Модификаты (СИ) - Чередий Галина (читать книги онлайн без TXT) 📗
— Зараза, как же холодно, — пробормотала, едва опустив застежку до талии и высвободив левую руку, чтобы сжать торчащую часть детектора. В конце концов, если я заработаю необратимое обморожение, пусть это не будет рабочая правая рука.
Вот теперь зубы стучали у меня по-настоящему, кожа покрылась гигантскими мурашками, а внутренности будто свернулись шокированно от потока холода, льющегося сквозь кожу, казалось, напрямую к ним. Ну еще бы, минус сорок никак комфортной температурой не назовешь, особенно если вынуждена неподвижно стоять под потолком, где и волю дрожи особенно-то не дашь, рискуя упасть. Высота небольшая, но, учитывая степень моей везучести в последнее время, могу и отключиться. А если это произойдет, то есть все шансы уже больше не проснуться. Время шло, я старалась держаться за стеклянный стержень плотно, но и осторожно одновременно, потому как не хватало его еще и сломать, однако чувствительность в руке быстро пропадала, да и левая грудь уже ощущалась сплошным куском льда. А чертова лампочка детектора все продолжала гореть равномерным голубым свечением. Матерясь на чем свет стоит, я поминала разработчиков и этой гребаной морозилки, и самой системы оповещения о сбоях. Принято считать, что она должна реагировать на изменение температуры даже на полградуса, но вот полюбуйтесь же. Неужели все же ублюдок, изводящий меня, просчитал мои действия наперед и пресек и эту возможность спасения? Паника стремительно раздувалась в груди как огромный жесткий шар, все сильнее мешающий дыханию и сердцебиению. И чем больше пыталась себя убедить, что поддаться страху сейчас — неимоверно паршивая идея, которая приведет к самым печальным последствиям, тем красочней фантазия рисовала эти самые последствия в виде скрюченного на полу моего бездыханного одеревеневшего тела, и тем сильнее я боялась. Против страха у меня всегда было лишь одно лекарство — злость. И я себе позволила ее щедрую порцию, негодуя на сволочь, загнавшую меня в такую жуткую ситуацию, и которая наверняка уйдет от ответа, если я тут сдохну.
— Да хрен тебе, — не сдержавшись, закричала в пространство.
Буквально пылая от злости, сильно потерла ладонь и пальцы об грудь, разогревая ее насколько вообще возможно, и снова схватилась за стеклянную трубочку. И наконец лампочка моргнула раз, еще и еще и сменила цвет с голубого на желтый.
— Внимание, резкое повышение температуры в морозильной камере биолаборатории, — раздался мелодичный голос системы оповещения.
— Да-а-а, — вскрикнула я и чуть не грохнулась с ящика.
Цвет сменился на красный еще спустя тридцать секунд, и взвыла сирена, я, торжествуя, отпустила детектор, и стала натягивать термоскаф обратно, трясясь уже неконтролируемо. Левая кисть совершенно онемела, пальцы скрючились, усложняя и без того непростой процесс натягивания узкого рукава. Едва закончив, торопливо застегнулась и дала себе немного времени, чтобы совладать с жуткой дрожью, и одновременно через боль и сопротивление заставляла начать двигаться дико замерзшую руку, глядя со своего импровизированного насеста через стекло двери и ожидая, когда хоть кто-то появится. Торопливо стала спускаться, но ботинок соскользнул, и я, охнув, рухнула на задницу. Благо хоть не с самого верха.
Держась за пострадавшее место, поднялась и подошла к двери. Ввела код, еще и еще, дергала за ручку, нетерпеливо глядя на вход. Внезапно сирена заткнулась, лампа датчика опять засияла ровным голубым, а никто так и не появился. Внутри что-то будто оглушительно хрустнуло, ломаясь, и меня затрясло уже совсем не от холода. Предательские слезы потекли по щекам неконтролируемым потоком, и, заорав во все горло от отчаянья, я стала иступлено дергать ручку и колотить в стекло, причиняя себе еще больше боли. И именно в этот момент в лабораторию вбежали двое техников. Раздался щелчок, и так как я продолжала свои истеричные рывки, внезапно распахнувшаяся дверь врезала мне прямо по лицу. Не будь на мне дыхательной маски, точно расквасила бы нос или того похуже. Я практически вывалилась на руки опешившим парням, которые озирались, явно пытаясь понять, что послужило причиной для тревожного оповещения. И, естественно, видели они только рыдающую не пойми почему меня. И краем сознания я отдавала себе отчет, как вся ситуация должна выглядеть для них, но остановить накрывшую истерику не могла. Так капитан и застал меня — зареванную, нервно сдирающую с себя термоскаф под настороженными и сочувственными взглядами молчаливых техников. Но мне было плевать.
— София. Софи, ты в порядке? — влетев в лабораторию, Рожер подхватил меня как ребенка, и я раскисла еще больше. Вцепившись в него, взвыла в голос, при этом пытаясь сквозь спазмы в горле и всхлипы объяснить суть происходящего. Но все, что получалось, это сколько-то внятно выжать: "Я не сошла с ума. Пожалуйста, верь мне" Учитывая состояние, в котором пребывала, понимала, насколько все неубедительно, и от этого становилось еще хуже.
— Она сама устроила сработку оповещения, — мрачно сообщил Тюссану один из техников.
— Потому что кто-то запер меня в проклятой морозилке, — выкрикнула, давясь рыданиями.
— Когда мы появились, она просто открыла дверь и вышла, — не глядя на меня, сказал парень, а второй только кивнул подтверждая.
— Я не вру, — рванулась из объятий Рожера, сжав кулаки, и желая врезать хоть по одной роже, на которой был прямым текстом написан поставленный мне диагноз. — И не чокнулась.
— Тише, тише, София. Все хорошо, — удержал меня от членовредительства капитан. — Никто тебя не обвиняет во лжи и не считает ненормальной.
— Мы еще не успели закончить с системой обеспечения в ее отсеке, а теперь еще и это, — тихо пробурчал техник, опровергая успокоительные слова капитана. — Если так и дальше пойдет, мы с ног собьемся, реагируя на бредни…
— Делом займитесь, — с неожиданной яростью рявкнул капитан. — Если София говорит, что не могла выйти, значит, была причина. Выполнять приказ.
Устроив меня у себя на руках поудобнее, он понес меня из лаборатории, пока я причитала и твердила, что мне никто не верит.
— Я тебе верю, милая, — поцеловал меня в висок Рожер. — Все будет хорошо, и я не дам ничему с тобой случиться. Ты отдохнешь, успокоишься, и мы вместе решим, что делать. Тш-ш-ш. Я верю-у-у.
И снова что-то упрямое и причиняющее сейчас боль в глубине сознания твердило: "Берегись" Но в этот раз я яростно послала его ко всем чертям и вцепилась в моего капитана покрепче. Потому что на всем долбаном "Ковчеге" он мне представлялся в тот момент единственным способным, а главное желающим поверить и помочь существом. Никогда я прежде не чувствовала себя такой слабой и беззащитной, и это буквально убивало морально. Нуждаться в ком-то как в опоре и защите ощущалось ужасно для меня, но при этом и совершенно неизбежно. Рожер мне сейчас был жизненно необходим, потому что в одиночку имею все шансы не уцелеть в этом путешествии, отправиться в которое была так счастлива еще не так давно. Теперь же от прежней радости не осталось и следа, ибо насколько огромным ни был бы "Ковчег", он все равно оставался громадной металлической коробкой-ловушкой, откуда пока нет выхода.
Очень отстраненно сознание зарегистрировало появление дока Пирса и введенное им успокоительное. Пыталась вяло протестовать — не хотела терять концентрацию до того момента, как смогу внятно обсудить с капитаном новое происшествие, но слушать меня не стали. Тюссан куда-то понес меня, пока я все старалась объяснить, но язык стал стремительно неметь и заплетаться, накрыла апатия, и необходимость говорить отошла куда-то на второй план. Последнее, что я помнила — как провожала затуманивающимся взглядом мелькающие потолочные мягко мерцающие светильники коридора.
Проснулась я в незнакомой обстановке. Постель огромная, намного шире привычной даже в максимальном размере. Явно личная каюта, но больше моей и в других цветах. Серо-стальной, матово-серебристый. Наводило на мысли о том, что живет тут мужчина. Услышав негромкое бормотание, повернулась на бок. Одну из стен целиком занимал огромный экран, разбитый на множество сегментов, каждый со своим изображением. Перед экраном, в низком кресле, неподвижно сидел Рожер и периодически что-то тихо произносил, после чего один из фрагментов увеличивался, выдвигался вперед, обретая объем и четкость. Капитан смотрел на живую картинку, менял ракурсы, максимально приближал детали, потом снова отдавал команду, и изображение заменялось на другое.
