Вампиры: Когда ночь сменяет ночь Книга 2 (СИ) - Тигиева Ирина (полная версия книги txt) 📗
— Опять друиды, — сквозь зубы процедила я.
Отец Фредерик едва заметно улыбнулся.
— Холм святого Михаила по сей день считается порталом в потусторонний мир. Не знаю, насколько подобное мнение оправдано, но некоторые факты о нём довольно необычны: древняя кельтская цитадель становится местом для христианской церкви, впоследствии разрушенной сначала стихией, потом волей короля. Именно на этом холме по августейшему приказу был повешен последний Гластонберийский аббат. Говорят, дух несчастного до сих бродит по склонам лунными ночами.
Загораясь надеждой всё больше, я перечитала исповедь монаха ещё раз.
— Почему вы уверены, что Дикий Охотник приведёт вас в нужное измерение? — спросил отец Фредерик. — По-моему, он связан только с измерениями мёртвых, а путь туда вам уже известен.
— Возможно, он и связан только с измерениями мёртвых, но сомневаюсь, что область его скитаний ограничена ими. Вряд ли для него вообще существуют какие-либо пределы. Это — проклятая душа, отвергнутая всеми мирами и не принадлежащая ни одному из них, что-то вроде "духа грани". Не случайно ведь его сопровождают собаки — животные, считавшиеся сторожами границы между миром мёртвых и миром живых… Когда вот только он появляется в мире людей…
— Если это — "дух грани", то и время его должно быть таким же промежуточным, как и место, — предположил отец Фредерик.
— Ну конечно! Безвременье! Сумерки, полночь, полнолуние… Пограничные состояния, время перехода…
Я развернула манускрипт к преподобному отцу.
— Монах пишет, что ночь была светлой — это было наверняка полнолуние!
— Вполне вероятно.
— И завтра как раз полнолуние!
Отец Фредерик озадаченно потёр подбородок.
— Вас что-то настораживает, отец?
— Информация слишком отрывочна и её слишком мало. Всё, на что мы можем положиться — догадки, то, на что полагаться как раз и не стоит. Дайте мне… скажем, три ночи, я соберу необходимые сведения.
— Но полнолуние…
— …не последнее — тем более для вас.
Вообще-то, времени до рассвета оставалось достаточно, чтобы начать "сбор" сведений сразу. Но я посмотрела на серое от усталости лицо отца Фредерика, на его покрасневшие глаза и кивнула. Последнюю неделю я проводила в компании преподобного отца почти каждую ночь, и это, конечно, начало на нём сказываться… Что ж Доминик будет, по крайней мере, рад моему раннему возвращению. Однако меня ждал сюрприз: из полумрака гостиной навстречу выступил вовсе не Доминик.
— Винс… — растерянно пробормотала я. — Не ожидала встретить тебя здесь… одного…
— Не ожидала или не хотела?
— Где Доминик?
— Очень хотел бы сказать, что не знаю. А ты? Решишься остаться здесь наедине со мной до его появления?
Слова были вызывающими, но в голосе сквозила затаённая боль.
— Ты избегаешь меня, — теперь в голосе Винсента звучал упрёк. — Почему?
— Не хочу заставлять тебя страдать ещё больше.
— Меня или его? Могу представить, до чего доходит его ревность. Я бы тоже сходил с ума, видя рядом с тобой того, с кем совсем ещё недавно ты добровольно делила кров и постель.
Я молча отступила к двери. Сказать было просто нечего… Винсент не двинулся и только тихо проговорил:
— Останься. Если хочешь, уйду я…
Да, я этого хотела… Не только сейчас. Я хотела, чтобы Винсент ушёл совсем, снова стал человеком, забыл обо всём, что со мной связано… Может, хотя бы тогда я освободилась от гнетущего чувства вины… Слабо улыбнувшись, я вернулась и присела на диван.
— У нас даже не было возможности поговорить после того, как мы оба стали бессмертными. Ты ещё общаешься с Джеком, Эмили, остальными?
Винсент тоже оказался на диване в мгновение ока.
— Очень редко. Кстати, Джек спрашивал о тебе пару раз. Он считает, что мы снова вместе…
— А твои родители?
— Для них я — в Австралии.
— Где?.. И чего тебя туда занесло?
— Мой дядя — владелец крупной фирмы в Сиднее. На семейном совете было решено, что смена обстановки пойдёт мне на пользу.
— И то, что в крупной фирме твоего дяди в Сиднее ты совсем не появляешься, до сих пор никто не заметил?
Винсент рассмеялся.
— Мы с дядей очень хорошо друг друга понимаем, чего не скажешь о нём и моём отце. В общем, сложившаяся ситуация устраивает всех, — скользнув по часам на моём запястье, его глаза встретились с моими. — Жаль, что ты так и не познакомилась с моей семьёй.
— Они бы прокляли меня за то, что с тобой произошло! — я поднялась с дивана.
— Если этого не сделал я, почему должны они? Я ведь сказал, что ни в чём тебя не виню. Прости и ты себя, — он уже стоял рядом. — Мне очень тебя не хватает. Особенно теперь, когда ты так близко. Посмотри на меня, наконец…
Конечно, я уже уставилась в пол и сейчас с трудом заставила себя поднять на него взгляд. Винсент улыбнулся, мягко, чарующе, как улыбался, когда был человеком.
— Прими меня как друга. Ты же видишь, большего я не требую. Рано или поздно Доминик привыкнет видеть меня рядом с тобой и смирится…
— Это вряд ли.
Я рывком обернулась. Лицо Доминика выглядело устрашающе, глаза вспыхивали между ресницами огненными искрами. Просияв, я бросилась к нему, уверенная, что, несмотря на всю искренность улыбки, он без труда заметит захлестнувшую меня панику. Но, к моему удивлению, Доминик с нежностью улыбнулся в ответ, рука, не касаясь, обняла меня за талию.
— Не ожидал, что ты уже здесь.
— Отец Фредерик валится с ног, я решила дать ему передышку. И подумала, что тебе, возможно, тоже стоит отвлечься…
— Отвлечься? — ядовито усмехнулся Винсент. — От чего? С момента твоего появления единственные "поиски", которыми заняты мысли моего учителя, сосредоточены на твоём теле…
Прежде чем Винсент успел закончить фразу, Доминик уже стоял перед ним и с силой сдавил ему горло.
— Интересно, расколов тебе череп, я увижу, чем заняты твои мысли? Не то чтобы я этого не знал, но процесс меня развлечёт!
Винсент прохрипел в ответ что-то неразборчивое, Доминик сильнее сжал пальцы.
— Прекратите это, наконец! — выкрикнула я. — Иначе, клянусь, я расколю черепа вам обоим!
Зло усмехнувшись, Доминик отшвырнул Винсента. Тот врезался в стену, но тут же снова оказался на ногах. С виска по щеке стекала кровь.
— Убирайся, — процедил Доминик, — и не появляйся, пока не позову.
Нарочито медленным движением Винсент вытер с лица кровь.
— Заставь меня.
Из горла Доминика вырвалось угрожающее шипение, их жалящие, точно змеи, взгляды встретились. Я не стала ждать развязки и, совершенно не подумав о возможных последствиях, выпалила:
— Вы не пробовали следовать за Диким Охотником? Он ведь может привести к первым бессмертным?
Оба сразу повернулись ко мне.
— Дикий Охотник? — с любопытством переспросил Винсент. — Малый, который уносит от адских псов свою отсечённую голову?
— Не совсем. Хотя, может, он появляется и в этом обличье…
— Дикий Охотник, — повторил Доминик. — Как я сразу о нём не подумал. Скитания по мирам — его кара. Не уверен, что он приведёт, куда нужно, но последовать за ним стоит в любом случае. Ему открыты измерения, о существовании которых я только слышал.
— Отец Фредерик соберёт необходимую информацию через пару ночей… — начала я, но Доминик лишь небрежно дёрнул плечом.
— Отец Фредерик может собирать информацию, сколько ему вздумается. За Охотником я последую завтра.
— Завтра полнолуние, — согласно кивнул Винсент, — трудно выбрать более подходящую ночь.
— Разве что ночь следующего полнолуния, — предложила я, вспомнив напутствие преподобного отца. Чрезмерная поспешность Доминика вызвала у меня беспокойство.
— Тогда уж скорее ночь полнолуния через год, — возразил Доминик и, отвечая на мой вопросительный взгляд, добавил:
— Издревле год делился на две половины: тёмную и светлую — время жизни и время смерти. Конец одного времени и начало другого отмечало полнолуние. Майское считалось началом лета, ноябрьское — началом зимы. Разумеется, современное летоисчиление подчинено другим условностям. Но они имеют значение только для людей. Духи следуют своим законам. Скорбный Скиталец или Охотник появляется в мире людей с первым полнолунием мая, носится по земле все летние месяцы, а в полнолуние ноября возвращается в наш мир. В кельтском календаре это полнолуние даже называлось "Луной Охотника". Поэтому мы должны последовать за ним завтра, или ждать до следующего ноября.
