Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь
Поднявшись, Леонхашарт обходит скрипящего зубами Гатанаса Аведдина, добирается до конца ступени амфитеатра с занятой им скамьёй, спускается по проходу.
Спокойно, с чувством собственного достоинства Леонхашарт идёт через площадку в центре зала Архисовета, за выступление на которой его сегодня затопали. Посередине останавливается. Поворачивает голову и поднимает взгляд на тысячелетия пустующий трон, на его древний камень, которого касались лишь руки уборщиков, на тонкую вязь узоров.
И так же размеренно, задумчивый, покидает зал, оставив Гатанаса Аведдина одного.
***
Обожжённая рука Гатанаса дрожит, и он не сразу осознаёт это, не сразу приходит в себя от вспышки гнева и страха.
Он зол, безмерно зол на то, что какой‑то неопытный мальчишка сомневается в его – старого уже демона! – выводах и решениях, вот так бросает в лицо обвинения в несостоятельности.
Но ещё больше его страх: как управлять тем, кто тебя не боится и не уважает? Как заставить кого‑то пожертвовать собой, если он не считает твои слова и решения единственно верными?
Как управлять архидемоном, уже сейчас равнодушным к гневу Архисовета, когда он станет сильнее, намного сильнее?
Ужас сжимает сердце Гатанаса, подбирается к горлу.
Всё не так: Архисовет теперь в гневе, неизвестные враги дышат в затылок, сектор Возмездие вроде действует, но как‑то неправильно, хотя Гатанас не может чётко сформулировать, в чём эта неправильность заключается. И ещё надо принять решение о подготовленной без него операции «Незабываемая свадьба» по уничтожению правителей Эёрана – как за два дня оценить все последствия такого глобального переворота? К тому же по плану у этих правителей откачивают магию, что делать с таким невероятным её объёмом? Живые накопители (а их туда уже доставили) не так стабильны и долговечны как редкие магические кристаллы, при хранении в других мирах они быстро разложатся, и получится, что большая часть запаса, несмотря на затраты, уйдёт в никуда. Если же всю магию доставить в Нарак, как отреагирует на это Безымянный ужас? Теперь ещё и Леонхашарт неуправляем совершенно, что с ним делать?
Как возвращать над ним контроль?
«Он уже ощутил прилив силы, это она говорит в нём, она делает всех остальных мелкими и незначительными в сравнении с собой и своими целями», – понимает Гатанас, сам в юности это испытавший: чувство охватившей его и подчиняющейся магии, осознание, что ты чуть ли не единственный архидемон Нарака, который может по‑настоящему ворожить, и гордость, и уверенность в собственном превосходстве.
Но он делал это под присмотром авторитетного отца, тоже обладавшего отточенной магией, а Леонхашарт сам себе хозяин.
И что делать? Снова запечатывать его родовой артефакт? Теперь, когда истинная пара под угрозой и сила может понадобиться им для собственной защиты?
Или самому пытаться стать тем авторитетом, что вгонит Леонхашарта в разумные рамки? Воспоминание о неудаче с воспитанием собственного сына обжигает сердце Гатанаса, не позволяя поверить, что он может стать авторитетом для чужого сына.
«Что делать?» – вопрос, сводящий оставшегося в зале Гатанаса с ума.
– С молодыми так сложно, – казначей Юнидатус Тарот стоит на площадке в центре амфитеатра из скамей архисоветников. Статный, но не слишком выразительный, не молодой и не старый. – Они невыносимо горячие и неразумные. Поэтому я за то, чтобы для вхождения в Архисовет существовал возрастной, а не только родовой ценз.
– У нас нет особого выбора – архидемонов не так уж много. – Сердце Гатанаса всё болит, напоминая: он стар, и если сейчас не совершит этот последний рывок к победе над Безымянным ужасом, то рискует не справиться с возложенной на его род задачей, и ему некого оставить после себя, некому передать наследие семьи, её заветы и артефакты сильнейших родов Нарака.
«Правящих родов – так бы нас назвали в Эёране», – невольно сравнивает Гатанас.
Вставать ему не хочется. И двигаться, идти – тоже, потому что он не знает, что делать.
– И то верно, – Юнидатус Тарот приближается к лестнице прохода. Придерживая полы накидки, поднимается на один уровень с Гатанасом и подходит к нему, садится рядом, как сам Гатанас недавно подошёл и сел рядом с Леонхашартом. – Как хорошо, что скоро сектор Возмездие решит хотя бы часть наших проблем.
Гатанас удивлённо смотрит на него.
– Я об этой операции, на которую Возмездие стребовало столько средств, да ещё в такой сложный период. Как от сердца отрывал, перекрыл финансирование нескольким важным проектам, чтобы успели заготовить биологические накопители магии. И я пришёл предупредить, – Юнидатус хмурится, голос его теряет прежнюю лёгкость, – что если и эта дорогостоящая операция опять провалится, сектор Возмездие ещё лет десять будет в конце очереди на финансирование.
– Мы…
– Вы занимаетесь нашими врагами, но драконы далеко, а Безымянный ужас – рядом, и он постоянно разрушает город, из‑за него страдает экономика, из‑за него болеют и умирают демоны, лечить которых часто приходится из средств бюджета, как и проводить все профилактические меры, поддерживать накопители в рабочем состоянии, производить новые. Война с Эёраном затянулась, и Нарак больше не может вливать ресурсы в эту бездонную яму. Не желает вливать, если это раз за разом не приносит результата. Так что если через два дня ваша операция провалится и у нас не появится годового запаса эёранской магии для обеспечения безопасности кольцевого города от аппетитов Безымянного ужаса, все ваши глобальные эёранские проекты я оставлю без финансирования. А так же вынесу на голосование вопрос твоей состоятельности как главы сектора Возмездие. Последнее время ты допускаешь слишком много ошибок. Возможно, сказывается возраст. Не только молодость опасна, но и старость тоже несёт свои угрозы.
У Гатанаса перехватывает дыхание, но когда казначей Юнидатус Тарот поднимается, Гатанас тоже встаёт и гордо вскидывает белорогую голову:
– Я давно в Архисовете, моя семья…
– Ты нарушил закон, использовав полноценную магию. Не думай, что на это не обратили внимания. Тебе ничего не сказали, чтобы не поднимать вопрос официально, но если сектор Возмездие в очередной раз облажается, тебе припомнят и это, и то, что за тысячелетия управления Возмездием твоя семья так и не добилась достойного результата, и мы до сих пор живём, ежесекундно ожидая атаки Безымянного ужаса.
– Но кольцевой город, это всё существует только потому, что моя семья… – Гатанас поражён тем, как жалко звучит его голос.
«Я в самом деле старею, теряю хватку», – с ужасом понимает он.
– Кольцевые города – это проект Мацабьеров, до создания проекта «Мясо» военные семьи поддерживали безопасность городов во время смещений Безымянного. А Аведдины тем временем пестовали проект «Бездна» – и этот проект до сих пор не принёс такого ощутимого результата, как первые два. Возможно, Возмездие пора переориентировать на что‑то более полезное.
– Я тебя услышал, – чеканит Гатанас. – Хорошего дня.
Кивнув, он разворачивается и шагает к проходу с другой стороны. Злость в душе Гатанаса смешивается со страхом. Ему не нравится план «Незабываемая свадьба», но… Юнидатус Тарот распределяет финансирование, а без финансирования даже всемогущее Возмездие лишится сил.
И хотя шепчутся, что именно Возмездие правит Нараком, в действительности Нараком правят деньги. Уходящий от казначея Гатанас Аведдин морщится, в очередной раз прочувствывая на своей шкуре, что самый могущественный архидемон мира вовсе не он (кто бы что ни болтал, и что бы ни говорил Лео о самом страшном разумном хищнике), а именно Юнидатус Тарот со своим доступом к счетам и ресурсам.
Глава 32
В НИИ Нарака до сих пор режим тревоги, по коридорам предупреждающе мигают оранжевые сигнальные диоды.
