Жизнь ради мести (СИ) - Блэк Анастасия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Я буду петь до наступления рассвета.
Ярким светом на небосводе
Горит моё сердце.
Они приходят к вам ночью,
Демоны, духи, злые феи.
Они выползают из подвала
И заглядывают к вам под одеяло.
А теперь, милые детишки, прошу внимания.
Я — голос из подушки.
Я вам кое-что принёс.
Ярким светом на небосводе
Горит моё сердце.
От этой песни и её зловещего исполнения у Анны волосы дыбом встали. А вот Вальдо Джиллес слушал эту песню с явным интересом. Хотя на самом деле ему доставляло удовольствие наблюдать за старанием и самобичеванием смертной. Вальдо понимал, что мелодия была совершенно не той, и решил вмешаться, дабы проучить начинающую пианистку за опоздание.
— Аня, на сегодня ты свободна.
— Н-но!
— Сво-бо-дна, — по слогам произнес Джиллес, пронзая строгим взглядом Кинову. Та побледнела и дрогнула, а затем, быстро поклонившись, побежала вон, утирая горькие слёзы ревности.
Аристократ поставил стул рядом с Алвайс и сел на него, поглядывая на замеревшую брюнетку.
— Почему остановилась? — спокойно спросил бессмертный, снимая перчатки.
— П-потому что это просто отвратительное исполнение… Тем более не помню, о чём там дальше поётся, — щеки юной особы горели от стыда. Ещё и объект её раздражения находился рядом и тонко издевался над девичьей душой.
— Ты права. Твоё исполнение самое ужасное, что я когда-либо слышал за столькие годы.
— Вы сами заставили меня играть! — словно обиженный ребёнок, буркнула голубоглазая. Ей действительно было не по себе от такой странной просьбы, которая показывала её с худшей стороны.
— Хорошо, играть ты действительно не умеешь, и я убедился в этом. Но вот петь у тебя получается, гораздо лучше, чем ожидалось. Знаешь продолжение песни на немецком?
— Оригинал… Ну, вроде знаю…
— Я играю, ты поёшь.
Второй Основатель продолжил играть, и у него это получалось гораздо лучше, чем у Леры. Она лишь дёрнулась от неожиданности, а затем начала петь на немецком с неплохим акцентом:
— Sie kommen zu euch in der Nacht
Und stehlen eure kleinen heissen Tränen
Sie warten bis der Mond erwacht
Und drücken sie in meine kalten Venen
Nun liebe Kinder gebt fein Acht
Ich bin die Stimme aus dem Kissen
Ich singe bis der Tag erwacht
Ein heller Schein am Firmament
Mein Herz brennt*
Закончив петь, Валерия ещё долго сидела и молчала. Она чувствовала, как вампир таращится на неё, и это немного напрягало.
«Почему он молчит? Господи, это самое отвратительное утро в моей жизни! Как же хочется сказать ему, чтобы не смотрел на меня так пристально».
— Я, наверное, пойду, — робко молвила юная особа и встала, оперевшись на спинку стула Вальдо. Как на зло, рука случайно соскочила и Алвайс врезалась прямо в грудь бессмертному. Провинившаяся подняла голову и слегка отстранилась. Она смотрела в алые глаза, не в силах оторваться. Джиллес и сам был заворожен таким смущённым взглядом обычно невозмутимой смертной.
Тудум… Тудум… Тудум
Сердечко девушки забилось чаще, и щёки заалели от неизведанного ранее чувства. Оно было новым, что поставило Валерию в тупик. Алоглазый держал правое плечо голубоглазой своей рукой и свысока наблюдал за ней. Он прекрасно слышал усиленное сердцебиение и слишком тихое дыхание… Джиллес не понимал Леру, как не мог понять и своих желаний. Его рука не хотела отпускать смертную, а глаза не желали отрываться от слегка порозовевшего личика.
Что сейчас могло казаться слишком громким? Только тишина. Тишина, в которой тебя разносит на мелкие куски, как в пространстве без капли живительного кислорода. Взгляды, которые в непонимании устремились друг на друга, пытаются найти хоть какой-то повод для дальнейших действий. Ведь иногда остаться в тишине — единственный способ сказать о чём-то, и эту возможность нельзя упускать. Только вот, что делать, если и звука не можешь произнести? Как будто язык стал слишком тяжёлым, и все слова мгновенно забылись, а в голове образовалась бездонная пропасть непонимания.
Мужчина медленно опускал голову вниз, не отрывая взгляда от притягательных глаз. Он не осознавал, что делает, а вот девушку будто молния ударила. Лера резко вздохнула и, отстранившись от лица Второго Основателя, которое в тот момент находилось уж слишком близко к её собственному, невнятно проговорила:
— Ну… Я это…того… п-пойду в комнату и… спасибо за завтрак, — Алвайс, как ошпаренная отскочила от бессмертного и, нечаянно уронив стул, побежала в комнату.
Вальдо встал и с явным удивлением посмотрел на закрывающуюся дверь. Он простоял в ступоре, осознавая, что сейчас пытался приблизиться к человеку… Но с какой целью? Просто поиздеваться? Утолить жажду?
— Я же не пытался поцеловать её? Нет-нет, такого точно не произошло бы. Мне давно уже не знакомы чувства и эмоции смертных… Но что это было? Я в замешательстве… Андер!
Слуга тотчас пришёл и, выслушав приказ, направился за Анной. Блондин привёл её и удалился из помещения, дабы не мешать своему хозяину. Джиллес немного побеседовал со смертной, упрекнув её по поводу неподобающего поведения. Вальдо говорил без капли жалости к ранимой девушке, причиняя ей ещё большую боль. Она не могла сдержать себя и рыдала прямо при нём. В какой-то момент, забывшись, шатенка сказала то, о чём затем пожалела:
— Я ведь люблю Вас…кх… А Вы меня совсем не цените, как человека, в отличие от этой жалкой шлюхи! А-а-а, она же спит с кем ни попадя и грубит Вам… Почему не наказываете её?
Голос дрожал и периодически повышался до крика, чего не мог терпеть Основатель. Он схватил кареглазую за шею одной рукой и прижал к стене, не обращая внимания на её громкие вопли. На его лице читалось привычное безразличие.
«Ты так сопротивляешься, пытаешься вырваться из моей мертвой хватки… Как похоже на человека. Всеми силами борешься за свою короткую и никому не нужную жизнь. У тебя ведь нет семьи, ты только и делаешь, что играешь на пианино днями и ночами… Не понимаю, почему ты решила, что влюбилась в меня. Вы, девушки, чаще всего просто напридумываете себе эти чувства, а потом, осознав собственную глупость, просто злитесь на окружающих. Разве это не жалкое зрелище? Из поколения в поколение одно и то же. Я видел столько людей, и они были намного талантливей тебя… Ах, так наскучила однообразность! Но Валерия сбивает меня с толку… Вот смотрю на твои страдания и ничего не испытываю… Мучаешься ли ты, любишь ли меня, весело ли тебе? Всё так безразлично для моего сердца… А когда смотрю на недовольное лицо Леры или вижу, как она беспощадно убивает себе подобных… Когда плачет… Мимолётно улыбается… Невинно смущается… Во мне всё полыхает! Это странно… Не могу вспомнить, чтобы со мной когда-то происходило подобное. Или просто не хочу вспоминать? Пытаюсь не обращать внимания, но не выходит! Это воистину раздражает. Вроде бы ничего особенного в ней нет… Но с нашей первой встречи, с того момента, как я увидел её стоящей на мосту с грустной улыбкой на лице, меня заинтересовал этот глупый ребёнок. Ей оставался лишь шаг до смертельного падения, но я остановил её. Тогда я не знал, кто она и что знает, но просто не смог пройти мимо… У неё красивые глаза… Голубые… Такие невинные и потерянные. А её апатия просто поражает. Думаю, у меня был такой же взгляд, когда я потерял смысл жизни… Неужели, я взаправду что-то испытываю к ней?»
От раздумий Джиллеса отвлёк жалобный писк смертной, которая почти задохнулась от долгого сдавливания её горла. Вампир отпустил девушку, и та с грохотом упала на пол. Жадно глотая ртом воздух, она отползала от хозяина дома.
— Уходи. Больше я не нуждаюсь в твоих услугах. — Отчеканил алоглазый и уселся в своё кресло, наливая из графина свежей крови.
¤¤¤
Три дня спустя.
