Небо и земля. Том 1 (ЛП) - Хол Блэки (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
— Кого? Соседей?
— Солнца на небе, — хмыкнула Оламирь. — На улице держись подальше от домов. Из окон всякое выбрасывают. Бывает, помоями обливают или гнильё швыряют. Или кулёчками с водой метятся.
— За что? — удивилась Айями. Вроде бы никого не обидела и никому дорогу не перебегала.
— За клуб. И за то, что со мной знаешься. Мне, за то, что гуляю с главным даганном, с двойным усердием кости перемывают и в выражениях не стесняются. Ну как, получила работу?
— Нет, — понурилась Айями и рассказала вкратце о своей неудаче, упустив подробности о кабинете музыки и о рояле.
— Ну ты, даешь, подруга, — усмехнулась Оламирь. — От страха, что ли, в голове перемкнуло? И что, говоришь, твой даганн остался довольным?
Айями и рта не успела открыть, чтобы опровергнуть то, о чем не упоминала, а Оламирь продолжила:
— Должно быть, долго пробыл на фронте, если согласился поиметь полено.
— Наверное, — ответила Айями, покоробившись грубыми словами. Но обижаться сейчас нельзя. — Помоги его найти! Мне нужно с ним поговорить.
— Мда, — посмотрела снисходительно Оламирь. — Ну, а в целом, понравилось? Не задавил тебя? Не порвал? Они же такие… большие.
— Не задавил. Помоги его найти.
— Надумала с ним встречаться? Швабры вроде тебя для даганнов — на раз, а для постоянных отношений нужны посочнее и поактивнее. Которые весело улыбаются и не молятся, когда их имеют.
Спасибо за откровенность, — скривилась Айями.
— Хочу попросить, чтобы меня приняли на работу, но не знаю ни его имени, ни чина. Помоги.
— Ладно-ладно. Помогу, — отозвалась раздраженно Оламирь. — В конце концов, не собираюсь упускать половину твоего пайка. Если был с сумкой, значит, приехал недавно. Солдаты ночуют в школе, офицеры — в гостинице.
— В гостинице? — чуть не подпрыгнула Айями. И как она не подумала, что чужакам нужно где-то спать?
— Узнаю сегодня вечерком, кто таков твой незнакомец. Приходи завтра и захвати что-нибудь из заработанного.
Понятно. Доброта не бывает бескорыстной. Не в военное время.
— Хорошо. Все даганны на одно лицо. Вдруг перепутаешь? — испугалась Айями.
— За кого меня принимаешь? — прищурилась Оламирь. — Думаешь, никто не заметил, как ты с ним ушла? Ну как, стоило оно того, чтобы пойти в клуб?
Айями не ответила на вопрос.
— Спасибо. Загляну завтра.
На обратном пути Айями, сделав крюк, остановилась напротив гостиницы. Конечно, не под окнами, а на противоположной стороне и через два дома. Так, издали шею вытягивала. Вдруг случится чудо, и на ступеньках появится тот, вчерашний? "Её" даганн. И волосы пригладила, и платье одернула, но впустую — ветер опять затрепал, облепляя ноги. Тьфу, неужели она прихорашивается?
У крыльца стояли машины. Окна в гостинице, как ни странно, со стеклами. Заметно, что рамы собраны из кусочков и склеены полосками бумаги. Хотя встречаются и целые рамы. Ну да, господа офицеры живут с комфортом. Наверное, здесь поселился главный военачальник города. А "её" даганн где устроился — на первом этаже или на втором?
Сколько же ждать? Быть может, придется простоять весь день, высматривая. А в гостиницу Айями не пойдет, ещё умом не тронулась.
Можно поступить иначе. Прийти попозже и походить по центральной улице с деловым и занятым видом. Если "её" офицер отбыл по делам, то к вечеру обязательно приедет в город. Все люди устают и возвращаются на ужин и ночевку. Интересно, где питаются захватчики? Наверное, в школьной столовой. А готовят даганские женщины. Амидарейкам не доверяют — те унесут всю еду домой или, чего доброго, отравят оккупантов. Местным доверяют мытье грязной посуды, стирку и уборку.
Айями прошлась краем площади — медленно-медленно, косясь на ратушу и здание школы. Сегодня на площади пустынно, поразъехались оккупанты кто куда. Поди, двинулись с рейдом по окрестным пригородам. Вот бы взять и случайно столкнуться с ним! А он пройдет мимо и не узнает в сегодняшней швабре вчерашнюю.
Помоталась Айями по центру городка и вернулась домой ни с чем. Чуда не приключилось. А вернувшись, провела весь вечер как на иголках. Может, пойти к школе и высматривать из-за угла, дожидаясь? Должен же он приехать. А как появится, подбежать, крича: "Подождите, подождите! Мы вчера не закончили разговор!" И он молча выслушает и согласится помочь с работой.
Нет, за окном темно. Вчера Айями была смелая, пьяная, в голове намешался кавардак, а сегодня страх и инстинкт самосохранения велели прижать пятую точку к стулу и остаться дома. Некуда спешить. Завтра Оламирь расскажет о даганском офицере за брикет гречневых хлопьев.
От непривычной пищи у Люнечки крутило животик, в желудке бурлило и урчало. Эммалиэ наложила теплый компресс, и Айями, улегшись с дочкой на кровати, принялась рассказывать сказки. Эммалиэ вставляла реплики от лица дракона, рыцаря и капризной принцессы, и Люнечка заливалась смехом, уткнувшись в мамин бок.
Остатки гороховой каши поставили в холодную воду. И назавтра хватит, если развести пожиже.
Лучина, догорев, погасла, и уголек с шипением потонул в плошке с водой. А в темноте опять встало перед глазами лицо вчерашнего даганна. Как же Айями повезло! Он мог запросто переломить её пополам. Шутя, сжал бы руками и выпустил из неё дух. Легко отделалась.
И чем дальше думалось, тем всё более нереальным казался разговор с офицером. Она не может посмотреть ему в глаза. И двух слов не свяжет. Проглотит язык от стыда и унижения. Или промямлит что-нибудь нечленораздельное и глупое.
Ну и пусть! Главное, чтобы помог с работой.
А утро вечера мудренее, это прописная истина. Вчерашние страхи испарились с первыми лучами солнца, уступив место решимости. Айями едва вытерпела, чтобы не сорваться рано утром к Оламирь. Отправилась ближе к обеду, оставив дочку под присмотром Эммалиэ. Сегодня совсем распогодилось, но солнце светило тускло, закрывшись легкой облачной дымкой.
"Погода улучшилась, изменится в лучшую сторону и моя жизнь, — размечталась Айями. — Сбегаю к гостинице, попрошу позвать господина офицера, и если потребуется, встану на колени. Меня возьмут, не смогут не взять, потому что господин офицер прикажет коротко: "Ihdil" (прим. — Принять). Солдат отрапортует: "Ig, dir sot!" (прим. — Так точно, мой генерал!) и впишет мое имя в штат".
— Ты бы еще на рассвете прибежала, — Оламирь прикрыла рот, зевая. — Принесла?
Айями протянула брикет. Думала, Оламирь обрадуется, а она скривилась.
— Фи, гадость. И кто ест это сено-солому? Я подразумевала сахар, шоколад или кофе, а не "вырви глаз".
— Шоколад? — растерялась Айями. Вкусное лакомство и в довоенные годы считалось дефицитным, а сейчас и подавно перешло в разряд чудес. — Он дал консервы и брикеты.
— Пожадничал, значит, — заключила Оламирь. — Неудивительно. Как отработала, так и получила. На будущее учти: старайся лучше, и кормежка будет шикарнее.
На какое будущее? — хотела возмутиться Айями, но Оламирь не дала и слова вставить.
— Ладно, и так сойдет. Сообщаю насчет твоего даганна. Уехал вчера утром под Алахэллу. У них там намечается какая-то заварушка, со дня на день.
Уехал! — схватилась за дверную ручку Айями. В голове зашумело, в висках застучало.
— Офицерам с передовой дали увольнительную на двое суток, вот они сюда и подались. Так что неизвестно, вернется ли он в город. Может, вообще, не приедет. Убьют под столицей.
Не вернется… Убьют… — звучали слова Оламирь эхом в ушах. Не за даганна разволновалась Айями, а за себя. В эти мгновения её надежда разбилась вдребезги как стекло. В мелкую крошку. В пыль.
— Если объявится, дам знать. Хотя на твоем месте я бы не рассчитывала. Подцепи другого. Приходи в клуб, ты ж теперь наученная. Зато в следующий раз будешь умнее.
Да, умнее, хладнокровнее, циничнее.
Айями плелась домой в каком-то полубреду. Хорошо, что не заплутала. Спасибо ногам, приведшим к родному подъезду.
