Холодное сердце пустыни (СИ) - Волховец Вера (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Пауль замолчал.
Весь мир замолчал. И она — молчала тоже, глядя куда-то вдаль, туда, где еле-еле розовел горизонт. В пальцах девушка все так же крутила кусок хлебного мякиша, уже скатав его в плотный колобок.
Ох, Шии-Ра, как же ей хотелось крови… Была бы деревянной — сейчас бы вспыхнула и запылала бы как пропитанная маслом. Вспыхнула бы изнутри.
Она этого случая не помнила. Все это было из памяти исковерканной, вырванной — и кажется, сейчас она понимала, почему предпочла забыть вот эту встречу с этими смертными.
За сотню лет, пожалуй, её ни разу не оскорбляли подобным образом.
Ей не было в новинку презрение мужчин. Каждый третий был уверен — да, ей просто не выдали в смертной жизни мужа, вот она и бесится. Она не то чтобы привыкла. Она привыкла на это реагировать сразу и так, чтобы они прикусывали языки, почтительно пятились от её капища.
Она начинала просто как Судья Пустыни. Королевой Скорпионов её сделала слава среди смертных. Так её нарекли мужчины. Действительно, ведь если женщина смеет думать или хотеть жить так, чтобы ей не причиняли боли? Кто она? Наглая тварь, ядовитая змея, скорпиониха…
Так она и стала тем, кем стала — королевой скорпионов, во всех смыслах этого слова. Она даже удивилась, насколько сложную и грозную люди ей придумали боевую форму.
Отчасти, ей даже хотелось сказать им всем спасибо, потому что эта сила была ей ужасно полезна.
И в общем и целом — Сальвадор давно привыкла к своей славе. Привыкла воевать. Но если бы хоть какие-то подвижки были. Кажется, и двух тысяч лет не хватит, чтобы в этом шайтановом мире начали держать женщин за людей.
Но… Но этот конкретный случай — ох, как же выводил из себя. Хотя ладно. Все конкретные стычки со смертными она предпочитала забыть, вытереть из памяти, чтобы не терять нейтральности. На неё и так поналипло, она и так почти не переваривала мужчин, а ведь жизнь за жизнью ей приходилось иметь с ними дело. Увы — с худшими из них. С теми, кого надлежало судить. Такими, как тот же Мансул, к примеру.
— Это причина твоей обиды? — спросила, закидывая колобок из хлеба в рот. — То, что Сальвадор отправила вас в пустыню? Наказала за дерзость твоего брата.
Дерзость — это очень мягко сказано.
Плюнуть на алтарный камень духа… Да Рик Ландерс бы еще нужду за алтарем Шии-Ра справил, а потом удивился, что его за это тут же приложило молнией.
Между прочим, солнечная госпожа была ничуть не милостивей Сальвадор, Королева Скорпионов даже училась у неё держать смертных в такой вот железной шипастой узде.
Сейчас Пауль один. Скорей всего брат сгинул где-то в пустыне. Скорей всего сейчас он будет стоять на позиции своего брата, просто по кровному принципу.
— Знаешь, нет, — сипло выдохнул Пауль, прислонившись затылком к глиняной стене за своей спиной и прикрыв глаза, — я знаю, что Рик повел себя… Очень неосмотрительно.
Мун моргнула, пытаясь переварить услышанную фразу. Даже покосилась на Пауля, будто слегка дремавшего, чтобы убедиться, что не ошибается.
Ужасно неожиданно было услышать такие слова от мужчины. От мужчины, который, во-первых, визировал свою ненависть к ней и её понятиям о справедливости, а во-вторых, по-прежнему был кровным родичем оскорбившего Сальвадор глупца.
— Рик забыл, что мы пришли к духу, — ровно произнес Пауль, не раскрывая глаз, — Рик увидел в ней всего лишь женщину, а простой женщиной она не была.
— Можно подумать, простую женщину оскорблять можно, — Мун поджала губы. — Думаешь, можно плюнуть в лицо матери, если уж очень захотелось?
— Нельзя, — Пауль качнул головой, — но я к тому сейчас, что мои претензии к Сальвадор лишь в малой своей части из-за того, что она наказала меня и Рика. Нельзя оскорблять духа, это все знают. Все пустынники. Я сейчас — знаю. Тогда — мы с Риком были два молодых идиота, впервые оказавшиеся в пустыне. Для нас вообще в новинку было иметь дело с духами. И Сальвадор мы недооценили.
Он был странный — этот смертный. Еще по его рассказу, она удивлялась этому, ведь вел он себя не как пустынники, даже не как его брат. Да что там, она сегодня за день не один раз рассчитывала, что он ей поможет распрощаться с дурацким пари и телом смертной. Да что там, она всерьез думала, что он не выдержит, и попытается взять её силой. Ведь были же возможности, что в комнатушке Анука, что сейчас. А он разговаривал с ней, поглядывал на неё искоса, и хотел, ведь хотел же. Но не касался даже.
И вот сейчас, он почему-то признавал её правоту, хотя по сути — должен бы стоять за своего брата. Не из-за того, что тот повел себя правильно, а просто потому что они одной крови. И с одной стороны, хорошо, когда родичи поддерживали друг дружку, с другой — отсюда росли истории кровной вражды. И те истории, когда сын был в ответе за грехи отца. Хотя в каком месте, казалось бы, это было справедливо?
— Твой брат ожидал чего-то величественного, да? — задумчиво поинтересовалась Мун, мучая и мучая своими беспокойными пальцами очередной хлебный шарик. — Тысячу духов-присяжных, голосование, молнии, которыми Шии-Ра подписала бы приговор?
— Я не оправдываю Рика, правда, — Пауль вздохнул, — нужно было думать, что делаешь. Не нужно было давать волю предубеждениям. Даже по тем слухам было ясно, что Сальвадор не из тех женщин, которые сотрут с лица плевок и побегут варить похлебку заново. Мы пришли к ней за помощью и её оскорбили.
— Твой брат… — это она начала неуклюже и тут же споткнулась об взгляд Пауля. Горький, будто песчаная полынь.
— Сочувствую, — тихо произнесла она, осторожно касаясь руки Пауля.
Может быть, его брат и болван, но это ведь не запрещает ему быть оплакиваемым. Пауль же накрыл её пальцы второй своей медвежьей лапищей и отчаянно их стиснул. И нет, это было абсолютно не потому, что он решил воспользоваться её жестом как поводом сблизиться поскорее. Он был благодарен ей за сочувствие.
Эх, она даже себя слегка лицемерно почувствовала. Хотя соболезновала она Паулю вполне искренне. Потери — всегда потери. Даже если родич, которого потерял — при жизни был болван.
— Пустыня убивает быстро, — выдавила Мун, пытаясь нащупать нить разговора.
— Рик погиб на Арене, — Пауль качнул головой, — знаешь, мы ожидали, что умрем быстро, еще в пустыне, что придут её скорпионы, её змеи, приговорят нас окончательно, но… Их не было. Видимо, Сальвадор решила, что это было бы очень просто для нас. Ну, или шанс дала выбраться самим. У нас было только солнце. И ледяной холод ночи. И две фляжки на двоих, но вода в них закончилась к вечеру первого дня. И голодные хорлы, которые почему-то обходили нас стороной.
Почему-то…
Действительно странно, хотя… Смертные, осененные проклятием Сальвадор, у хорл вызвали бы только несварение. Вот и не трогали голодные пустынные охотники этих двоих, потому что побаивались Королеву Ядов. Если вдуматься — до Турфана Пауль тоже дошел по пустыне. Один. Без зачарованного оружия. И его не сожрали, хотя диких мелких духов в пустыне хватало. Он, наверное, принял это за везение, но вероятнее всего, её проклятье для него работало до сих пор, превратившись в своеобразный оберег.
Проклятие ведь не было нацелено на Пауля, в основном на Рика, и он явно свой кармический удар за оскорбление уже получил. Судя по тому, что он оказался на свободе — наказание за оскорбление он уже получил, больше карме было спрашивать нечего.
— Но как вы попали на Арену? — осторожно спросила Мун, желая заполнить все лакуны в этой картинке.
— Все просто, — Пауль пожал плечами, — выбросило нас на Шелковом Пути. Около недели мы болтались, пытаясь выйти хоть куда-нибудь, нас подобрали караванщики. Почти дохлых. Привезли в Хариб. По харибским законам — если тебе спасли жизнь, ты либо её выкупаешь, либо становишься рабом спасителя.
— Ваш корабль ушел к тому времени, да? Выкупить было нечем?
Пауль качнул головой.
— Нет, не ушел, — вздохнул он, — но капитан… То ли Сальвадор ему память зачаровала, то ли просто решил, что раз пассажиры исчезли на десять дней — можно прибрать к рукам их имущество и не узнать в лицо. Хорошо постарался тогда, ни один матрос нас не признал.
