Эхо поющих песков (СИ) - Шульгина Анна (серия книг .txt) 📗
Если Мариф воспринял новость спокойно, даже едва заметно улыбнулся уголком губ, рассматривая гневно сжавшую кулаки жрицу, то маг, то ли в силу юности, то ли от усталости, не сдержался:
— А как же правила гостеприимства, предписывающие помогать путникам?
— Они не распространяются на магов, — судя по упрямо сведенным бровям, отступать она не собиралась. И все же пришлось, едва королева сухо заметила:
— Проводите меня с женихом к настоятельнице. Наши спутники устали и голодны, позаботьтесь о них. — Не дождавшись ответ от жрицы, со всё возрастающим ужасом переводящей взгляд с королевы на Марифа и обратно, она добавила толику металла в голос. — Быстрее!
Это ли или же служительница и сама смогла справиться с удивлением, но жрица закрыла рот, так и не произнеся ничего в пику распоряжения Тамилы, и с новым поклоном предложила следовать за собой.
За каменной оградой открывался довольно просторный двор с хозяйственными постройками. Откуда-то доносилось одинокое блеяние козы и петушиное пение, отчего храм становился если не уютнее, то хотя бы не таким угрюмым и безлюдным.
Идти пришлось недолго, хотя и этот путь не дался уставшей девушке легко, она без возражений оперлась на предложенную женихом руку, ступая по вырубленным прямо в скале коридорам. Темные стены лишь изредка подсвечивались факела, не столько разгоняя мрак, сколько маскируя выбоины пола, отчего идти приходилось особенно осторожно. Звуки шагов, многократно усиленные эффектом эха, доносились сразу со всех сторон, будто по храму маршировала колонна.
Перед низкой деревянной дверью загорелая жрица повторно поклонилась и, распахнув дверь после короткого стука, удалилась. Её просторное серое одеяние мгновенно растворилось в сумраке коридора, словно поглощенное тенями.
Настоятельница обители сопровождающему королевы тоже не обрадовалась. Это ясно читалось во взгляде, однако вслух она это никак не выразила. Даже обозначилась в сторону Марифа легкий кивок. Очень легкий, заметить который было весьма непросто.
— Приветствую вас, госпожа. Верховная предупредила о том, что вам может понадобиться помощь, но у нас может не хватить сил перенести всех разом.
— Это не проблема, — голос советника, низкий и будто ещё более сгущающий неприветливость встречи, казался далеким раскатом грома. — Я дам вам мощный накопитель, его хватит, чтобы вложить энергии на десяток перенесенных одновременно. Но сначала окажите помощь госпоже, она измучена трудной дорогой.
Для Тамилы было крайне непривычно, что кто-то вот так спокойно и непререкаемо отдает приказы в её присутствии, но возражать не стала. Сама выбрала этого мужчину мужем и королем, потому следует начинать привыкать к тому, что его приказы будут приоритетнее её собственных. К тому же он был прав — королеве приходилось прикладывать усилия, даже чтобы просто ровно стоять, и вступать в беседу не стала.
— Ваши сопровождающие…
— … позаботятся о себе самостоятельно.
Жрица с явным облегчением ответила:
— Тогда вверьте госпожу нашим заботам, мы всегда рады сестре, пусть и необретенной, — она приблизилась, не решаясь коснуться даже рукава плаща королевы. — Мне нужно время, чтобы отдать распоряжения и активировать круг, прошу вас следовать за послушницей в купальню.
Выйдя в коридор, жрица громко хлопнула в ладони, этот звук тут же подхваченный и усиленный разнесся по обители. Молоденькая девушка, вряд ли пережившую свою тринадцатую зиму, будто соткалась из теней в паре шагов от двери.
— Позаботься о наших гостях.
Девочка, бросая любопытные взгляды, но не решаясь ничего спросить, несколько суетливо кивнула и попыталась подхватить королевы под локоть.
— Не стоит. — Послушница отшатнулась, испуганно отдергивая пальцы. — Я сам отнесу госпожу, показывайте дорогу.
В том, что кто-то несет её на руках, для Тамилы не было ничего нового — приступы порой случались внезапно и не всегда в личных покоях. Да и жених, делая предложение, обещал поддерживать и стать опорой, и всё же в этой ситуации ощущалось что-то тревожащее, пусть с виду и совершенно правильное. Кому, как не будущему мужу, заботить о её нуждах и обеспечивать комфорт. Только отчего же тогда будто невидимая рука сжала горло, усиливая впечатление надвигающихся со всех сторон стен? И хватит ли ей сил остановить это движение, отстоять своё «я» у того, кому она сама же и доверилась?
Он кожей ощущал их возмущение. Неверие. Страх. Почти ненависть.
Такие привычные эмоции, которые советник вызывал у жриц. Пока был маленьким, мать встала стеной между ним и храмом, чем вызвала недовольство отца. Негоже аристократке так явно и демонстративно показывать, что вера для неё ничто. Какие доводы привела мать, Итар не знал, но они если и не переменили его мнение, то существенно охладили пыл.
Чуть позже его перестало задевать их презрение. А спустя несколько лет храм и вовсе предпочел забыть о проступке своей бывшей сестры и его существовании. Марифа это более чем устраивало.
Вот и теперь две женщины в серых хламидах, суетящиеся возле королевы, искоса посматривали в его сторону, не особо стараясь скрыть болезненное любопытство. И Тамила его тоже замечала, он был в этом уверен. Но продолжала молчать, безучастно наблюдая за попытками жриц отчистить её плащ.
Он знал о ней всё. Любимые цвета одежды, книги, предпочитаемая пища, имена всех ближайших придворных и слуг, и за какую цену они продадут информацию о ней. Причем, слуг это касалось в меньшей степени, нежели более благородного окружения. Он с первого взгляда мог сказать, её это подпись, или же старый пройдоха, говорящий от имени королевы, поставил её сам.
Но сейчас, глядя на эту девочку-женщину, понимал, что, зная многое о её внешней жизни, совершенно не представляет, кто она такая. Потому что все шпионы и соглядатаи в один голос утверждали, что королева уже давным-давно превратилась в послушную марионетку Совета, она не способна принять без них ни одного решения, заранее безоговорочно согласная на все предложения, выдвигаемые братом своего погибшего отца, который в силу специфики гаретского наследования престола не смог претендовать на роль регента. Зато возглавил Совет, что, впрочем, одно и то же.
За эту ночь же королева проявила себя совершенно с иной стороны. Кто из знатных девиц открыто предложит себя в жены, не пытаясь взывать к чувствам или тщеславию, а честно описав, зачем ей этот брак? Какая юная аристократка, не имеющая крупицы дара, во время магической атаки не будет бестолково визжать, как поросенок, или же, наоборот, не попытается упасть в обморок в наиболее заманчивой позе, а молча и, стоит признать — очень профессионально, вступит в бой, убив одного из нападавших? Кто из них без единого слова возражения доверится в трудной ситуации и позже во время бегства, даже откровенно обессилив, не выскажет упрека или жалобы, а, сжав зубы, сделает всё, чтобы не задерживать отряд и быстрее уйти от опасности?
Возможно, такие девушки и бывают, но за все годы придворной жизни Итар встретил такую лишь единожды, и не мог не признать, что эти качества ему импонируют. Нравилась её честность, отнюдь не переходящая в наивность, он был уверен, что у королевы на всякий случай приготовлено немало сюрпризов. Привлекала её стойкость и упрямство в достижении цели. Вызвала уважение самоотверженность, с которой Тамила готова была идти на риск, чтобы защитить свой народ.
И, вместе с тем, она была едва ли не самой неподходящей кандидатурой на роль его невесты.
Но всё это предложение в нынешних условиях было лучшим из всех возможных. Расстояние и понимание, что расстановка сил изменилась, охладит пыл Сафара. Для Эйдала же будет совсем не лишним познакомиться с магами Гарета, школа которых несколько отличалась от орисской. К том же и сам Итар, и Эйдал никогда не стали бы прятаться от надвигающейся угрозы с севера. В том, что война грянет уже в ближайший год, советник был уверен.
Глава 8
Тамила продолжала делать вид, будто не замечает ни пристального взгляда жениха, ни завуалированных посланий жриц. А ведь они, продолжая виться вокруг королевы надоедливыми мошками, уже дважды предложили остаться в храме. Так просто — попросить убежища по праву отцовского слова. И никто не сможет ни оспорить, ни требовать передумать, отец ведь действительно двадцать лет назад пообещал отдать дочь храму. И тогда остатки отмеренного ей времени пройдут в размеренности и тишине. В молитвах и единении силы жриц. В покое.
