Дом горячих сердец (ЛП) - Вильденштейн Оливия (лучшие книги TXT, FB2) 📗
— Ты будешь присутствовать на ужине?
Его ноздри раздуваются, и его дыхание становится таким же учащённым, как и моё.
— Моя мать будет переживать, если я уйду после того, как пообещал ей поужинать с ней, поэтому — да, Фэллон, тебе придётся потерпеть моё присутствие.
— И ты на самом деле унесешь меня из Небесного королевства завтра утром?
Пропитанная вином ткань начинает трепетать поверх моей кожи, покрывшейся мурашками.
— Я могу поручить эту работу другому ворону, но да… тебя унесут из этих стен.
— И Фибуса тоже, — говорю я тихим голосом, который, однако, не дрожит, в отличие моего тела.
— Если он захочет, мы найдём ему сопровождающего.
Если он захочет… А что, если он предпочтёт остаться? Эта мысль не приходила мне в голову.
«Мы договорились, Фэллон?»
Пожизненная свобода ценой одного ужина…
— Какая тебе от этого выгода?
— Выгода?
— Условия твоей сделки слишком хороши, чтобы быть правдой.
— Я не фейри. Я не заключаю сделок.
— Ты только что выторговал у меня послушание в обмен на мою свободу. Это называется — сделка.
Он не говорит мне, что я не права, потому что знает, что это не так. Хотя заключённые сделки не появляются на коже воронов, как это происходит у фейри.
— Здесь нет никакой выгоды.
— Значит, твои вороны не будут всё время меня охранять? Ведь я же должна положить конец вашему проклятию.
— Мы нашли Мириам, так что ты нам больше не нужна.
Его ответ ощущается, как пощечина.
Две пощечины.
— Вы нашли Мириам?
Когда он ничего не говорит, так как очевидно не заинтересован в том, чтобы делиться информацией с кем-то, кто не принадлежит его близкому окружению, я говорю:
— Она уже протыкала тебя обсидианом. Ты думаешь, она не сделает этого снова?
— Думаю, что она ничего так сильно не хочет, как превратить меня в кусок железа, поэтому мне придётся избавить её тело от крови, чтобы покончить с ней и её коварной магией. Магическая защита будет снята, и жители Шаббе будут свободны. Я позабочусь о том, чтобы все мои силы были брошены на борьбу с проклятием.
— А ты уже всё продумал, так ведь?
— У меня было время составить план действий.
Мы долго изучаем друг друга в тишине. Я очень хорошо знакома с его вороном, но пока не позволяла себе внимательно разглядывать его человеческое обличье.
И теперь… теперь он навсегда останется для меня незнакомцем, потому что мы достигли развилки на дороге, по которой шли бок о бок с тех пор, как Бронвен отправила меня на это дурацкое задание, а я — по своей глупости — согласилась, почти не задавая вопросов, на которые я всё равно бы не получила ответа.
Желание ругаться с ним покидает меня.
— Если Бронвен каким-то образом выяснит, как я могу снять ваше проклятие, найди меня, и я помогу тебе.
Несмотря на то, что он прекрасно знаком со всеми чертами моего лица, его взгляд задерживается на них.
— Tapath.
Как я поняла, «тапоф» значит — «спасибо».
— Как будет «пожалуйста» на языке воронов?
— Sé’bhédha.
— «Шехвеха», — повторяю я, и гроза начинает стихать, снаружи и внутри.
ГЛАВА 12
Лоркан перевоплощается в ворона. Но вместо того, чтобы схватить меня, он низко опускается и протягивает мне крыло. Я понимаю, что вряд ли ему приятно, когда на него наступают, но он даже не дёргается, когда я использую его крыло как лестницу. Схватившись одной рукой за вязаное покрывало, накинутое мне на плечи, другой рукой я обхватываю его за шею, утонув в его черных перьях.
Я стараюсь не сжимать слишком сильно, чтобы не задушить его, когда он вылетает из норы в скале и несёт меня вниз к мерцающим факелам и возбужденной толпе. Мы приземляемся рядом с большим столом, за которым уже сидят Эйрин и Фибус.
Она улыбается мне, а он пялится на меня с таким же ужасом и волнением, с какими смотрел на меня в тот день в подземелье его семьи, когда мы сняли первого ворона Лора со стены.
Я опускаюсь на стул рядом с ним и сжимаю его ногу, чтобы уверить, что со мной всё в порядке, но мне, видимо, не удаётся это сделать, потому что его колени продолжают подпрыгивать.
Вороны с каждого рыночного прилавка несут глиняные миски, наполненные сливочными соусами и тонко нарезанной рыбой, деревянные разделочные доски с жареным мясом, сочными овощами и зеленью, а ещё корзиночки с подрумяненными лепёшками, смазанными маслом.
Эйрин начинает нам что-то говорить, но поскольку она говорит на языке воронов, Лору приходится перевести:
— Надеюсь, что вы очень голодны, потому что каждый торговец хочет предложить вам своё фирменное блюдо.
Я возвращаю ей улыбку.
— Пока мы гуляли по вашему дому, у нас в желудках образовались дыры.
Фибус, который обычно легко разбрасывается любезностями, слишком ошеломлён, чтобы говорить.
Перед нами ставят кувшин и металлические кубки, наполненные вином воронов. И хотя я сказала, что никогда больше не буду пить, я всё-таки пью, в основном для того, чтобы успокоить свои расшатанные нервы.
Этот нектар такой же вкусный, как и всегда.
— Вам следует продавать это вино в Люсе.
Несмотря на то, что большинство воронов, сидящих дальше за этим же столом, используют когти, чтобы захватывать и разрезать еду, Лоркан берет вилку и нож, также как и Эйрин.
— Зачем нам это делать?
— Ради выгоды.
— Мы не нуждаемся в деньгах.
Я откидываюсь на стуле.
— Ладно. Тогда продавайте его в обмен на то, в чём вы нуждаетесь.
— Может быть, потом, когда мы получше устроимся.
Я фыркаю, уловив его намёк. Он явно имел в виду то, что они собираются захватить все три королевства, а вполне вероятно, что и четыре. Но поскольку я поклялась быть доброй, я увожу разговор подальше от политики.
— Это вино делается из чёрного винограда, или из зелёного, как фейское?
— Вообще-то, оно делается из beinnfrhal.
Должно быть, поэтому я предпочитаю его фейскому вину.
Эйрин касается руки своего сына и что-то говорит. Я разбираю только одно слово: «Зендайя».
— Мама говорит, что ты похожа на Дайю.
Я промокаю губы салфеткой.
— Мне это уже говорили.
Я пытаюсь вспомнить единственное видение, в котором она присутствовала, но я была так сильно сосредоточена на разговоре, что не запомнила её лица. Только оттенок её глаз.
«Ты бы хотела ещё раз на неё взглянуть?»
Я моргаю, глядя на Лора.
«Кажется, это первый раз, когда ты попросил разрешения проникнуть в моё сознание».
Он опускает столовые приборы и ждёт моего ответа, и я отвечаю ему кивком головы.
«Таверна-Базар» исчезает. Точнее, она подсвечивается. Солнечный свет проникает теперь сквозь люк, освещает бледно-серые камни и отражается от пылинок, заставляя их сверкать точно мишуру.
Какая-то женщина смеётся, отчего моя кожа покрывается мурашками, потому что мне почему-то знаком этот смех. Она сидит ко мне спиной, тёмно-рыжие волосы ниспадают волнами до самого её копчика.
Я подхожу ближе — я всего лишь призрак в воспоминании Лоркана. Я останавливаюсь только тогда, когда оказываюсь перед столом, за которым она сидит в компании других женщин и мужчин. Как и у всех у них, на её лице видны черные полосы и перо, которое я видела на щеке каждого ворона — всех, кроме Бронвен.
Может быть, чернила не держатся на её повреждённой коже? Я не даю себе развить эту мысль, так как знаю, что у меня мало времени, и мне нужно многое запомнить.
Взгляд Зендайи снова приковывает моё внимание. У неё приподнятые коричневые брови, которые оттеняют её розовые радужки, обрамлённые длинными ресницами. Этот оттенок глаз не встречается ни в Люсе, ни в Неббе, ни даже в Глэйсе. Я не унаследовала этот цвет, но он просочился сквозь голубой, сделав мои радужки фиолетового цвета, что заставляет фейри каждый раз останавливать на мне взгляд.
