Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика (СИ) - Корсарова Варвара (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
И Луция вдруг зашептала азартно:
— Приходите на кухню вечером, после того как слуги отужинают и отдыхают. Мы сделаем пунш и поболтаем. Хотите? И господин Липке придет, он не такой, как хозяин, очень славный!
Луция мило порозовела. Надо же, кажется, ей по сердцу этот Курт! Хоть и старше ее намного.
— А вот Зандера мы не зовем никогда. Он скучный пень и нелюдим! — Луция сделала брезгливое лицо. Кто такой Зандер, я узнать не успела, потому что мы уже пришли.
Оказалось, что библиотека и была хозяйским кабинетом.
Фон Морунген успел переодеться в простой черный костюм и теперь сидел за столом, перебирая бумаги. Курт хлопотал рядом, наливая из графина в стакан красное вино.
— А, вот и вы.
Фон Морунген отложил бумаги и поднялся.
— Признаться, я благодарен вам, госпожа Вайс. Сегодня сердце не беспокоило, но по дороге домой нашла слабость. Впрочем, сейчас уже все в порядке. Не знаю, чем было вызвано недомогание. Может, шестеренки засбоили, может, старое ранение, а может и возраст дает знать.
Меня удивила его разговорчивость; потом я заметила, что графин был наполовину опустошен и поняла, что полковник успел порадовать себя перед обедом парой бокалов вина.
— Вы часто бывали ранены? — участливо спросила я, подходя к столу.
— Всего один раз, но чуть не погиб. Если бы не Зандер, так и остался бы на поле боя кормом для воронов. Он меня нашел и вытащил.
— Зандер — это брадобрей его милости, — пояснил Курт. — Вы с ним пока не встречались. Бывший сержант из нашего полка, был ранен в голову и малость оглох. Его милость приютили его после войны, придумывают ему разную работу. А вот я как думаю: Зандер себя и приживалой неплохо бы чувствовал. Ходит все, рыскает, разнюхивает… А чего рыскает? Чего разнюхивает, черт глухой? Поди пойми. Ответа-то от него не дождешься.
Курт недовольно покосился на хозяина. Кажется, особой любви камердинер к неведомому Зандеру не испытывал. Наверное, тот бледный человечек, который так напугал меня в коридоре, и был этим самым брадобреем-приживалой.
— Оставь Зандера в покое, — негромко сказал фон Морунген. — Он под моим присмотром, и довольно.
Барон не осадил своего камердинера, и я сделала еще один вывод. Курт был для него скорее другом, старым боевым товарищем, чем слугой. Это можно понять: как-никак десять лет вместе.
— Вы наблюдаетесь у лекаря, ваша милость?
— Иногда наведываюсь к городскому доктору, но тот считает, что я здоров как бык. Его пугают эти железяки у меня в груди, поэтому осматривает он меня неохотно. Да и толку от него… предлагает кровопускания и клизмы.
— Да, это его излюбленные методы, — улыбнулась я.
Полковник снял сюртук, расстегнул рубашку и деликатно обнажил часть груди — только ту, в которой располагалась металлическая дверца.
— Вы, ваша милость, садитесь в креслице, а барышня на пуфике рядом пристроится, — захлопотал Курт. — Вам удобно будет, госпожа Вайс? Может, его милости лучше лечь? В спальню тогда пройдем…
— Нет-нет, мне будет удобно, — заверила я.
К осмотру приступила чуть смелее, чем в первый раз, но все же робость была почти невыносимой. Все-таки это странно, и жутко — живой организм и часовой механизм действуют, как одно целое! Словно полковник не был человеком, а каким-то сказочным монстром, которого заколдовал злой волшебник… или добрый — в наказание за проступок.
Несмотря на вызванной вином приступ добродушия, наместник по-прежнему внушал страх. Была в нем некая ожесточенность, ледяная уверенность, и холод этот будто замораживал меня, делал косноязычной и неловкой.
Он хотел отправить отца в тюрьму. А его угроза выпороть Риту? Что было бы, поймай он нас тогда в лесу у рудника? Отхлестал бы стеком как пить дать! И меня отхлестал бы, не будь я дочерью уважаемого в городе человека…
Руки опять задрожали, но, к счастью, фон Морунген не заметил. Мало-помалу я успокоилась и приступила к делу. Полковник откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза и сидел молча в течение всей процедуры. Мой дар не откликался, но я уже знала, что нужно делать.
— Не вижу никаких поломок, — сообщила я, прислушиваясь к ритмичному «динь-ток-клац». — Сейчас механизм работает исправно. Хотите, чтобы я его завела?
— Не стоит, — отказался полковник, застегивая рубашку. — Позаботился об этом утром.
Он поднялся, надел сюртук и оценивающе посмотрел на меня. Я опустила голову и принялась складывать инструменты в футляр.
— Я готов взять вас на службу, если вы не передумали, — вдруг сказал он, и я насторожилась. — Курт прав: вы уже здесь и согласились. Нет смысла искать другого механика. Не люблю терять время.
Курт довольно хмыкнул.
— Не передумала, — ответила я с достоинством. — Да, я уже здесь и согласна. Но с одним условием…
— Ага, несомненно, — он поморщился. — Условие. Вечно у вас, барышень, есть какие-то условия. Ну, что вы придумали? Я уже сказал, что буду хорошо платить.
— Эти деньги смогут покрыть долг моего отца? — я смело посмотрела полковнику в глаза.
— Надо посчитать, — он задумался, потом покачал головой. — Чуть больше половины.
— Буду работать у вас бесплатно, но вы скостите ему эту часть долга. Остальное мы как-нибудь соберем. Мой отец не должен попасть в тюрьму.
Фон Морунген помолчал и кивнул:
— Хорошо. Пусть так и будет. Сделаем все по закону. Дам вам ссуду на общую сумму вашего жалованья за год, вы напишете расписку, потом оформим остальные бумаги.
Я облегченно вздохнула.
— Но мне не нравится, что вы ничего не получите за труд из-за безалаберности своего родственника. Я обещал вам вознаграждение в конце службы. На приданое или на что там вам угодно. Так вот, удвою эту сумму. Получите ее, когда вас сменит ваш преемник — тот мастер, который сейчас обучается в столице. Видите, вам будет выгодно сохранить меня в живых до этого срока.
— Спасибо, — коротко ответила я. — Это очень щедро с вашей стороны, и моя душа полна благодарности.
Полковник глянул насмешливо и чуточку удивленно.
«Если думал, что я откажусь — так вот, я не откажусь, — злорадно подумала я. — Я многое теряю, оставаясь в этом замке. На год расстаюсь с семьей, с друзьями. И как на меня посмотрят в городе, когда вернусь? Сплетни все равно пойдут. А на эти деньги уеду в столицу и открою свою мастерскую. Не тратить же их на приданое для Лео, в самом деле».
— У меня тоже есть условия, — сообщил фон Морунген неприятным голосом. — Вы будете жить под моей крышей, и поэтому я ожидаю от вас благоразумия и примерного поведения.
— Что вы имеете в виду? — удивилась я.
— Этот год я буду нести за вас ответственность. Не хотелось бы краснеть перед вашим отцом за ваши поступки. Вы уже показали себя как особа, которая не очень-то любит подчиняться правилам. Кроме того, вы водите дурную компанию.
Ах вот оно что! Это он про вчерашнюю встречу на руднике и Риту!
— И что же вас беспокоит, ваша милость?
Щеки у меня горели так, что казалось: кожа вот-вот начнет дымиться.
— Меня беспокоит, что вы начнете вести себя неподобающим для девушки вашего положения образом. Не так давно пришлось уволить экономку. Госпожа Хильда преступила определенные границы. Это был крайне неприятный инцидент. Не хотелось бы, чтобы с вами случилось нечто подобное.
— Что она натворила? — я не могла сдержать любопытства. Интересно, какие правила собирается установить полковник? Не выходить из дома одной, проводить дни в молитве вместе с его матушкой? Надо же, какой блюститель нравственности!
Фон Морунген замешкался с ответом, на помощь пришел Курт:
— Она решила забраться в постель к его милости, а потом потребовать, чтобы он на ней женился, — сообщил он без тени смущения. — Эта госпожа Хильда сама была из обедневших дворян, и решила таким образом поправить свое положение — сделаться полноценной хозяйкой в доме.
Полковник грозно обернулся.
— Курт! — рявкнул он. — Держи язык за зубами, черт тебя побери! Много ты стал себе позволять, братец.
