Университет Трех Виселиц (СИ) - Лис Валерия (читать книги полные TXT) 📗
- Никак нет, просто спала неважно. В сон клонит немного - не хватало только, чтоб сейчас госпожа специалист по отравам опять начла меня щупать, крутить в разные стороны, и колоть плоскими иглами. А недосып - это не повод волноваться никак, у нас тут вечно все недосыпают.
- Ну...хорошо. В пятницу состоится официальное заседание университетского совета, будь добра не проспать - ядовито поведала отравительница моей склоненной вежливо макушке.
Я от неожиданности воззарилась на Умолкни непочтительно.
- Заседание совета?
Госпожа профессор хмыкнула совсем не изящно, напомнив мне живо нашего нынешнего сторожа, чистокровного гнома отвратного характера и манер.
- Господин ректор несколько поражен тому факту, что адептки вверенного ему заведения обливают соучениц сильнейшими реактивами, которые к распространению и использованию вне изучаемого предмета 'Вещества' запрещены. Будем разбираться. При твоем живейшем участии, магистра Катия разумеется, и Эльмара Роррея. Сразу после лекций, не вздумай не явиться. Эльмара я лично также предупрежу.
Умолкни поднялась из-за стола, несколько суетливо отряхнула темно-синюю пышную юбку, разгладила ее по бокам - и указала мне вежливо в сторону дверей унизанной тяжелыми на вид перстнями, рукой.
- Ты свободна, Ива. Если вдруг почувствуешь себя странно или плохо - постарайся поставить меня в известность, пусть даже и не лично.
Я кивнула растеряно, и побрела на выход.
Суд. Университетский совет, в составе с самим ректором, свидетелями и пострадавшими - это суд, просто принято у нас вежливо так говорить - 'совет'.
Магичку-шестикурсницу будут судить.
Что означает сие, если говорить о Трех Виселиц? Прибежища всех тех, кого уже так или иначе судили - и осудили?
Это означает конец. Свободы, пусть даже и очень относительной, внутри этих аудиторий. Жизни, если уж на то пошло.
Университет в Империи - это последняя инстанция перспектив отмыться от того, что ты содеял. Если ты попадаешь сюда - хоть мизерный, но шанс жить просто своей жизнью однажды, у тебя есть, и многое тут зависит от твоей собственной воли к этой самой...жизни.
Но если же суд проходит в самом Университете...
Нам, висельным адептам, не всем, но многим, и даже некоторым профессорам, почти что некуда идти или бежать, даже сумей мы выбраться. Дорог для нас отсюда не так уж и много.
На службу Империи - официально и по окончанию успешному этого почтенного заведения учебного. И только этот путь есть благополучный исход. А остальные...
В кровные рабы, которые, вылетая отсюда за 'неуспеваемость' или переполненную чашу терпения воспитательского коллектива Университета, долго не живут - ибо никто их уже не хватится, даже официально.
Да, это варварство, это дикость и пережиток давних замшелых времен, и полузабытых уже традиций - но сие не означает, что этого больше нет, и быть не может.
Вампиры как жили - так и живут. И как желали всегда море крови - так желать и не перестанут. И всегда есть кто-то, кто готов отстегнуть нешуточную сумму за живой и строптивый бурдюк горячей 'воды жизни', который никто и никогда не станет разыскивать. А потому - вполне можно дать волю своей натуре, что вампирским Владыкой нынешним очень не поощряется, вплоть до публичного развеивания по ветру.
К чему кормить и стараться перевоспитать того, кто упорно не желает перевоспитаться? Кровный раб стоит немало. И вырученные от этой черной торговли деньги смело идут на попытки перевоспитать тех висельников, что еще поддаются этим благородным попыткам.
Разумеется, как правило, в рабы с легкой руки отдают самых-самых отпетых и злостных. Убийцы титулованные, растлители высокородные, отравители, что никак не желают прекратить морить всех подряд просто из любви к своему искусству. Ну, еще, говорят, был некогда один расхититель государственной казны, которого продали злорадно и очень поспешно, по распоряжению якобы самого Его Величества, уволив с кафедры за какой-то мелкий проступок - вроде бы тот стянул именное писчее перо.
Если история вылетевшего адепта не так черна и беспросветна - исключенный попадает в легендарную, мифическую, но при всем при этом - самую настоящую, жуткую в своей реальности, Обитель Хладного Тлена.
Мрачная тайна темных дроу. Обитель всемирского ужаса и страданий. Тяжкая ноша всех Повелителей темных эльфов.
Легенды говорят, что Владыка дроу носит на теле своем ключ от Обители. Получая его вместе с троном, едва лишь вступая во власть и права темноэльфийского Повелителя.
И за сумеречными стенами этой Обители творят темную магию, проводят страшные опыты, пытают и удерживают сотнями лет ученые и могущественные безумцы самых страшных же безумцев и преступников Всемирья.
Говорят, именно туда Повелитель дроу Александр Лл'Ааэль притащил, самолично и собственноручно, изукрашенное тело последнего линнского принца. И мертв он был, или жив - не знает никто по сей день.
И что именно там же обретает черный некромант Диан Лиотанский, демон во плоти, сын самой Смерти, могущественный и ужасный.
Хотя вот на счет некроманта, кстати, у меня были сомнения, очень сильные. Однако же дело не в этом.
Никто, кроме Хранителя, не покидает Обитель. Никогда.
И если магичку, опоившую Эльмара 'Тишиной', а после - так результативно облившую меня 'Мушкой', признают виновной в нарушении статута Университета...
Она либо будет продана вампирам, тайно, разумеется, без огласки, на живую кровь...
Либо сослана в Обитель, где, при самом успешном раскладе, попросту умрет. А при раскладе похуже - станет одной из многочисленных подопытных, на которых маги и лекари Тлена будут шлифовать запрещенные, в виду неизучености, приемы свои, или новые зелья.
Я, разумеется, никаких теплых чувств к девице этой не питала. Но уж не настолько же!
От раздумий мрачных меня отвлекла грянувшая громом и слепящей желтой вспышкой молнии гроза, разразившаяся очень кстати тут же, как раз когда я уже сворачивала с парк нашего общежития.
Она, конечно, собиралась уже давно, но я все ж рассчитывала успеть до дому добежать сухой. Ан-не успела, за всеми этими размышлениями об Обителях и судах университетских, и упредительных бесед с мадам отравительницей нашей.
Крупные частые капли холодно закололи меня всюду, и я припустила наравне с дождем, только в сторону родных мне временно пенат.
Клянусь, я смотрела под ноги и на дорогу! Именно по этой причине то, что я врезалась опять, опять, светлые боги, ну как это возможно-то, в Эльмара Роррея, мокрого насквозь, и злющего, как все демоны безлунного мира, показался мне таким потрясающим и удивительным!
Что вообще он тут делает? Прямо из кустов выскочил, ну вот серьезно!
Хотя вопрос риторический, задать его Эльмару я уж того не решусь. Даже толком взглянуть на него - не решусь, какие уж тут вопросы.
Роррей, к чести его сказать, никаких вопросов от меня и не ожидал. Вместо всяких бесплодных ожиданий он схватил меня за локоть, и молча поволок по дорожке, в направлении общежития.
Никакой особенной вины за собой перед Рорреем я не припоминала. Как, впрочем, и всегда. Но язык не поворачивался отчего-то ему это сообщить вежливо. Потому что стоило мне только мельком на него глянуть - как все тут же становилось туманным, напоенным поцелуями, и трудными вздохами, моими и его.
По-хорошему, мне стоило бы поблагодарить магического отличника за то, что повел он себя, как истинный мужчина, и слабостью временной, в связи с помутнением разума барышни, не воспользовался - как и сказал прямо и мне, и госпоже Тьирре.
Но благодарить - значит, затронуть эту чересчур уж щекотливую тему, а я этого так малодушно страшилась, что буквально немела беспомощно.
Так мы и топали по чавкающей уже немного дорожке - в суровом и гордом обоюдном молчании.
Дежурная смерила безупречную мокрую стать Эльмара чуть смягчившимся взором, и поведала нам вкрадчиво, что в восемь духу его тут быть не должно - и точка. А мне отдельно строго велела напоить 'касатика своего' горячим травяным чаем, непременно с малиной - чтоб не захворал, негоже это.
