Пленники дорог (СИ) - Корнилова Веда (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Стайка молоденьких девушек, возвращающихся из леса с полными туесками первой спелой земляники, уставились на меня с превеликим любопытством, смешанным с жалостью и насмешкой. В их взглядах читалась уверенность, что уж с ними-то такой беды никогда не приключится. Эх, девоньки, не говорите гоп, пока не перепрыгните! Я вон тоже совсем недавно насчет любви Вольгастра не сомневалась ни единой секунды… И что в итоге?
В общем, такого повышенного внимания к себе со стороны всех жителей поселка до сегодняшнего дня я никогда не испытывала. А, гори оно все синим огнем, мне перед людьми стыдиться нечего! Не сделала я ничего дурного, а то, что Вольгастр предпочел меня другой, так я не первая, и не последняя из тех, кого бросают перед свадьбой. Правильно мне сказала Марида: жизнь на этом, слава Великим Небесам, не кончается!
Постоялый двор "У дороги" стоял на самом краю поселка. Там обычно останавливались погонщики скота — близко от дороги, удобные загоны. Кстати, именно здесь я и купила Медка. Только сейчас в одном из загонов были не лошади — там находились люди. Рабы.
В нашей стране рабства нет, продажа людей также запрещена, и вечная хвала за это Светлым Небесам! Однако, хотя Правитель и не одобряет, но все же иногда, по особому разрешению, по дорогам проводят караваны рабов. Они идут мимо нас, в другие страны, туда, где находятся рынки по продаже людей. Я за всю свою жизнь лишь несколько раз видела подобные караваны, и должна признать — они производят тяжелое впечатление.
Вот и сейчас: около сотни худых, грязных, оборванных, дурно пахнущих людей сидели в загоне, полные животного безразличия к окружающим. В основном мужчины, но среди них было и с десяток женщин. Возле загона ходило несколько охранников, отгоняя излишне любопытных зрителей от изгороди. Вот уж зевак набежало предостаточно. Многим из тех, у кого в поселке сейчас найдется хоть чуток свободного времени, хочется поглядеть на редкое для наших мест зрелище. Великие Небеса, не приведи никому оказаться на месте этих рабов! Вот потому-то каждый, не отдавая себе в этом отчета, и радуется, что миновала его такая участь. Ох, люди, люди, грешный мы народ…
Стоявший рядом со мной мальчишка держался за разбитый нос. Посмотрев на капающую из его носа кровь, я оторвала лоскуток от холстины, в которую были завернуты рубашки. Без спора мальчишка позволил мне вытереть кровь с его лица и затолкать кусочек тряпочки ему в ноздри.
— Кто это тебя так?
— Они, — кивнул мальчишка на охранников. — Тут еду этим, что в загоне сидят, вынесли, на землю перед ними бросили. Эти и накинулись на хлеб, отталкивают друг друга… Дрались между собой за еду. Интересно было посмотреть. Я и полез поближе, там видно лучше… А тот, с копьем, и врезал мне по носу древком…
— И правильно тебе всыпали, — сказала я. — Еще скажи спасибо, что нос не сломали. Тоже мне, нашел себе развлечение — смотреть, как обездоленные люди из-за крошки хлеба дерутся. Чем попусту время терять, пошел бы лучше к родителям, помог им по хозяйству…
Как же их жаль, этих несчастных, измученных людей!.. Но одной жалостью жизнь им не облегчить. Не знаю кому как, а мне боль и отчаяние этих усталых людей резанули по сердцу, как ножом. Может, оттого, что сама со вчерашнего дня все еще в себя придти не могу.
Я привычно зашла на постоялый двор с заднего хода — со стороны кухни. Не нравится мне ходить по общему залу — там обычно сидят одни мужчины и оттого каждая появившаяся женщина, как правило, привлекает к себе повышенное внимание. Не знаю, может это кому и нравится, но лично я этого не люблю. Неловко чувствую себя под обстрелом чужих глаз…
В кухне сразу встретила жену хозяина. Эта смешливая толстушка невероятным образом успевала все: и шевелить поварешкой в булькающем котле, и рассматривать принесенные мной рубашки, и давать подзатыльники поваренку, и искренне посочувствовать мне, несчастной и брошенной, а заодно, с восхищением оглядев мое новое платье, поинтересоваться, не могу ли я ей сшить похожее и сколько это будет стоить…
Быстро договорившись с ней насчет покупки хлеба к нам домой, я попросила ее позвать мужа — дело, мол, к нему есть, и изложила свою просьбу. Подошедший хозяин лишь почесал в затылке и посоветовал мне самой договариваться с хозяевами каравана. Он, дескать, с такими бандитами вступать в разговоры не большой любитель. Достаточно на рожи этого отребья поглядеть…
В большом общем зале для посетителей было все так же, как обычно бывает в таких местах в разгар дня: шумно, многолюдно, воздух пропах едой и вином. Бегали с разносами шустрые ребята, обслуживающие проезжающих, а их в летнее время всегда было с избытком. Хозяин этого постоялого двора, в отличие от остальных, не держал служанок: у него были на редкость многочисленные и семья, и родня, состоящая в основном из лиц мужского пола, и вот оттого-то вместо женщин на постоялом дворе работали сыновья и племянники. Не знаю, лучше это для дела, или хуже, но порядок на этом постоялом дворе был железный.
Судя по тому, что почти все столы в общем зале заняты посетителями, владельцам этого заведения в ближайшее время разорение не грозит. Идя вслед за хозяином, я ощущала на себе взгляды присутствующих — кроме меня, других женщин здесь не было. Оттого и таращатся… Остановившись у длинного стола, за которым сидело с десяток мужчин самого разношерстного вида, хозяин обратился к одному из них:
— Простите, уважаемый, эта женщина хотела бы поговорить с вами.
Мужчина, сидящий ко мне спиной, обернулся и цепко посмотрел на меня. Лет тридцати, может, чуть старше. Взгляд самца, уверенного в себе. Холодные, чуть ли не прозрачные голубые глаза, светлые, почти белые волосы, туго стянутые в хвост, как их обычно носят кочевники, неприметное лицо, загорелая кожа, узкая нитка усов, чуть заметная самодовольная улыбка на тонких губах…От него просто веяло силой, наглостью и самоуверенностью. Отличается от остальных за столом красивой одеждой, сшитой из тонкой кожи, причем портной, трудившийся над ее изготовлением, явно был не из последних в своем деле. Такую дорогую и изящную одежду обычно носят только высокородные. Не знаю почему, но от взгляда этого человека по моей коже словно холод пробежал. Неприятный тип. Хотя чего иного можно ожидать от хозяина невольничьего каравана? Окинув меня с головы до ног одним взглядом и отметив на шее отсутствие ожерелья, он, кажется, дал мне оценку и как женщине и заодно определил в деньгах мою рыночную стоимость. Мужчина снова взглянул на хозяина двора и тот, отвечая на безмолвный вопрос, заторопился:
— Это Лия, наша местная швея и вышивальщица. Нет, она не из тех, на кого бы вы могли подумать. Это очень достойная и уважаемая женщина.
— Ну и что же от нас, простых проезжих людей, да еще и отягченных грешной жизнью, потребовалось очень достойной и уважаемой женщине? — усмехнулся сидящий за столом, причем слова "достойная и уважаемая" прозвучали у него, как издевательство. Зубы ровные, белые, а ухмылка, как у волка! А уж то, как он смотрел на меня, вызывало в душе непреодолимое желание выплеснуть на него что-то вроде полного котла горячих щей…
Впрочем, и остальные мужчины из компании, сидящей вместе с ним за одним столом, поливали меня примерно такими же взглядами. Ну и народ тут подобрался! Один одного стоят и всех иным словом, кроме как бандиты, не назовешь. Пусть эти люди были с разным цветом кожи, в разной одежде, но лица у всех!.. Как сказал бы наш поселковый ювелир — пробы поставить не на ком! Все чем-то схожи между собой, и это "что-то" — отнюдь не праведная жизнь. То, что к мирным пастухам находящаяся здесь темная компания не имеет ни малейшего отношения — это даже не обсуждается.
— Лично от вас мне ничего не надо! — Меня с первого взгляда взбесил бесцветный тип в дорогой одежде, а особенно его наглый взгляд и неприятная улыбка. — Но на улице сидят люди, которых вы гоните на продажу. Это не мое дело и я не имею права вмешиваться в чужие дела, но прошу разрешения хотя бы накормить тех, кто сейчас сидит в загоне для животных.
