Купчиха. Трилогия (СИ) - Стриковская Анна Артуровна (прочитать книгу .TXT) 📗
Взгляд бывшего наёмника остановился на конюшне. Здоровое здание с высокой крышей, в которой было устроено несколько слуховых окон. Под такими обычно устраивают сеновал, а окошки нужны для того, чтобы сено проветривалось и не загнивало. Ему это очень на руку. А ещё это стратегически важный пункт. Он будет узнавать обо всём едва ли не раньше, чем вестовые успеют доложить старому Зигги. Вскоре Тео убедился, что наблюдательный пункт был выбран стратегически верно.
Некоторое время прошло в пустом ожидании. Только один раз Теодору удалось увидеть Виолу незадолго до наступления сумерек. Она подошла к окну, держа на руках сонного Эдмона, и сердце Тео забилось сильнее. Он видел, в каком состоянии любимого внука увозили с перевала, и очень сильно за него волновался. Виола как будто знала: показала ему Эди. Сейчас это был спящий, но определённо не умирающий, а здоровый ребёнок.
Потом Вилька отошла от окна, а когда вернулась, Эди у неё на руках уже не было. Она закрыла стеклянные створки и зашторила окно, отчего Тео уныло вздохнул.
Но грустить ему не дали. Как раз в это время со стороны парадного двора раздался какой-то шум, а затем к конюшне подъехали сразу шесть солдат. Последний из них вёл в поводу лишнюю лошадь, на которой лежало нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся человеком, хорошо Теодору знакомом. Даже под коркой грязи и запекшейся крови он прекрасно узнал рожу Хельмута. Быстро же люди Ниблонга до него добрались! Где наши только?
Бывшего начальника замковой стражи отвязали, спустили на землю и потащили к башне, в которой на уровне земли вдруг открылась невысокая дверь. Вход в подземную тюрьму, — догадался Теодор. Здорово! Их туда провели через весь замок, а тут оно вон как, оказывается. Неужели графиня не знала?
Но если Хельмута захомутали, это плохо. Виолу он видел раньше, знаком с ней не со вчерашнего дня. Биться за свою жизнь такой будет рьяно, и кто знает, что он может сказать, чтобы вытрясти из фар Ниблонга помилование? Эх, сейчас бы с Мельхиором посоветоваться! Только где он и как его найти?
Полог незаметного уже истощился, выбраться в город и поискать мага представлялось опасной авантюрой. Теодор решил ждать утра.
Утро принесло новые тревоги. Мельхиор ещё с вечера дал себе задание проснуться пораньше, чтобы связаться с Виолой до того, как за ней придут. Но он не ожидал, что герцог фар Ниблонг — такая ранняя пташка. Он прислал своих солдат за девушкой на рассвете, так что маг подскочил от ментального вопля своей жены:
— Мел, они требуют, чтобы я шла к герцогу прямо сейчас!
Ещё не разобравшись спросонок что происходит, он быстро натянул штаны и пару раз плеснул водой в лицо, чтобы прийти в себя. Затем попытался глянуть на ситуацию Виолиными глазами и чуть не подавился. В дверях её комнаты стояли двое здоровых парней в форме и пялились на бедняжку. А она приподнялась на постели, закрывая собой сына. Хорошо, что догадалась вчера лечь спать в платье, а то бы доставила мерзавцам удовольствие любоваться на себя в рубашке!
Тут один из солдат открыл рот и сказал:
— Вставай, красотка, и пошли. Герцог ждать не любит. Мальчишку можешь оставить здесь, за ним присмотрят.
— Ни в коем случае не оставляй Эди! — воскликнул перепуганный Мельхиор.
— Да я и не собиралась, — удивительно спокойно ответила ему Виола.
Затем неласково воззрилась на солдат и произнесла:
— Мальчик пойдёт со мной. А герцог подождёт, нечего хватать честных женщин ни с того, ни с сего, а потом будить их ни свет, ни заря.
Солдаты аж задохнулись от её наглости и не сразу нашлись, что ответить. Мельхиор испугался, что она навлечёт на себя лишние неприятности, но, как оказалось, Виола выбрала верную тактику. Когда к одному из солдат наконец вернулся дар речи, он произнёс только:
— Собирайтесь скорее. Мы подождём за дверью.
— А завтрак? — не удержалась напоследок Вилька.
— Завтрак после встречи с его светлостью, — твёрдо заявил второй солдат и женщина поняла, что слегка перегнула палку.
Как только за солдатами закрылась дверь, Мельхиор тут же заговорил:
— Виола, девочка, тяни время. Я уже иду. И не бойся, если спросят, кто твой муж и отец ребёнка, называй моё имя. Вчера я вошёл в город и назвался на воротах, так что моё появление легко будет объяснить. А вместе мы справимся с чем угодно.
Его слова звучали сбивчиво, так как в это время он лихорадочно сгребал со всех поверхностей раскиданные вчера вещи и натягивал сапоги, но Виола всё прекрасно поняла.
— Я сделаю так, как ты говоришь. Герцог от меня толку не добъётся, пока ты не придёшь, — сказала она.
Встала, оправила юбку, на всякий случай надела под неё брюки с сапогами, протёрла лицо влажным полотенцем, пару раз провела гребешком по волосам, прежде чем свернуть их на затылке, затем завернула спящего Эди в одеяло, взяла на руки и толкнула дверь.
Мальчик завозился, схватился ручкой за её ворот, но не проснулся. Он плохо спал ночью, просыпался, бузил, чего-то требовал, теребил Виолу, затем снова начинал дремать, а вот под утро к нему наконец пришёл крепкий сон. Даже пришедшие солдаты его не разбудили, не говоря уже о том, что он не проснулся, пока мать тащила его на руках через весь замок.
Она так и вошла в зал, где её ожидал королевский крокодил: с прильнувшим к её груди спящим мальчишкой.
Герцог фар Ниблонг мог бы устроиться в гораздо более комфортабельном кабинете и там допрашивать пленников, но он предпочёл тот зал, в котором обычно проходил сеньориальный суд. Он восседал под балдахином на высоком подиуме, приподнятом по сравнению с уровнем пола ступенек на семь. Только вместо жёсткого церемониального кресла, покрытого резьбой, ему притащили откуда-то другое, мягкое и удобное.
Зато об удобствах пленников никто не позаботился. Высокие своды, серые каменные колонны, красные, гранитные плиты пола и резной дуб в качестве уступки камню призваны были подавлять тех, кто принуждён был стоять внизу, на месте для тяжущихся или обвиняемых, своим величием, а царивший здесь холод — не дать расслабиться и напомнить о вечности. Виолу вывели на середину и поставили перед герцогом. Она поводила взглядом, но сиденья не нашла. Выходит, её придётся всё время держать Эди на руках и при этом стоять. Тяжёлое испытание, но бывало и похуже. Она гордо подняла подбородок и прямо посмотрела на фар Ниблонга.
Тот тоже уставился на неё тяжёлым, как свинец, взглядом серых, невыразительных глаз.
Виола вдруг поняла, почему герцога называют крокодилом. Из-за взгляда: несмотря на вполне человеческое устройство глаз, фар Ниблонг глядел на мир холодно, без приязни и чувств. Точь-в-точь рептилия. Но не змея и не мелкая ящерица, а вот именно что крокодил. Одного такого, привезённого откуда-то из-за моря, не то из Хотея, не то из Мабонга, Вилька как-то видела в королевском зверинце, он смотрел на посетителей точно так же.
А вообще-то в молодости он был красивым мужчиной, — вдруг подумалось ей, — высоким, статным, с породистым лицом. Это с возрастом он обрюзг, потерял форму, а заодно и всё человеческое.
Она не отдавала себе отчёта, что смотрит на человека, от которого зависит их с Эди жизнь, оценивающим взглядом. Тот какое-то время тоже молча пялился на неё своими бесстрастными гляделками, а потом в них вдруг блеснуло что-то человеческое, то ли интерес, то ли просто смешок.
Виола вдруг спохватилась: как так, она стоит перед таким важным вельможей и не поклонилась! Только вот как это сделать с Эдмоном на руках? Поэтому она первой нарушила молчание.
— Простите меня, ваша светлость, что я вам не поклонилась и никак не выразила своего почтения. Мне очень трудно это сделать с ребёнком на руках. Но может быть вы мне скажете, зачем вам понадобились ничем не примечательная элидианская горожанка и её трёхлетний сын?
Она нарочно занизила возраст Эди, воспользовавшись тем, что тот спит. На герцога её слова произвели некоторое впечатление, не то, которое ей бы понравилось, но по крайней мере он открыл рот и заговорил с ней.
