Вредина, маг и обряд, пошедший не так! (СИ) - Крейн Антонина (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Час спустя мы с Артуром и корзинкой для пикника стояли на плоской, идеально круглой площадке позади академии. Она была покрыта белым мрамором, а красным мрамором в центре выложили большую букву «Н».
По понятным причинам у меня сразу возникла ассоциация с вертолетной площадкой, где «Н» — helicopter. Но вертолетов в мире Гало не было. Зато были нойдичи… Что, в принципе, почти тоже самое, со скидкой на органический состав.
Артур, который теперь был одет в переливающийся, как рыбная чешуя, тренировочный комбинезон, растянул между руками какое-то искрящее заклинание. Он прокричал несколько слов, а после хлопнул в ладоши и пронзительно свистнул. Я смирно стояла рядом. У меня тоже был комбинезон, но не серебряный, а лососево-коралловый. Красивый! Неожиданно футуристичный.
Прошла пара минут после заклинания и вдруг вдалеке из-за кромки гор показался он…. Нойдич.
А именно — галианская разновидность ездового дракона. От классических земных ящеров (ну как земных… сказочных) он отличался тем, что имел аж четыре крыла и огромные, грустные глаза, чем-то напоминающие стрекозиные. А еще он был изумительного синего цвета, на каждой чешуйке переходящего от лазоревого к индиго.
Птица счастья, буде она существовала бы, должна была выглядеть так.
Семеро таких нойдичей служили академии Форван — они жили под присмотром мага-пастуха на Западном Плато, забавлялись там пожиранием овечек и честно прилетая на вызов преподавателей и старшекурсников. Эдакое бесплатное такси, которое следует только по одному непопулярному маршруту: горы — Форван — горы. Поэтому пользовались нойдичами достаточно редко. И в основном зимой: чтоб на лыжах покататься.
— Боишься? — спросил Артур, когда диковинный зверь, провыв что-то вроде «здравствуйте!», элегантно припал на передние ноги и опустил крылья, как трап.
— Еще чего! Предвкушаю! — искренне отозвалась я.
И мы с Артуром поднялись на зверя, у которого на спине были очень удобно расположены гребни — хватило бы на троих. Артур сел спереди, я сзади, а корзинку с ланчем и лимонадом мы любовно вставили между собой.
И приличия соблюсти, и спасти самое ценное.
— Empacsi! — приказал Артур, и нойдич, по-птичьи урлыкнув, взлетел…
Глава 25. Ты очень дерзкая, Вилка
Полет с нойдичем полностью оправдал мои ожидания!..
Я, знаете ли, обожаю летать.
В больших самолетах: чтобы место было у окошка, чтобы смотреть на эту крохотную дырочку, которая есть в каждом иллюминаторе — наблюдать, как вокруг нее конденсируется воздух, будто сам Боинг дышит восторженно при виде бесконечных кучевых облаков снаружи, или цветных полей Голландии, и синей роскоши Тихого океана, или — редчайшая редкость, дар богов избранным — восхитительных переливов северного сияния…
Люблю летать и на маленьких кукурузниках. Так, чтоб, все аж тряслось внутри, и добродушный пилот говорил тебе, пассажирке: на, подержи штурвал, если хочешь! — и ты держишь и не понимаешь — это все шутка, он усмехается в усы потому, что ты веришь, что рулишь, или наоборот — потому что ты реально рулишь?.. Помню, я так и не решила эту загадку: пришел мой черед пересекать салон и выпрыгивать с парашютом.
Адьос, ребята!
С ним, собственно, я тоже люблю летать. Когда сначала падаешь вниз, как безумный снаряд, неучтенная бомба, и щеки развеваются на ветру (они реально колышутся, какими худыми бы ни были, как у несчастного лабрадора, высунувшего голову из окна автомобиля), а потом — рывок!! И над тобой стремительно раскрываются метры и метры ткани… И все вдруг замедляется, и ты плавно тянешь стропила туда и сюда — кружишься, как небесный укропчик, и холмы заваливаются вправо, потом влево, потом стремительно приближаются… Главное — не сломать себе ноги, приземляясь.
В общем, к полету на галианском нойдиче я была готова на все сто процентов, чем немало удивила Артура.
Мне показалось, взгляд обернувшегося Эдинброга наполнился каким-то новым уважением, когда мы взмыли, дракон сильно накренился, выходя на одному ему ведомую воздушную трассу, и я, вместо того, чтоб завизжать, провыла радостно:
— Ну как шикарно-о-о-о!!! А можно еще виражей?!
Кажется, наш лазоревый транспорт понимал человеческий язык, потому что дальнейший полет до гор пестрел мертвыми петлями и спиралями, «кобрами», «колоколами» и «бочками» — в общем, всевозможными фигурами пилотажа. Зеленые лужайки и синие озера академии только и успевали мелькать подо мной, сменяясь поочередно сизой короной гор и бездонным колодцем неба.
Я была в полном восторге. Артур в какой-то момент весьма рискованно оторвал одну руку от гребня нойдича и быстро наколдовал вокруг нас страховочные ремни. Корзинку с пикником трясло так, что все наши яйца и яблоки в ней грозили побиться до непотребства.
Но неважно!
Пронзительный летний день, ледяной высокогорный воздух, веселый дракон под ногами и счастливые до хрипа вопли — я подозревала, что это может оказаться самым счастливым эпизодом моего попаданства.
Когда мы наконец приземлились на поле, заросшим клевером и желтыми лютиками, меня аж ноги не держали. Артура, впрочем, тоже. Он слабо махнул нойдичу, что-то сказал на своем магическом языке, и дракон, вновь почтительно поклонившись, упорхнул за горизонт.
Мы же сначала сели на траву, а потом, оценив свои силы, поочередно упали на нее.
— Меня тошнит, — сказала я таким идиотски-радужным тоном, будто это была лучшая новость дня. — Идеально!
— Ты весьма парадоксальный человек, мисс Вилка… — пробормотал Артур, прикрыв глаза.
О! Меня повысили до «мисс»! Немного невовремя, немного неуместно, но приятно!
— Нет, просто люблю американские горки.
— Что это?
Я рассказала…
Артур задал уточняющие вопросы. Я с энтузиазмом углубилась в экскурс по миру земных развлечений.
Очень нескоро Эдинброг спохватился, собрал себе в волевую кучку, поднялся и сказал:
— Ну что, давай тренироваться.
— А может, еще полежим? Так хорошо на солнышке!
— Хм. Ты знаешь принцип «подобное притягивает подобное»?
— Эм. Ну да?
— Полежим сейчас — будем потом еще дольше лежать. После экзамена. В лазарете. Разбитые нимфином в пух и прах. Так что подъем, фамильяр!
Мы практиковались без передыха до самой ночи и вернулись в академию совсем без сил.
Я давно так крепко не спала, как после этой тренировки! На следующее утро Артур утверждал, будто во сне я требовала, чтобы меня превратили в нойдича — чтобы самой летать. Я вещала так убедительно, что в какой-то момент он чуть было не поддался на уговоры.
— Ты обещала, что если я полечу в горы на тебе, что наши припасы для пикника не помнутся, а ты покажешь мне небо в алмазах, — ехидно докладывал он за чашечкой кофе.
— Какой позор… Спи в берушах, Эдинброг!
— Что такое беруши? — любознательный, ишь ты…
И вновь день в горах!
И вновь напряженная, но интересная учеба.
На самом деле, основных техник боевого взаимодействия колдун-фамильяр имелось всего десять штук. Они были достаточно простыми — под интеллект животного. Поэтому с ними мы разобрались шустро.
Основная работа заключалась в том, чтобы выстроить стратегии битвы. Вот тут-то и крылось наше слабое место. Приходилось учитывать, что я, в отличие от нормальных спутников, не шустрая и не мощная, не верткая и не летающая, не могу спрятаться в кармане у Артура или спугнуть пуму (а заодно и экзаменаторов) поистине царственным рыком… Торчу вместо этого в центре арены, как каланча, и «всем своим видом провоцирую и умоляю вывести себя из игры первым делом» (по словам Эдинброга).
— Разве у меня такая вызывающая внешность? — удивилась я. — Я вроде наоборот, «теплое лето» по цветотипу. Сама скромность, знаешь ли. Бежевенький, карамельненький, серенький, не?
Артура передернуло. Я обратила внимание, что он не фанат уменьшительных суффиксов.
