Холодное сердце пустыни (СИ) - Волховец Вера (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Мун прикрыла глаза. Вообще это было так по-человечески…
— Знаешь, одному рад в этой всей истории, — медленно проговорил Пауль, рассеянно любуясь небесами, на которых медленно исчезала одна звезда за другой, — тому, что Рика довелось убить не мне. Что нам не пришлось выходить друг против друга на Арене. Не представляю, как я бы смыл это с рук.
— А вы бы стали драться? — она спросила больше потому, что ей стало странно.
— Мы тогда поклялись, что если придется — то будем, и один из нас выживет и доживет до возможности сбежать, — Пауль поморщился, — на Арене все довольно просто. Отказываешься драться — тебя скормят голодным тварям, что держат для увеселений. По кусочку. Знаешь, кого держат в подземельях Арены?
— Догадываюсь, — Мун передернуло. Уж тварей-то магических по пустыне бродило не меньше, чем голодных слабых духов.
Арахниды, химеры, ламии, многоглавые псы… Много их было — тварей, что разводили боги. И стать кормежкой для таких было не очень заманчиво, с какой стороны ни глянь.
— В общем, так. Мы решили, что обоим подыхать смысла нет, — хрипло выдавил Пауль, — хорошо, что пронесло, на самом деле. И я отомстил за смерть брата, а не сам его…
Он замолчал, так и не договорив. Да, наверняка даже в мыслях это произносить было страшно.
Его не хотелось беспокоить, до того взбудораженным и выбитым из колеи он выглядел. Но Сальвадор по-прежнему не получила своих объяснений, и это не давало ей замолчать. Ну в конце концов, договорит смертный свою историю, или нет? Сказочник шайтанов, уже рассвет начнется вот-вот, скоро ей уходить, а он все никак не договорит.
— Я все равно не понимаю, за что ты ненавидишь Сальвадор, если дело не в том, что она вас наказала, отправив в пустыню, — Мун нетерпеливо дернула головой, и поняла — покрывало, которым она прикрыла волосы после сна, безнадежно сбилось. Оказывается, уже четверть часа она сидела с открытыми волосами. И не заметила. Давненько смертные её так не забалтывали.
Покрывало было довольно сложно взять и поправить, нужно было наматывать его заново. Мун вздохнула, распутала петлю синего, расшитого золотом шелка.
Если следовать традициям — перед мужчиной ей этого было делать нельзя. Ни в коем случае. Ей — чужой рабыне, это было практически то же самое, что и раздеться. Но если Пауль не стал домогаться до неё раньше, не станет и сейчас. Вряд ли он побежит к Мансулу докладываться о том, какая непослушная у него рабыня.
Удивительно, но чем больше Пауль говорил ей о своей ненависти к ней настоящей, тем спокойней в его присутствии ей становилось. Будто до этого её и впрямь беспокоил этот смертный, а тут вроде как и все нормально, можно не переживать.
Его взгляд она все-таки заметила. Его вообще было сложно не заметить, потому что этим взглядом можно было до костей обглодать, а Пауль смотрел на неё.
Нужно отдать Паулю должное — он не только не шелохнулся в её сторону, но и глаза не отвел.
Мол, вроде как — вот оно мое внимание, только оно, ничего больше не делаю, живи с ним как хочешь.
— Стыдить будешь? — фыркнула Мун, прощупывая пальцами косу. Со сна она растрепалась и было много выбившихся прядок.
— Не буду. Но любоваться ты мне не запретишь, — он говорил чуть насмешливо, но в голосе его звучала некоторая хриплость, выдающая его волнение.
— Любуйся, герой, только руками не трогай чужое имущество, — невесело усмехнулась Мун, скорее самой себе напоминая, кем она сейчас является. Мун. Рабыня. Будущая наложница халифа. На ближайшие пять лет её перспективы такие. А потом нужно не забыть выпустить из Эльяса всю кровь. Медленно. Не торопясь. По капельке.
Она не стала торопиться спрятаться от взглядя Пауля, она его не боялась в конце концов. Поэтому без лишней спешки накрыла волосы покрывалом снова, снова перевила его так, чтобы были спряты плечи, и завязала концы куска синего шелка маленьким потайным узелком.
— Ты не объяснил, — напомнила она, прямо глядя на Пауля, — ты сказал — имеешь право ненавидеть Сальвадор. Сомневаешься в её справедливости. Почему?
— Мег, — устало откликнулся Пауль, — все дело в ней, с самого начала.
— Пауль… — Вот тут надо было осторожно, ведь нельзя было выглядеть чересчур осведомленной, — разве ты не знаешь, как работает зов истинных у магов? Если твою сестру этот зов настиг… Неудивительно, что она пробралась на корабль и сбежала из дома. В конце концов, истинные — предназначенные друг для друга богами. И если она выбрала быть с тем, кто ей предназначен — то в чем виновата Сальвадор? Хотя, конечно, быть истинной для пустынника счастье сомнительное — но все-таки, для магов — оно счастье. Такое, какое не всем выпадает.
— Все это замечательно, Мун, — невесело и пусто откликнулся Пауль, — все это так замечательно звучит, если бы не одно “но”. С истинным своим, тем самым, право остаться с которым отстаивала Сальвадор, моя сестра и недели не прожила.
А вот это слышать было больно…
11. Глава, в которой герой чего-то не понимает
— Но ведь этого не может быть, — хрипло произнесла Мун, как-то резко бледнея. Пауль же очень хотел встряхнуть головой и сбросить с себя наваждение. Потому что рассказ рассказом, а он все сильнее ощущал себя привороженным.
Сейчас Мун смотрела на него — и в её глазах было все. Нетерпение — ведь он так и не договорил, искренняя заинтересованность, не фальшивая, не та, что ищет у тебя больные места. Ей ведь не зачем пробираться к Паулю в душу. Наверное, поэтому она уже в ней…
И боль.
В её темных глубоких глазах плескалась боль. Настоящая, незамутненная, сильная. Если Рику она не очень сочувствовала, просто из вежливости, то из-за Мег, кажется, расстроилась совершенно всерьез.
Она расстроилась из-за его сестры. Чужой ей женщины, вообще-то.
— Почему не может? — он чуть потянулся, забрал себе кожаную флягу из-под воды, приложился к ней ртом, но допивать не стал — оставил два глотка для Мун. Она все донимала его вопросами, а пить наверняка захочет. — Думаешь, по нраву пустыннику пришлась распущенная северянка? Я слышал, тут у вас в норме вещей непокорную жену босую в ночь к голодным хорлам выгнать.
— Есть такой обычай, да, — Мун скривилась настолько неприязненно, что Пауль аж пожалел, что завел разговор в эту сторону. Надо было поднапрячь извилины и вспомнить что-нибудь из уроков астрономии, рассказать какую-нибудь чушь про звезды, про какую-нибудь из самых любимых жен Мафрея… Когда-то он знал всю эту чушь, отец заботился о том, чтобы сыновья были образованными, а не только подковы голыми руками разгибали для развлечения. Вот и надо было голову в дело пустить, а не кровавыми сказками девочке голову морочить.
— Ну так, что невозможного в моих словах? — Пауль поднял брови.
— Истинная связь двух магов… — Мун запнулась, будто нашаривая каждое слово, — это ведь дар от богов, понимаешь?
— Не очень, лилия моя, — Пауль криво усмехнулся. Новое прозвище для девушки просилось на язык чуть ли не с того момента, как она выбралась с ним на этот балкончик. Тогда-то, только скользнув взглядом по нежной коже, Пауль и вспомнил золотистые прохладные лилии из сада матери.
Пять лет не вспоминал. Пять лет ничего кроме смерти во сне не приходило. А тут вынырнуло из памяти, как никуда и не терялось. И стало как-то спокойней.
— Не твоя я, герой, забыл, что ли? — устало проворчала Мун.
Как же хотелось потянуться, провести пальцами по худенькому предплечью. И посмотреть, вздрогнет ли эта красотка, тронет ли румянец кожу на этих нежных щечках.
Нет, все-таки ночь настраивала Пауля совершенно не на тот лад. Ему сейчас хотелось так-то куда большего, но более дерзкие мыслишки он старательно отстранял на второй план.
— Не присыпай мне раны солью, дай помечтать, — Пауль вздохнул. — Лучше расскажи про истинную связь, что знаешь, потому что я о ней не знаю совершенно ничего.
— Мечтай, пожалуйста, я, может быть с тобой вместе помечтаю, может быть, даже о тебе, — Мун, маленькая насмешница, разумеется, не смогла не ответить. Как маленькая пустынная юркая саламандра, та, которая кусается, не горячо и даже не очень больно, но все-таки ощутимо.
