За Семью Преградами (СИ) - Волк Сафо (книги полностью .txt) 📗
Символ анай — два пересекающихся треугольника, образующие шестиконечную звезду, был выложен в центре алтаря из белоснежного прозрачного камня, с четырех сторон его окружали символы четырех капель в круге. Четыре круга для четырех кланов из рубина, изумруда, топаза и алмаза. Надо всем этим в центре довлел символ огромного золотого ока, смотрящего на вошедших изнутри камня, а по обеим сторонам располагались символы трезубца воинской касты и колоски Ремесленниц.
У стены стоял стол, накрытый белоснежным атласным полотном, и на нем сквозь рябящие волны в глазах Рада увидела разнообразные сосуды из золота и серебра, полные подношений. Только сил стоять и разглядывать все это у нее уже не было. Глаза грозили буквально лопнуть в следующий же миг, их до самого дна наполняло золотое свечение, вырывающееся из символа ока на стене. Или Раде уже все это казалось?
Давление было невыносимым, грудь наполнилась плавящимся металлом, перед глазами плыли золотые переливы силы, а уши слышали лишь великий ритм Музыки, которой просто не могло быть в мире. Или весь мир был в этой Музыке?
Не в силах терпеть дальше, Рада закрыла глаза и расслабилась, как учили ее делать во время медитаций Лэйк и Найрин. Расслабиться и открыться до самой последней клеточки, чтобы эта невероятная мощь могла пройти сквозь ее тело. Расслабиться и не мешать ей идти.
Она потеряла счет времени, прекратила чувствовать что-либо, кроме наполняющей грудь тугой пульсации, которая казалась одновременно и статичной, и несущейся сквозь нее быстрее молнии. Очень смутно, совсем из другого мира, Рада ощущала чьи-то руки, что коснулись ее лица, плошку с чем-то, что поднесли к ее губам с приказом выпить. Она послушно глотнула, и огонь взорвался внутри нее.
Теперь уже не было ничего. Музыка лилась и лилась, она источалась волнами немыслимого цвета и силы, или эти волны были лишь порождением музыки? Не было больше ничего, кроме этих волн, но одновременно с этим волны эти были и четырьмя женщинами, что танцевали, обнимая друг друга самыми краями крыльев. Их тела кружились в дивном невиданном танце, перетекая друг в друга, превращаясь в волны силы, обратно в крылья и тела. Рада видела и чувствовала их, проходящих сквозь нее, и прикосновения их были так горячи, тела так прекрасны, что немыслимое наслаждение, волны экстаза, никогда раньше ею не испытываемого, наполняли ее всю, составляли ее тело. Эти женщины танцевали с ней и для нее, они были ей, они были музыкой и танцем, и пространством, и…
Она ощутила под щекой ледяное прикосновение пола. Тело занемело от долгого лежания на одном месте, казалось странно ватным и непослушным. Но левый бок был теплым, и Рада чувствовала тяжесть. Странный горьковатый привкус стоял во рту, а голова слегка потрескивала, как старая ткань, которую рвали пополам неумолимые руки.
Рада с трудом открыла глаза, заморгала, глядя на толстые потолочные балки над головой, белые колонны, что окружали ее со всех сторон, будто лес. На искорку, чья голова покоилась у нее на левом плече. Рот девушки был приоткрыт, и спокойное дыхание срывалось с губ. Она спала или, может быть, ушла в грезы.
Она не помнила почти ничего из того, что произошло с ней всего какой-то час назад. Или сколько прошло времени? Рада совершенно четко помнила, как они строились перед храмом, как Жрица начала петь, а дальше все воспоминания тускнели и выцветали, и в конце не оставалось уже ничего, кроме какого-то смутного ощущения золотой сладости, пропитавшей тело насквозь.
Издали лился слабый свет утра, который едва-едва разгонял полутьму тихого храма. Рада прищурилась, глядя на четко прорисовывающийся на фоне черных стен прямоугольник выхода их храма, за которым явно разгоралось утро. Сколько они провели здесь? Неужели сутки? Но ведь этого никак не могло быть…
А потом словно холодный душ пришла мысль о том, зачем они вообще вошли в этот храм. Рада лихорадочно подорвалась с пола, едва замечая вповалку храпящих на мраморных плитах Младших Сестер, Жрицу, что свернулась в клубочек чуть в стороне от них, сладко посапывая. В груди между ребер совершенно ощутимо пульсировал золотой клубочек, и когда Рада тронула его, как делала всегда, чтобы ощутить эмоции Лиары, на миг она забыла, как дышать.
Плечам стало горячо, и золотой свет наполнил полутьму храма. Рада вывернула голову, едва сдерживаясь, чтобы не заорать от радости и ликования. За плечами открылись два крыла, будто сотканные из золотого солнечного света.
==== Глава 48. Алые щеки ====
Несколько секунд Рада таращилась на крылья за своей спиной, вообще не понимая, что чувствует сейчас. В голове было абсолютно пусто и тихо, а в груди разливалось такое ликование, что хотелось прыгать на одном месте и орать во всю глотку. В какой-то миг она ощутила себя точно так же, как много лет назад, когда наставники сообщили ей, что она зачислена в Военную Академию и может начать обучение с первого дня осени. Ну или когда Лиара впервые поцеловала ее и сказала, что любит. Хотя, с этим счастьем вряд ли могло сравниться хоть что-то.
Устоять на одном месте действительно было невозможно. Плечи обжигало приятным теплом, их тянула вниз тяжесть, а свечение крыльев посылало по тонущему в полумраке помещению волны золотого света. Чаши с огнем Роксаны под потолком давно потухли, и теперь крылья Рады стали единственным источником света здесь. Блеснули во тьме выложенные драгоценными камнями символы кланов и Богинь на стенах, когда свет отразился и преломился в гранях заботливо обработанных руками анай самоцветов. Рада успела заметить сонную Жрицу, которая посапывала, обхватив себя руками, а око в ее лбу приглушенно светилось. Или оно просто поймало отблески ее крыльев? Чуть в стороне от Жрицы вповалку храпели Младшие Сестры, никто из них еще даже не начал шевелиться.
На миг Рада заколебалась. Может, ей было нельзя пока раскрывать крылья? Может, следовало бы подождать Жрицу? Существовал ли какой-то обычай, который запрещал бы анай открывать крылья после инициации в отсутствие Жрицы? Но, наверное, если бы он существовал, ее бы об этом хоть кто-нибудь предупредил бы, не так ли? Сил вот так стоять на одном месте и дожидаться, пока Жрица проснется, у Рады просто не было, ее так и подмывало попытаться взлететь.
Бросив еще один взгляд на спящую искорку, Рада засомневалась, будить ее или нет. Не разбудишь — расстроится, что впервые Рада открыла крылья без нее. А коли разбудишь — может плохо себя почувствовать. Искорка не раз предупреждала Раду, что лучше не тормошить ее, когда она уходит в грезы. Вздохнув, она отступила еще на несколько шагов от спящих анай, покачиваясь с непривычки. Тяжелые крылья неуклюже торчали за спиной, мешая идти. Ощущение было примерно таким же, как когда шагаешь против течения по пояс в воде, и тело становится непослушным и чересчур медлительным.
Крылья странно мотались за спиной, и Рада принялась ломать голову над тем, как же с ними управляться. Она много раз видела, как анай это делают, но так и не взяла в толк, каким образом. Никаких особых заклинаний они не говорили, да и вообще выглядели так, будто крылья — продолжение их тела, руки или ноги, управляют которыми при помощи мысли. Может, в этом-то и крылся ответ? Рада сосредоточилась и мысленно приказала крыльям: «Закройтесь!». Только ровным счетом ничего не произошло. Крылья так и продолжали колом торчать за ее спиной.
Нахмурившись, она попыталась вспомнить, как она их открывала. Вроде бы перед этим было ощущение какой-то тугой густоты в груди. Оно и сейчас никуда не делось, так и оставшись внутри, в том самом месте, в котором Рада привыкла ощущать эмоции искорки. Стоило ей только сосредоточиться на этой точке, как крылья вдруг бешено захлопали за плечами, ее резко швырнуло вперед, и Рада не сдержала вскрика, припечатавшись к беломраморной колонне и едва успев отвернуть лицо в сторону, чтобы не сломать нос. Впрочем, удар был достаточно чувствительным, чтобы перед глазами поползли черные пятна. Да и грудь раздирала такая боль, что впору было выть.
