Брак с летальным исходом (СИ) - Яблонцева Валерия (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
нужным маслом или зельем, чтобы ароматизировать воздух по мере сгорания свечи.
Я затушила одну из свечей и принесла из ванной флакончик с розовым маслом, которое мне принесли для добавления в воду при умывании. В качестве спицы пришлось использовать фамильный гребень Осей — ничего более тонкого и острого у меня в комнате не было. Внутренне собравшись и приготовившись отсчитывать про
себя секунды, я поудобнее перехватила гребень и свечу.
Прокалывать холодный воск оказалось неожиданно тяжело. Я давила изо всех сил, чувствуя по едва заметным рывкам гребня, как рвутся под острием тонкие нити фитиля. Значит, я все делала верно. Дойдя почти до основания огарка, я немного пошевелила гребень из стороны в сторону, расширяя желоб, и пустила по металлическому зубцу капельку масла, а затем еще одну, одновременно аккуратно вытаскивая гребень, пока образовавшееся отверстие не заполнилось маслом. В воздухе приятно запахло розами. Закончив, я аккуратно замазала чуть теплым воском желоб, так что он стал практически незаметен. А в полутемной кладовой так и вовсе невозможно было бы отличить свечу с зельем от других свечей.
Вся процедура отняла у меня три с половиной минуты.
Я припомнила наш вчерашний разговор с лордом Кастанелло. После того, как дворецкий покинул малую гостиную, лорд спросил меня, держала ли я когда-то слуг и, получив отрицательный ответ, посоветовал мне самой завоевать их уважение, дабы ему больше не приходилось вмешиваться. После этого он сразу же поднялся к себе, а я пошла следом. Увидела рабочих, темную комнату и решила спуститься вниз за свечами, но Мелия уже поднималась ко мне.
По всему выходило, что у злоумышленника было не более десяти минут на то, чтобы выслушать распоряжение лорда, подготовить свечи и принести их. Даже если дворецкий первым же делом бросился в кладовую или Мелия, получив приказ, извлекла из корсажа свой верный флакончик с противозаконным любовным зельем — кстати, уж не в постель ли к самому лорду Кастанелло стремилась попасть бойкая на язык служанка? — выходил такой расклад каким-то неубедительным.
Других предположений у меня, впрочем, не было.
Пропитанный зельем фитиль я завернула в платок и положила вглубь шкафа вместе с игрушкой, взятой из детской. Неизвестный артефакт вызывал любопытство, и я пообещала себе на досуге рассмотреть его и почитать что-нибудь подходящее в библиотеке. До того, как лорд Майло Кастанелло основал производство накопительных кристаллов, каждый род артефакторов вручную занимался огранкой, и по форме кристалла можно было определить изготовителя иногда вплоть до имени
конкретного члена семейства.
В ожидании ужина я задумчиво посмотрела в окно на пустующий двор, освещенный парой фонарей, и неожиданно увидела то, от чего сердце в груди подпрыгнуло и забилось испуганной птицей.
От темнеющей вдалеке сторожки на свежем снегу вились две цепочки одинаковых ровных следов. А черного входа, на грани видимости, мелькнул раздуваемый ветром приметный плащ. Плащ лорда Кастанелло.
*
С минуту я сидела, молча глядя на приземистое здание, главный предмет моих страхов, что занимал все мысли до побега. Перед лицом более близкой опасности, притаившейся в коридорах поместья, переживания о том, что скрывалось за каменными стенами, отошли на второй план, но сейчас разгорелись с новой силой-Сложно было представить, как я смогу сегодня за ужином смотреть в глаза лорду
Кастанелло, не выдав, что видела его у таинственной сторожки.
Я вздохнула. Как бы то ни было, явиться в гостиную придется. Верхом глупости было бы попросить себе ужин в комнату, а потом удивляться еще одной попытке отравления.
Позади меня послышался тихий шорох. Я обернулась, оглядывая комнату в поисках, быть может, совсем уже не выдуманных мышей, но обнаружила совсем иное. На полу, подсунутая под запертую на ключ дверь, лежала еще одна маленькая записка, размером напоминавшая ту самую первую, в которой мне советовали бежать из поместья.
Я бросилась к двери. Ключ, как назло, заел, и я безуспешно пыталась повернуть его, теряя драгоценные секунды, за которые таинственный посыльный уходил все дальше и дальше от моей комнаты. Наконец, замок поддался, выпуская меня в коридор, но никого уже не было. Стараясь двигаться как можно бесшумнее, я добежала до самой парадной лестницы, но холл тоже оказался пуст, и мне пришлось вернуться ни с чем.
Оказавшись у себя, я подобрала и развернула сложенный вдвое тонкий лист. Это было не такое большое письмо, как то, что я получила после побега, а всего лишь несколько коротких слов, написанных, как показалось, тем же почерком, теми же синеватыми чернилами и на такой же белой бумаге.
«Осторожнее, он не жалеет даже тех, кто его сильно любит», — гласила записка.
Он — это лорд Кастанелло? Кого он не пощадил сегодня в стенах сторожки? Ждет ли извозчика с черной повозкой новое тело, завернутое в увиденный мною
сегодня плащ?
Вниз я спускалась с тяжелым сердцем.
Лорд Кастанелло сегодня был мрачнее обычного. Супруг рассеянно почесывал ластящегося кота и, когда Клара выставила на стол блюдо, едва удостоил ее взглядом. Разделав рыбу и разложив по тарелкам, горничная удалилась, но лорд так
и не притронулся к еде.
Я вяло ковырялась вилкой в своей порции. После встревожившей меня записки, столь бесцеремонно подкинутой под дверь, есть расхотелось совершенно, а находиться в одной комнате с лордом Кастанелло, погруженным в собственные невеселые мысли, и вовсе было тягостно. Слова неизвестного никак не выходили из головы. В поместье было не так много мужчин, а уж тех, к кому хоть кто-то проявлял явное расположение — подавно. Выходило, что речь шла о самом лорде.
Милорд потянулся лапой к хозяйской тарелке, и лорд Кастанелло бросил коту несколько кусочков рыбы, так и не попробовав блюдо. Милорд, спрыгнув на пол, осторожно обнюхал угощение, словно бы, несмотря на проявленное любопытство к
хозяйской еде, не был привычен к подачкам со стола.
Отчего-то это насторожило меня. Я никогда бы не подумала, чтобы столь строгий и педантичный человек как лорд Кастанелло мог вот так баловать кота. Было ли это связано с тем, что мыслями лорд сейчас, казалось, был далеко от гостиной, или же у такой щедрости существовали иные причины?
Все это выглядело более чем странно.
Я отодвинула от себя тарелку с нетронутой рыбой. Шорох скользнувшего по полированному дереву фарфора привлек внимание лорда, и супруг впервые за ужин поднял на меня взгляд.
— Вы ничего не съели. Что-то не так, миледи? — без особого интереса спросил он. Я покачала головой и поднялась из кресла.
— Я неважно себя чувствую и хочу вернуться к себе. Прошу меня извинить. Несколько секунд лорд пристально смотрел мне в глаза, словно пытаясь понять,
что на меня нашло и ждать ли ему очередных обвинений. Наконец, он кивнул.
— Спокойной ночи, миледи, — донеслось мне вслед.
Ночь моя, вопреки пожеланиям лорда Кастанелло, выдалась какой угодно, только не спокойной. Я ворочалась в кровати, сминая тонкие простыни и комкая одеяло. Тревога, поселившаяся внутри после письма и странного ужина, не отпускала, сжимала холодными когтями горло. И я не выдержала. Оделась, подхватила подсвечник, чтобы лишний раз не разжигать кристаллы по всему дому, и отправилась в библиотеку.
Дом был тих и безлюден. Я бросила быстрый опасливый взгляд вглубь коридора, но не увидела света даже в комнатах лорда. Стараясь ступать как можно тише, я спустилась вниз. На цыпочках прокралась к двери малой гостиной, приотворила ее, скользнув внутрь.
И чуть не споткнулась о что-то мягкое и теплое у самого выхода из комнаты.
Милорд, неестественно неподвижный, лежал на полу и с трудом поднял голову, чтобы посмотреть на ночную гостью. Взгляд его был мутным, дыхание, прерывистое и рваное, вырывалось со свистом. Я потрогала нос, горячий и сухой, осмотрела прикрытые третьим веком глаза, ощупала впалый живот.
