Большие Надежды (СИ) - Оськина Варвара (читать книги бесплатно полностью TXT, FB2) 📗
– Хотела бы я видеть нечто подобное, – пробормотала Флор. – У тебя нет ощущения, что тебя предали?
– Нет, – без капли сомнений ответил Льюис, и Флор горько хмыкнула. – Я не могу её осуждать. Мы оба делаем… делали не самые добрые дела. Но ты должна понимать, у неё тоже была однажды идея. Возможно, слишком честолюбивая. Возможно, тщеславная. Но она была, а потом на её смену пришла другая. Для меня вполне достаточно знать, что она пожертвовала собой ради нас, чтобы не сомневаться.
Флоранс вздохнула и покачала головой. Хотела бы она, чтобы и для неё всё было настолько же просто. Однако слова Герберта навели на новую мысль, которую Флор поспешила озвучить, пока была такая возможность:
– Ты говорил, что вас обучали на «Симпати». Скажи, Хант тоже его принимал?
– Нет, – после недолгого раздумья ответил Герберт. – Руфь говорила, что у него врождённое чутьё.
– Странно, – задумчиво пробормотала Флор. – Что-то не сходится.
– Он даже ради развлечений его не использует.
– Странно… – снова повторила она, но Герберт только пожал плечами.
– Руфь как-то сказала, что он был выведен особенным образом.
Особенным? Куда уж ещё экзотичнее! Флор нахмурилась и отступила в тень. Ей надо было подумать.
***
Артур Хант стремительно поднимался по воздушным переходам, что возносились вместе со светлыми стенами Башни под разрисованное имитацией чистого неба подобие потолка. Он легко перескакивал через несколько ступенек то и дело встречавшихся на пути лестниц, прежде чем впечатывал шаг с такой неимоверной тяжестью, что, казалось, гнулись стальные перекрытия пола. И если сначала путь ему приходилось прокладывать через спешившую по делам разношёрстную толпу, которая шарахалась от него в стороны, то чем дальше он углублялся в один из «зубцов», тем безлюднее становилось вокруг. Наконец стеклянные желтоватые стены сменил грубый бетон, а воздух даже сквозь респиратор показался удивительно влажным.
Теплицы Города располагались в западном крыле и представляли собой гигантскую карусель из стеклянных кубов. Три ряда по сорок ячеек на каждом. Конструкция была настолько высокой, а сами теплицы такими большими, что находившийся в экстремуме куб неизбежно терялся под сводами бетонного «зуба». Остальные же светились в сумраке искусственным светом, напоминая яркие звёзды, которые зачем-то спрятали в хрустальный сосуд. По каменным стенам ползли бледные блики, здесь было прохладно, гулко и почему-то пахло стерильностью.
Остановившись около входа в одну из теплиц, переведённую в нижнее положение, чтобы можно было зайти, Хант огляделся. Он редко бывал здесь. А если точнее, то всего пару раз, когда выполнял очередное поручение Канцлера. Ему здесь не нравилось. Это застывшее в стекле напоминание о некогда живой природе казалось ему ненужным и довольно бессмысленным, когда за стеной Щита мир представлял, в общем-то, мёртвую степь. Однако личные сады Суприма требовали периодического обновления, да и сам Канцлер в редких порывах философского благодушия любил прогуляться по Оранжерее.
Впрочем, сегодня Ханта интересовали вовсе не цветы. Искомый объект он нашёл сразу, несмотря на почти скрывшую проход зелень. Визоры маски отлично справлялись с пестротой окружения. Большие тёмные листы гибридных кустов лоснились от напитавшей их влаги и тяжело свешивались сквозь поддерживающие их упоры, но белый лабораторный халат Флоранс Мэй было видно даже издалека. И, если честно, это раздражало так же, как и сама Мэй. Но, ступив на покрывавшую теплицу утоптанную землю, которая превосходно глушила шаги, Хант осторожно двинулся вдоль каких-то растений. Он старался не повредить свисавшие гроздьями листья, из которых потом, наверное, сделают модифицированный хлеб или… или ещё что-нибудь нужное, ибо каждый лепесток, плод и корешок здесь тщательно подсчитан и распределён на пищевые дотации. И это, кстати, было одной из причин, почему Хант никак не понимал восхищения Суприма очередным редким цветком. Всё, произведённое в западном «зубце» являлось потенциальной едой, а любоваться пищей было, на взгляд Артура, весьма странно. Он ел, чтобы жить. Не больше.
Однако стоявшая около одного из деревьев Флоранс явно считала иначе. Замерев с зажатым в руках инструментом, в котором Хант предположил подобие гомогенизатора, она зачем-то гладила кончиками пальцев тонкий ствол и что-то бормотала себе под нос. Артур не видел её лица, зато его взгляду в очередной раз предстал восхитительно ровный череп, который чуть портил обновлённый идентификационный номер. С их встречи прошла неделя, и потому Хант хотел услышать хоть какой-то отчёт. Однако, когда он пришёл в Центр Воспроизводства, Мэй там не оказалось, как не нашлась она и в Лаборатории. Лишь заикавшийся на каждом слове Кеннет Миллер, от лебезящего вида на весьма туповатом лице у которого Хант испытал приступ бешенства, смог пробормотать что-то вразумительное. И то, лишь когда его шею сжала рука. Здоровая. Правая всё ещё причиняла Артуру беспокойство, что лишь туже закрутило спираль раздражения. К тому же, бегающие глазки вырожденца Миллера выглядели настолько виновато-лживыми, что к тому моменту, как Хант дошёл до Теплиц, гнев вырос до неведомых ранее абсолютных значений. Ну а вид ненавистных оранжерей поставил последнюю точку. Что бы ни натворила эта девчонка, будет чудом, если он её не убьёт.
– Может быть, объяснитесь, что вы здесь делаете? – холодно произнёс Хант, и голос, пропущенный через динамик чёрного шлема, прозвучал грубо и хрипло. Ну а Мэй, явно незнавшая о его приближении, вздрогнула и обернулась так резко, что пошатнулась, а в следующий момент с тихим вскриком споткнулась о какой-то выступавший бордюр.
С какой-то невообразимой усталостью Хант смотрел, как она инстинктивно сначала попробовала уцепиться за ствол дерева, а потом, поняв, что этого ни в коем случае нельзя делать, ещё больше наклонилась и окончательно потеряла равновесие. Второй тихий вскрик Артур услышал, когда уже схватил её за плечо и дёрнул наверх, в попытке вернуть вертикальное положение. И возглас этот прозвучал настолько болезненно, что он чуть было не разжал и без того ноющие пальцы правой руки. Ту прострелило дикое жжение, но Хант стиснул зубы и резко потянул Мэй на себя, пока вдруг не увидел взгляд полный недоумения. Он смотрел в широко распахнутые синие глаза, что пуще прежнего выделались на лишённой волос голове, и мысленно проклинал долбаный древесный реликт, свою реакцию и, конечно же, Мэй… Мэй, во взгляде которой плескалась обида напополам со слезами. Вот ведь дерьмо!
Поставив дурочку на ноги, Артур брезгливо отряхнул руки и, на всякий случай, скрестил их за спиной. Он сам не понимал, отчего решил помешать такому нелепому падению. В конце концов, какое ему было дело сломает эта уродка себе шею или проломит свой удивительно правильный череп? Таких, как она, в Городе оставались ещё тысячи. С другой стороны, именно Мэй, возможно, могла привести его к сепаратистам. И от осознания, что ради этого ему придётся опуститься до общения с самым ничтожным существом Города, раздражение внутри Ханта вспыхнуло с удвоенной силой.
– Я жду ответа, – процедил он, а пытавшаяся привести в порядок перекрутившийся халат Мэй снова вздрогнула и подняла голову.
Она смотрела на Ханта несколько мучительно нудных секунд, прежде чем тихо сказала:
– Пожалуйста, повторите вопрос. Я, кажется, не расслышала.
Хант не знал, каким чудом не сломал ей шею в ту же секунду. Хрустнули сжатые в кулак пальцы, затрещала кожа перчаток, казалось, даже воздух вокруг загудел, вторя оставшемуся за бетонными стенами гулу Щита. Однако Артур не шевельнулся. Он медленно вдохнул, затем выдохнул, отчего испуганная Мэй было попятилась, но наткнулась на всё тоже злосчастное дерево. Прижавшись к нему спиной, она замерла в неестественной позе, точно её пригвоздили прямо к стволу. И, смерив взглядом сквозь визоры маски её щуплую серую фигуру, Хант наклонился вперёд и прошипел бледной Мэй прямо в лицо:
– Я спросил, что вы здесь делаете.
