Купчиха. Трилогия (СИ) - Стриковская Анна Артуровна (прочитать книгу .TXT) 📗
Когда герцогский замыкающий наконец-то сообразил, куда нужно влезть, и нашёл, наконец, тайную тропу, на крошечной площадке уже никого не было. Конь Ульриха убежал, а его хозяин сидел высоко на скале и оттуда ему отлично была видна как главная дорога, так и та, по которой уехали его друзья.
На самом деле фар Ниблонг тоже мог его видеть, но ему не приходило в голову оглядывать верхушки окрестных скал. Он искал следы беглецов на земле и не поднимал от неё взгляд. А Ульрих ждал. Чем позже он начнёт своё выступление, тем лучше. Тем дальше успеют уехать друзья и увезти его сына.
Через некоторое время фар Ниблонг оказался прямо перед тем валуном, который следовало перепрыгнуть, чтобы попасть на тайную тропу. Оттуда вылез солдат, осматривавший окрестности, и доложил:
— Проход имеется, начинается сразу за этим камнем. Дорога очень узкая, ведёт в горы. Беглецы вполне могли им воспользоваться, особенно если знали про его существование. На камнях следов не видно, но пара конских яблок свидетельствует, что они так и поступили.
Герцог на мгновение задумался и все вокруг него замерли. Сейчас он примет решение… Медлить дальше было нельзя и Ульрих закричал:
— Эй, вы не меня ищете?
Чтобы увидеть крикуна, фар Ниблонгу пришлось задрать голову повыше. Солнце освещало сидевшего на скале Ульриха настолько ярко, что виден был лишь силуэт. Но не понять, кто перед ним, королевский крокодил просто не мог.
Он хотел было приказать своим людям арбалетным болтом снять наглеца с его верхотуры, но кто же может прицельно стрелять против солнца? Маги между тем наконец-то получили возможность действовать и уже плели сеть, чтобы поймать того, за кем охитился их хозяин. А Ульрих снова закричал:
— Зачем я вам? Для какой надобности? Почему не даёте спокойно уехать туда, откуда я прибыл сюда?
— Ты Ульрих Эгон, — констатировал фар Ниблонг.
— Ты угадал, — ответил ему Ули, — Зачем ты за мной охотишься? В каком месте я тебе помешал?
— Ты мне мешаешь самим своим существованием, — просто сказал Зигги, затем сделал магам знак, что хочет поговрить без свидетелей. Им пришлось выпустить из рук уже готовое плетение и поставить между герцогом и его воинством стену, гасящую все звуки. После чего они снова принялись плести сеть. Герцог не любил долгих разговоров, а значит, она скоро понадобится.
Только они не учли одного обстоятельства: Ульрих сам был неслабым магом, к тому же неплохо обученным и прекрасно понимал, что они делают, к чему готовятся. Применять против него простые, стандартные заклинания бесполезно, он уже подготовил защиту. А арбалетные болты… Они просто сгорят на подлёте. Он сам избрал свою участь и не позволит никаким герцогам над ним глумиться. Лучше сам отправит себя на встречу с богами.
Только бы никто не полез наверх: Ульрих готов был умереть, но не был готов убивать.
— Слезай, поговорим, — сказал герцог.
— Нет уж, ответил ему молодой маг, — давай говорить так, как есть: ты там, а я здесь. Или твои маги такие слабаки, что не удержат полог тишины и десяти минут?
— Почему десяти? — удивился фар Ниблонг.
— Потому что у нас с тобой всего разговора минут на десять. Что ты хочешь? Только коротко и ясно.
Герцог усмехнулся. Он сам любил разговаривать с подследственными именно в этом тоне: деловом, не допускающим излишних сантиментов. Где-то такой настрой Ульриха был ему на руку, ну, по крайней мере так казалось. Поэтому он ответил:
— Я хочу твоё графство для моих родных. Ни больше, ни меньше. И ты мне очень мешаешь. Положим, я по суду лишу тебя права владетеля. Это достаточно просто, стоит только вспомнить, что натворила Гедвига в результате твоего попустительства. Но ты можешь наплодить детей, а вот они уже будут вполне себе законными наследниками графства. По крайней мере артефакты власти, которые, к сожалению, не уничтожить, их признают. Поверь, несмотря на то, какие обо мне ходят слухи, мне совершенно не доставляет удовольствия убивать младенцев.
— То есть, ты предпочитаешь убить меня и этим обезопасить своих потомков на веки вечные? — переспросил Ули.
Он заранее знал ответ, да и вообще представлял себе, что может услышать. Он только никак не мог понять, каким образом Виола сумела обезопасить своего сына. Ведь если малыша пытались проверить перстнем, например… Хотя таких маленьких, как правило, проверяют иначе. На родную кровь.
У него была минутка подумать об отвлечённом: герцог не торопился отвечать на его вопрос. Ниблонг лихорадочно соображал. Паршивая девчонка всё-таки его провела, выдала ульрихово отродье за сына своего мужа. Иначе зачем парень пытается её защитить? Её и мальчишку? Неужели не понимает, что пощады не будет? Или надеется на свою магию? Дурак, даже если он положит здесь половину его отряда, то другая половина вместе с магами его скрутит. А там до плахи недалеко. Никто из подданных не имеет права нападать на солдат его величества при исполнении, будь он десять раз графом.
О том, что Ули может пожелать уйти с помпой, он даже не думал. А молодой маг смотрел вокруг себя внимательно-внимательно, вбирая взглядом каждую пядь окружающего пейзажа, как будто хотел унести его с собой за грань. Разглядывал каждый кустик травы, каждое пятно лишайнка на скалах, каждую трещинку. И постепенно до него дошло.
— Эй, — крикнул он Ниблонгу, — а клятва тебя не устроит?
— Какая клятва? — не понял герцог, — о чём ты?
— Самая простая, — ответил Ули, — я силой своей магии поклянусь, что ни я, ни мои потомки никогда не станем претендовать на наследие Эгонов. После этого никого из моих будущих детей никакие регалии не примут и не опознают, можешь спать спокойно. Только…
Герцог, уже расслабившийся, как кот у миски со сметаной, при этом слове напрягся снова:
— Что только?
— Прежде ты тоже дашь клятву. Клятву вносить деньги за моё обучение в магическом университете Элидианы, пока я его не закончу, и платить стипендию, такую же, как платила Гедвига. Поверь, это не слишком разорительно. Всего четыре года осталось. Суммы сам узнаешь в канцелярии, ибо я в Эгон возвращаться не намерен. Это и будет граничным условием моей клятвы.
Ниблонг уже мысленно потирал руки: он боялся, что Ульрих назначит граничным условием свою безопасность. Но в глупом мальчишке вдруг вместо благородства взыграла практичность. Отлично! Поклясться первым? Не вопрос! Суммы перечислять? Да пожалуйста! Пока он там будет бормотать слова своей клятвы, Зигги организует ему могилку. Кажется, маги готовы, да и арбалетчики тоже. А потом вместо обещанного Ульриху учредит стипендию его имени, сойдёт за выполнение клятвы.
Пусть только дойдёт до произнесения текста. В этот момент он будет особо уязвим, ведь маги клянутся, опустив свои щиты.
— Хорошо, — сказал Ниблонг вслух, — я согласен. Дам тебе такую клятву и сдержу её. А ты свою очередь поклянёшься, что ни ты, ни самые твои отдалённые потомки никогда не станут претендовать на Эгон, его земли и богатства. Сейчас с магами посоветуюсь, какой текст произносить, и начнём.
На самом деле он хотел дать своим людям инструкции.
Ульрих улыбнулся и невидимая завеса, не позволявшая отряду солдат слышать то, что происходило между их предводителем и загнанным в угол беглецом, растаяла. А заодно у арбалетчиков растаяли все болты, им стало нечем стрелять. Маги загомонили: так же так? Одним движением брови взять и разрушить то, что они с таким тщанием создали и с таким трудом удерживали? Особенно негодовал герцогский родственник. Он сознавал, что его знания и квалификация недостаточны против выученного в Элидиане и испытанного в Валариэтане магистра. Но тут перед ним был мальчишка-недоучка, возомнивший себя великим магом, а ему нечего было этому сопляку противопоставить.
— Клянись, великий герцог фар Ниблонг, — прозвенел в воздухе голос Ульриха, — Клянись ты, затем я поклянусь.
Как ни показалось бы странно, Ули впервые в жизни не обольщал себя несбыточными надеждами и трезво оценивал ситуацию. Он не делал ставку на эту клятву, не ждал, что герцог его помилует и отпустит. Им-таки удалось обвести королевского крокодила вокруг пальца, а подобные ему не прощают. Зато это давало возможность выиграть время и кое-что подготовить.
