Ветер перемен (СИ) - Волк Сафо (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
Смех стер без следа ярость и злобу, все то, чем окружил себя Вастан, оставив лишь что-то по-настоящему чистое, по-настоящему искреннее, которое не позволило себя обмануть. И теперь Вастан не мог ничего с ней сделать, просто не мог и все. Внутри родилось какое-то невероятное золотое чувство защищенности, будто кто-то заслонил ее плечом и смеялся в лицо этому полному злобы эльфу, смеялся так весело и задорно, что об этот смех разбивались самые черные бури, самые страшные ураганы этого мира.
А еще перед внутренним взором всплыло лицо искорки. Глаза цвета задумчивого зимнего моря, на дне которых горели солнца и рождались вселенные. И эта чистая нота, одна единственная нота, включающая в себя все звуки мира, прекрасная песня, оставляющая ощущение раннего свежего утра с сияющей росой на листьях и песнями жаворонков в прозрачном небе. Я ведь действительно люблю ее, по-настоящему и всем сердцем. И я никогда не предам ее, чтобы они все со мной не делали. Как и моего брата. Моего настоящего брата. Почему-то в этот миг то, что произошло между ними с Алеором на днях, стало невыносимо важным, правильным, звенящим. Это потому, что я сама выбрала его как брата. Не кто-то навязал мне его по праву крови, а я сама выбрала его. И ее тоже.
Внутри стало тихо-тихо, будто все звуки мира ушли в небытие, и она взглянула в глаза Вастана, который силился найти слова, чтобы убедить ее. И сейчас Рада знала, что все его слова — лишь пыль на ветру, сухая и мертвая, которую сдувает прочь, прошлогодний сор да сухие листья.
— Ты все равно не убедишь меня в своей правоте, Вастан. — Она спокойно смотрела ему в глаза, не чувствуя ровным счетом ничего. — Так что оставим это и поговорим о другом. Ты обмолвился, что специально оставил меня в Мелонии. И что тебе полторы тысячи лет. Мне было бы интересно знать, откуда я у тебя вообще взялась? Кто мои родители? Родной ли ты мне брат? Или ты просто подобрал меня где-то на дороге и притащил к себе домой, чтобы вырастить из меня то, что тебе было нужно?
— Хорошо, мы оставим этот разговор до поры, Рада, — Вастан легко кивнул, не подавая никаких признаков разочарованности или гнева. — И ты права, тебе лучше узнать свою историю перед тем, как принять окончательное решение. Так что я расскажу тебе. — Он затянулся, выпустил струю дыма в воздух и прищурился: — Помнишь, как ты назвалась Усмирителям? Радаэль Ренон?
— Ты даже о таких вещах знаешь! — рассмеялась Рада, покачав головой. Вид у брата был таким уверенным: ему казалось, что он знает все на свете и потому прав. Вот только бесконечная тишина вокруг нее обнимала ее двумя добрыми теплыми крыльями, о которые разбивалась вся ложь, которой Вастан оплетал ее, будто паук. И против этой тишины не было никакой силы, способной ее поколебать.
— Естественно! — пожал плечами эльф. — Думаешь, вы сами сумели избежать смерти от клыков Своры или по собственной воле пошли в Серую Топь? Я сделал все для того, чтобы лишить Тваугебира силы, чтобы он распылил ее, сражаясь с лотриями. Сам он вызывать тварь не может, щенок, слишком слаб. Так что даже если он бросится сломя голову спасать тебя, толку от этого не будет никакого.
Рада смотрела на него и смутно осознавала, что еще несколько часов назад такие слова напугали бы ее до смерти, но сейчас в них не было ровным счетом никакого смысла. Тишина обнимала все, пропитывая мир насквозь, оставляя ее под защитой сияющего кокона силы, в котором она лежала, свернувшись в калачик, словно в теплой доброй ладони Бога.
— Однако, вернемся к теме нашего разговора, — проговорил Вастан. — Ты назвалась Радаэль Ренон, даже не предполагая, что это может быть твоим настоящим именем. И ты была совершенно права, Рада, так тебя и зовут. А мое имя — Сагаир Ренон. Думаю, наш маленький братец уже рассказал тебе свою слезливую историю?
Тишина была нерушимой, словно скалы, на которые с озверевшей яростью набрасывались бушующие волны холодного моря. Рада почти что и не думала, окруженная этой тишиной, пропитанная ей до самой последней клеточки, и слова брата гулко падали внутрь нее, словно камни в бездонный колодец. А еще внутри что-то распрямилось, неумолимо и медленно, словно какая-то скрученная в клубок струна встала на место, укрепив всю конструкцию ее существа. Она ведь знала это, знала, что Алеор ее брат, еще задолго до того, как они обменялись кровью. Тогда, в самый первый день, когда они только познакомились, когда он вышел ей навстречу, смутно ощутила родство и знакомую простоту, которой не было больше ни в ком из встреченных ею в жизни людей. Тогда она объяснила это эльфийской кровью в их жилах, потому что он был первым встреченным ею эльфом, теперь же все вставало на свои места, и настоящее облегчение окутало все ее существо.
— Выходит, я одна из тех двух близнецов, которых все объявили погибшими? — спросила его Рада, не чувствуя даже любопытства, лишь спокойную тишь. — Тогда почему ты забрал только одного из них, а не обоих?
— По нескольким причинам. Во-первых, у мальчика были черные волосы, он был слишком приметным. Если бы в Этлане появился еще один черноволосый эльф, все сразу же поняли это, ведь только кровь Стальвов дает такой цвет. Тебе достались волосы отца, как и мне. Но и от матери ты взяла кое-что, что неизмеримо важнее цвета волос. Именно поэтому-то ты и была мне нужна. — Сагаир затянулся дымом, а Рада смотрела на него и видела неуловимое сходство в его чертах, которое не замечала раньше. Он был похож на Алеора. Это не бросалось в глаза из-за разного цвета волос и маски бессмертия, сглаживающей черты всех эльфов, делающей их похожими друг на друга в глазах человека, который не слишком часто их видел. Но теперь она разглядела и вновь улыбнулась, вспомнив странное чувство, которое испытала, впервые увидев Алеора: он напомнил внешне Вастана. — Как ты знаешь, Рада, — продолжил он, — проклятье Ирантира проявляется только у мужчин в роду Стальвов, но наследуют его и передают своим потомкам только женщины. Ты — чистокровная Стальв. Твои дети уже нет, потому что они растеряли всю свою силу, получив в вены жиденькую людскую кровь. Но ты — единственная женщина Стальв во всем мире, единственная хранительница серебра под сердцем, которое ты можешь передать своим чистокровным эльфийским потомкам. Не будет тебя, и род Тваугебиров прервется.
Рада, кажется, уже начала понимать, к чему он ведет, но это не имело большого значения. Ничто сейчас не имело значения. Какой-то частичке ее души это даже казалось странным: она должна была бояться Сагаира и того, что он собирался с ней сделать, но ни капли страха не было в ней, ни намека на него.
— Ты хочешь вырастить армию Тваугебиров? — спокойно спросила его Рада, наблюдая за реакцией Сагаира.
— Да, — удовлетворенно кивнул он. — Именно так.
— Зачем? Ведь эта тварь неуправляема. Ее невозможно контролировать, а это значит, что он нанесет гораздо больше вреда армии Сета, чем его врагам.
— Это тебе Алеор сказал? — хмыкнул Сагаир и покачал головой. — Глупый мальчишка! Полторы тысячи лет прошло, а он так ничему и не научился! — Он вновь поднял глаза на Раду. — Тваугебира можно контролировать, если позволить ему слиться с тобой. Если стать Тваугебиром под сердцем у этой твари. Видишь ли, здесь необходим баланс: ровно в тот момент, когда Тваугебир начинает рваться наружу, можно перехватить контроль над ним самим, погрузившись внутрь него. Это сложно, долго, но мой господин дал мне достаточно времени и поля для экспериментов, и я смог это сделать. И теперь мы едины — я и моя серебряная кровь.
Он вновь улыбнулся ей, и на миг его радужки обросли льдом, точно таким же, какой был и в глазах Алеора, когда тот из последних сил сдерживал тварь на подступах к болотам.
— Почему же тогда ты не взял с собой и моего близнеца тоже? Его можно было бы прятать, чтобы никто не видел цвета его волос, и растить как должно до тех пор, пока это не будет необходимо. И у тебя было бы два Тваугебира, уже лучше, чем один.
Рада говорила абсолютно спокойно, не испытывая никаких эмоций, кроме интереса, и по лицу Сагаира прошла тень. Возможно, он думал, что его ошеломляющее известие заставит ее выкатить глаза, разинуть рот и начать восхищаться его способностями. Только сейчас Рада не могла бы этого сделать. Она вообще не могла ничего сделать, потому что ее самой больше и не было: лишь присутствие, опекающее и охраняющее ее.
