – это почти вековой опыт. Куда простому смертному против королевы Гвендолин? Это всё равно что тягаться в могуществе и знаниях с бессмертными эльфами. Но он попытается. И постарается не проиграть. Потому что на кону не только его жизнь.
- Если хотите, леди королева, значит - увидите, - улыбнулся он, взяв тонкую женскую руку и прощупывая пульс. Кожа на руках заметно одрябла, старчески проступили выпуклые вены.
Это нехорошо. Великой правительнице не полагается выглядеть, как старухе.
- Но хватит ли у тебя сил, Джиль? – заботливо спросила её величество.
- Потеря чашки крови не сделает из меня слабосильного воробышка, - заверил её колдун. – Вы готовы?
- Да, - тихо ответила она.
Граф поднялся и подошел к круглому столику, на котором стояли хрустальная чаша на высокой ножке, плоская каменная чашка, графинчик с прозрачным вином, лежали обоюдоострый тонкий кинжал, корпия и тканевые бинты.
- Расслабьтесь, - говорил колдун, снимая камзол, а затем подворачивая левый рукав до локтя. – Думайте о чём-нибудь приятном. Например, о завтрашнем соревновании, или о маскараде, который устроите в субботу.
- Маскарад? – оживилась королева. – Я хотела устроить бал с танцами и актерской игрой… Но ты считаешь, что лучше маскарад?
- Надеюсь на это, - весело сказал Вирджиль, налил в плоскую чашку вино, обмакнул в него кончик кинжала и, не поморщившись, проколол себе вену чуть пониже сгиба локтя. – Девицы теряют дар речи, стоит мне взглянуть на них, - он несколько раз сжал и разжал пальцы, чтобы заставить кровь течь по жилам быстрее, а потом подставил под струйку крови хрустальную чашу, - а если я буду в маске, они будут нежны и милы, и даже поулыбаются мне. Может, и не только поулыбаются, - он рассмеялся, сцеживая кровь.
- Хочешь пофлиртовать без обязательств? – догадалась королева.
- Вы необыкновенно прозорливы, моя дорогая леди.
- Когда же ты остепенишься, - упрекнула она его, но без особой суровости. – И кто объект на сей раз? Надеюсь, не эта бедняжка - невеста твоего внука, которую ты сегодня перепугал до смерти?
- Леди Валентайн? – рассеянно переспросил Вирджиль, забирая кусок корпии и зажимая рану, когда чаша наполнилась почти до краёв. – Нет, трепетные лани меня не интересуют. К тому же, она выбрала Аселина. Я не настолько жесток, чтобы разбивать ради собственной прихоти нежную любовь моего внучка.
- Не настолько жесток? – королева следила, как граф перетягивает руку полотняным бинтом, завязывает тугой узелок, помогая себе зубами, а потом осторожно и благоговейно берет чашу с кровью и идёт к бассейну. – С каких это пор ты прекратил жестоко шутить? Я помню, что ты устроил с мужем леди Корнелии. Зачем было обманывать его, сказав, что подсыпал ему в еду шпанских мушек?
- Зато как он помчался исполнять супружеский долг, – возразил Вирджиль. – Всего-то и надо было сказать, что если он не будет прыгать на Корнелии всю ночь, то умрет от прилива крови к генталиям. Ну и Корнелия хотя бы на месяц перестала ныть, что муж к ней равнодушен. По-моему, это было забавно, - на щеках колдуна обозначились ямочки, и он опустился на колени на край бассейна. – Но хватит о моих родственниках. Начнем.
Её величество послушно закрыла глаза и запрокинула голову, положил руки на грудь.
Поставив хрустальную чашу с кровью на пол, Вирджиль склонился над королевой, держа в руке кинжал.
- Потерпите немного, леди королева, - сказал он и сделал на лбу правительницы крестообразный надрез, надсекая кожу.
Королева не дрогнула, только сжала кулаки до дрожи в суставах.
Надрезы набухли кровью и пролились алыми каплями – такими же алыми, как лепестки роз.
Сделав надрезы на щеках, подбородке, тыльной стороне ладоней и груди, Вирджиль отложил нож, поднял хрустальную чашу и наклонил, направляя струйку крови на королевский лоб.
Тёмно-рубиновая жидкость растеклась по бело-мраморному телу, смешиваясь с кровью королевы. Колдун щедро полил кровью лицо королевы, руки, плечи и грудь, отставил чашу и начал читать нараспев заклинания, водя указательным пальцем по лбу и щекам женщины, а потом спустившись к подбородку, шее, груди…
- Aetate fruere, mobile cursu fugit, - звучали слова на древнем языке, на котором не говорил вот уже тысячу лет ни один народ, - пользуйся жизнью, она так быстротечна… Contra vim mortis non est medicamen in hortis… Против силы смерти нет лекарства… Fugit irrevocabili tempus… Бежит невозвратное время… Metri causa natura sanat… Но по требованию знающего, природа излечит… Omnia internet, nihil mutantur … Пусть всё исчезнет, но ничто не изменится…
Он чувствовал, как женская кожа под его пальцами становится упругой, как она наливается жизненной силой, впитывая колдовство на крови. Видел, как затягивались порезы, не оставляя ни шрамов, ни следов. Вот заклинание было прочитано, и королева вздохнула полной грудью, расслабляясь, роняя руки, и погрузилась в воду по самую макушку. Когда она вынырнула, смывая кровь, лицо снова было юным и прекрасным, выпуклые вены на руках пропали, а грудь торчала высоко и дерзко, словно у девушки.
- Чудесно, - промолвила королева, разглядывая свои руки и касаясь кончиками пальцев щек. – На сколько этого хватит?
- Месяц, две недели… - пожал Вирджиль плечами. – Вы не щадите себя, ваше величество. Надо больше отдыхать, есть рыбу и красное мясо, высыпаться и волноваться поменьше.
- Тебе сейчас самому не мешает хорошо поесть и выспаться, - заметила королева. – Ты бледный, как вот этот мрамор. Подай мне простыню, я выхожу.
